Медвежонок Паддингтон за границей - Майкл Бонд

До отъезда оставалось всего несколько дней, и волнение в доме Браунов росло с каждым часом. Больше всего хлопот было у Паддингтона, и он то и дело бегал на улицу Портобелло, чтобы обсудить с мистером Крубером очередную неотложную проблему.

Всякий раз они подолгу беседовали, сидя в шезлонгах у входа в антикварную лавку; в результате у них даже кончилось какао, и мистеру Круберу пришлось купить лишнюю банку.

Теперь, если надо было извиниться, Брауны вместо «простите меня» говорили друг другу «пардон»[8]; миссис Бёрд, потратив несколько вечеров, смастерила специальную бирку, которую решено было повесить Паддингтону на шею. Бирка была большая, в чехле из самой лучшей кожи, и на ней крупными печатными буквами написали адрес Браунов, а также слова

«ПРОСЬБА ВЕРНУТЬ ЗА ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ»

на нескольких языках. Миссис Бёрд довольно насторожённо относилась к заграничным путешествиям и старалась всё предусмотреть заранее.

И вот наконец настал долгожданный день, и с самого раннего утра все окна дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад засветились ярким светом.

Паддингтон встал раньше всех, чтобы уложить вещи, до которых лапы не дошли накануне. Вещей у него за предыдущие поездки накопилось немало, и он намеревался забрать их с собой все до единой – на случай, если в дом залезут воры.

Кроме неизменной шляпы, которую он надел на голову, и старого чемодана, который он держал в лапе, надо было захватить: синее пальтишко, ведёрко и лопатку – чисто вымытые и до блеска начищенные после последней поездки к морю, – набор «Знаменитый сыщик», волшебную палочку для проделывания фокусов, большую банку мармелада на всякий пожарный случай – мистер Крубер предупредил, что, возможно, во Франции трудно будет достать его любимый мармелад, – «моржруд» и другие важные бумаги, а также дневник, клей, чернила, все до единой французские книжки мистера Крубера, английский флаг на палочке и старенькое кухонное полотенце с картой Франции, которое он несколько дней тому назад спас из мусорного ведра.

Вскоре Паддингтонова возня, топот и шуршание обёрточной бумаги разбудили всё остальное семейство, и вот уже из кухни потянуло запахом жареной ветчины, а к общему шуму добавилось позвякивание тарелок и чашек.

– Ох, батюшки! – не удержавшись, ахнула миссис Бёрд. Она пошла кликнуть остальных к завтраку и натолкнулась на огромную груду свёртков, спускавшуюся по лестнице. – Это ещё что за безобразие?

– Это не безобразие, – пропыхтел Паддингтон из-под огромной дорожной сумки. – Это я. Просто у меня, кажется, волшебная палочка в перилах застряла.

– Волшебная палочка? – переспросил мистер Браун, появляясь наверху лестницы. – Она-то тебе зачем? Мы же не собираемся переселяться во Францию!

Паддингтон с убитым видом уставился на свои пожитки, а остальные тем временем высвободили из перил его волшебную палочку и помогли ему спуститься вниз. Да, наверное, мистер Браун прав – вещей действительно набралось многовато.

– Пожалуй, кое-что можно запереть в шкафу под лестницей, – решил Паддингтон наконец, и все дружно с ним согласились.

Но, даже несмотря на это разумное решение, когда мистер Браун погрузил в машину все чемоданы, надувные мячи, удочки, палатку и ещё тысячу всяких мелочей, машина так осела, что казалось, не доедет даже до конца улицы, не говоря уж ни о какой Франции.

– Я почему-то всегда считала, что люди ездят за границу отдыхать, – вздохнула миссис Бёрд, втискиваясь на заднее сиденье между Джонатаном и Джуди. – Пока же я только устала до полусмерти.

– Ничего страшного, – солидно объявил с переднего сиденья Паддингтон, сверившись со своим «моржрудом». – Мы скоро остановимся и перекусим.

– Остановимся и перекусим? – удивился мистер Браун. – Помилуй, да мы ещё даже никуда не уехали!

Миссис Браун вздохнула и вытащила Паддингтонов флажок из своего левого уха. Она была твёрдо убеждена, что только в их семье с отъездом за границу связано столько мороки.

Но, несмотря на эти мелкие неурядицы, настроение у всех было приподнятое, и в машине, катившей по Лондону в сторону побережья, всю дорогу царило буйное веселье.

Вскоре за окнами поплыли засаженные хмелем поля и фруктовые плантации Кента[9], и не успели они оглянуться, как мистер Браун уже свернул с шоссе и машина вкатилась в ворота аэропорта.

