Темное кредо - Энтони Рейнольдс

— Брат, ты пришёл потренироваться? — сказал проконсул, хотя он уделял Аквилию мало внимания, продолжая пробные взмахи секирой.

— Нет, проконсул.

— Ты пришёл, чтобы посмотреть на мою тренировку? — Осторий в первый раз взглянул через камеру на Аквилия. Левый глаз был аугментическим, а несколько шрамов рассекли его губы в уродливый оскал. Левое ухо было заменено внутренней аугментикой. Проконсул выглядел жестоким воином, гнетущим и внешностью, и поведением.

— Нет, проконсул, — Аквилий всегда чувствовал себя таким молодым и неопытным при встрече со старшим проконсулом и боролся с жаром, который проступал на щеках, — Я пришёл проверить, всё ли в порядке — дипломатично сказал соправитель, — Вы не были на инспекции этим утром. Я решил узнать, в чём дело.

— Возобновить бой, угроза восьмого уровня, — приказал Осторий.

Четыре тренировочных сервитора вновь задёргались и окружили проконсула.

— У меня есть другие дела, — ответил тот, перекрикивая механическое жужжание сервиторов.

Аквилий посмотрел на экран инфопланшета командной кафедры.

— Ты тренировался семь часов двадцать минут.

— Коадъютор, боевой брат не может тренироваться слишком много, — проворчал Осторий.

Молодой Белый Консул рассвирепел от намёка.

— Я тренируюсь столько часов, сколько оговорен в кодексе, — произнес он, — Я бы тренировался больше, если бы не дела и обязанности моего положения.

Осторий крутанулся, подкосив ноги одному сервитору, а затем тяжёлым ударом по голове поверг наземь другого.

— Я счёл, что ты способен провести утреннюю инспекцию без меня, — проконсул парировал быстрый удар, а затем ударом тяжёлого сапога отшвырнул сервитора прочь, — Или моя вера в тебя была неуместной?

Аквилий прикусил язык, приняв выговор без жалоб.

— Проконсул, есть дела, которые требуют вашего внимания, — коадъютор скромно смотрел на инфопланешет в руках. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным сквозь нарастающий гул в тренировочной камере, — В течение следующих двух часов ещё девять подразделений вернётся из Фраксийского Скопления — шесть пехотных, два бронетанковых и одно артиллерийское. Есть военные депеши из Ассамблеи, которые требуют вашего внимания, и вклады из конгломерата Даксийских Лун. Эмиссары Механикус из Грифоньей Твердыни, которые ждут…

— Аквилий, — рявкнул Осторий, повергая последнего соперника серией резких выпадов.

— Да, проконсул? — Аквилий поднял глаза от планшета.

— Не сейчас.

Осторий тяжело вздохнул, когда ушёл Аквилий. Он знал, что его мрачное настроение никак не было связано с коадъютором. Аквилий лишь исполнял свой долг — у Остория не было права его унижать. Фактически, такого права быть не могло, ведь это он, как проконсул, должен был учить Аквилия.

Не в первый раз Осторий задался вопросом, почему его разлучили с любимой 5-ой ротой и направили в систему Борос. Каждый боевой брат служит коадъютором несколько лет после того, как поднимается над уровнем неофита, но лишь немногих ветеранов избрали в проконсулы. Быть избранным было великой честью и отбором тех, кто вынашивал амбиции стать сержантом или капитаном. Но это не было тем, чего хотел Осторий.

Он не желал быть сержантом, а тем более капитаном. Осторий был обычным воином и не хотел стать чем-то большим. Осторий всегда желал лишь быть ротным чемпионом 5-ой, чьим долгом была защита капитана в гуще боя. Этому его учили, и в этом Осторий преуспел, а не в управлении некой богатой системой-бастионом или попытке стать подходящей моделью поведения для молодого Белого Консула.

Осторий поднял с оружейной стойки тяжёлый двухголовый молот.

— Возобновить бой, угроза девятого уровня.

Тренировочные сервиторы вновь активировались.

Тридцать лет, подумал Осторий. Тридцать лет были ничем в жизни космодесантника.

Но Кассию они казались вечностью.

Третья глава

Вздымающийся почти на пятьдесят метров в высоту наблюдательный портал Санктум Корпус давал беспрепятственный обзор «Круциус Маледиктус». Построенный в виде замка корпус громоздкого линкора казался городом — целым районом Сикаруса, который оборвал корни и взлетел. Над корпусом вздымались десятки служащих контрфорсами кафедральных соборов, которые чередовались со шпилями, сверкающими куполами и гротескными статуями. Многослойные ряды защитных батарей и орудийных турелей, полускрытые за десятиэтажными альковами, выступали из бортов подобно ощетинившимся шипам.