Паддингтон впервые в жизни попал в аэропорт; правда, ему и раньше случалось видеть и слышать самолёты, пролетавшие над их домом, но он не обращал на них особого внимания. Поэтому, едва мистер Браун остановил машину и все вылезли, медвежонок с любопытством уставился на металлических птиц, которые выстроились шеренгой вдоль взлётной полосы, готовые подняться в воздух.

На вид они оказались куда меньше, чем Паддингтон предполагал. Он попробовал посмотреть в бинокль, но много больше они от этого не стали. Поэтому, когда мистер Браун сказал, что не только они все полетят в одном самолёте, но с ними ещё и их автомобиль, Паддингтон не на шутку встревожился.

– Давайте-давайте, некогда зевать, – торопил мистер Браун, направляясь к зданию аэровокзала. – Времени у нас в обрез.

Брауны гуськом вошли внутрь и зашагали в дальний конец зала, к стойке с надписью «Регистрация».

– Наша фамилия Браун, мы летим на Континент, – сказал мистер Браун, подавая барышне за стойкой сложенные в стопочку билеты.

– Сюда, пожалуйста, – пригласила барышня и повела их по коридору к двери с надписью «Паспортный контроль». За дверью маячил дяденька в тёмно-синей форме.

– Приготовьте, пожалуйста, паспорта.

При этих словах миссис Бёрд вдруг остановилась как вкопанная и судорожно схватила миссис Браун за руку.

– Господи, ну мы и недотёпы! – вскричала она.

– Что случилось, миссис Бёрд? – всполошилась миссис Браун. – Почему вы так побледнели?

– Паспорта! – воскликнула миссис Бёрд. – А ведь у Паддингтона нет паспорта![10]

– У Паддингтона? – эхом отозвалась миссис Браун, в свою очередь бледнея.

Брауны в отчаянии поглядели друг на друга. Они так захлопотались, строя планы поездки и заполняя всякие бланки, что напрочь позабыли о том, что медвежонку может понадобиться паспорт.

– А медведям полагаются паспорта? – растерянно спросил мистер Браун. – Может, и бирка сойдёт?

– Насчёт «полагаются» я ничего не могу сказать, – отозвалась миссис Бёрд, – а вот в том, что никакого паспорта ему не дадут, даже если попросить, я совершенно уверена. Вы ведь знаете Паддингтона!

И потом, если вспомнить, как он к нам попал…

Когда до остальных дошёл смысл этих слов, они растерянно примолкли. Ведь Паддингтон действительно попал к ним, мягко говоря, не совсем обычным образом. Он, как вы помните, припутешествовал в Англию в спасательной шлюпке, и, хотя места он занимал совсем немного и ел по дороге свой собственный мармелад, да и было это давно, Брауны не сомневались, что если владельцы того самого судна, не говоря уже о таможенниках и всяких прочих чиновниках, проведают об этом, они будут очень недовольны.

Словно угадав эти мысли, чиновник в синей форме прислушался к их разговору, и лицо его сразу стало очень суровым.

– Эт-то ещё что такое? – начал он. – Я не ослышался? Тут кто-то без паспорта? Боюсь, мы не сможем допустить его в самолёт. Ехать за границу без паспорта – это противозаконно. Попросите его подойти сюда.

– Ну конечно!.. – простонала Джуди, когда Брауны заозирались и обнаружили, что Паддингтона и след простыл. – Куда он на этот раз запропастился?

– Полундра! – подхватил Джонатан. – С этим медведем всегда так: пропадает в самую ответственную минуту.

– Как его имя? – осведомился чиновник, беря ручку и листок бумаги.

– Гм… – замялся мистер Браун. – Ну, вообще-то, Браун. Паддингтон Браун, в определённом смысле…

– Что значит «в определённом смысле»? – недовольно перебил чиновник. – В каком это «определённом»?

– Мы его так назвали, потому что нашли на Паддингтонском вокзале, – пустилась в объяснения миссис Браун. – Видите ли, он медведь, приехал из Дремучего Перу, и он…

Тут она заметила, какое суровое у чиновника лицо, и мигом смолкла.

– Медведь без паспорта, – отрубил чиновник. – Да ещё и путешествует под чужим именем. Дело серьёзное.

Но не успел он объяснить Браунам, почему это такое уж серьёзное дело, как дверь в дальнем конце комнаты распахнулась и на пороге появился Паддингтон с очень встревоженным выражением на мордочке; следом, чуть не наступая ему на пятки, вошёл багровый, как свёкла, носильщик.

– Поймал этого вон, – проговорил носильщик, отдуваясь, – глазел на самолёты в этот вон бинокль.