Линкор пробивал себе путь сквозь бурлящее безумие варпа, рассекая чистую субстанцию Хаоса широким черепом-носом. Несколько других кораблей искупительного крестового похода можно было разглядеть по левому и правому борту, хотя нематериальное измерение размывало очертания их древних корпусов. Демоны всех форм и размеров плыли в кильватере — вечно изменяющийся инфернальный эскорт.

Когти скреблись по внешней стороне наблюдательного портала, а липкие подобные языкам протуберанцы облизывали поверхность. Стая катартов пронеслась мимо на оперённых белых крыльях, ангельских и сияющих изнутри. Лишь в эфире они появлялись в истинной форме. Приходя в реальный мир, катарты представали бескожими гарпиями, а не прекрасными, элегантными и смертоносно очаровательными существами.

Но даже величественный вид варпа во всей его инфернальной славе не мог заглушить раздражение и растущий гнев Мардука.

— Это оскорбление, — проворчал Тёмный Апостол Белагоса на другой стороне зияющего зала Санктум Корпус, озвучивая мысли Мардука, — Он слишком далеко зашёл.

Белагоса был высоким и худым. В жесте исступлённой веры Апостол 12-го Воинства вырвал свои глаза много веков назад. Но всё равно он обернулся прямо к Мардуку. Эти пустые глазницы были отнюдь не слепы, а кровавые слёзы стекали по щекам.

— Терпение, брат, — заговорил Анкх-Илот — Тёмный Апостол 11-го Воинства. Он хрипло шептал из-за шипастого аналоя своей кафедры, — Я уверен, что Великий Апостол Экодас не станет…

— Великий Апостол, — сплюнул Сарабдал. Святой предводитель 18-го Воинства стоял со скрещенным руками, — Экая спесь. То, что его волнуют подобные мелочи — оскорбление всего нашего ордена.

— Сам Хранитель Веры, достопочтенный Кор Фаэрон, даровал сей титул ему, почтенный брат, — ответил Анкх-Илот.

Тёмный Апостол Анкх-Илот был суровым воином, в чей лоб была вбита пугающая шипастая чёрная металлическая звезда Хаоса Восславленного, а плоть являлась живым холстом для мерзких святых ритуалов. Многочисленные порезы и рубцы были воспалёнными свидетелями ритуального самобичевания. Под новыми ранами проступали старые шрамы. Мардук предположил, что Тёмный Апостол натирает нанесённые себе увечья ядовитыми мазями и бальзамами, чтобы препятствовать регенеративным способностям физиологии Астартес, ибо многие раны был свежими и открытыми. Подобное не было редкостью в легионе.

— Он может звать себя, как хочет, — сказал Белагоса и жестом показал на пустую кафедру Экодаса, — Но когда же достопочтимый Великий Апостол озарит нас своим присутствием?

Трибуна Экодаса была окружена балюстрадами и шипастыми ограждениями. Она была гораздо больше, чем у остальных Апостолов, и занимала господствующее центральное положение в Санктум Корпус. Удерживаемая на подобных скелетам арках трибуна выступала на тридцать метров из стены напротив громадного наблюдательного портала и давала беспрепятственный вид на низшие трибуны. Пасти вырезанных под кафедрой уродливых горгулий изрыгали облака ладана.

Восьмиугольный зал Санктум Корпус был вертикальной шахтой, которая падала во тьму. Он тянулся более чем на километр от дна до потолка и пробивал себе путь через центр могучего линкора. Кафедры Апостолов были почти на самой вершине — всего лишь в пятидесяти метрах от красного стеклянного купола. Они нависали над казавшимся бездонным разломом на подобных позвоночникам колоннах, которые находились в углах зала.

Хотя зал был восьмидесяти метров в диаметре, высота и глубина делали Санктум Корпус гнетущим даже с зияющим наблюдательным порталом на передней стене. Вдоль стен шли ряды книг, кодексов и святых писаний в кожаной обложке.

Десятки миллионов святых работ были забиты в альковы или сложены на полках без всякого подобия порядка или связи. Древние пыльные тома, полные поучений и писаний Лоргара, были свалены в опасные груды, а десятки тысяч анналов и святых текстов были втиснуты в каждую щель. Все были оплетены в кожи людей и ксеносов всех оттенков и структур. Многие из бесценных книг были написаны перьями прозелитов писцов-рабов в незапамятные времена на Колхиде задолго до начала Великого Крестового Похода, ещё до того, как на Колхиду прибыл благословенный примарх Лоргар, даже до возвышения лицемерного, лживого Ложного Императора.