Лоцман с «Аргуса». От создателей «Витязя специального назначения» - Юрий Каменский

– Ладно, я пошёл, – Акара, хлопнув по протянутой ладони, решительно направился к аудитории.

Едва за другом закрылась дверь, Нарад бросился к лестнице. Лаодика, помощница Главы Даршаны, была предметом воздыхания всей сильной половины. И было отчего. Глаза-озёра прятались под пушистыми ресницами, соболиные брови вразлёт, словно крылья птицы, мягкий овал лица и точёная фигурка. Тонкие пальчики теребят кончик богатой косищи, да ещё и умом не обижена. Зрелые мужи при виде её молодцевато подтягивались, поглаживая усы и бороды. Каждому было любо на такую красоту хотя бы глянуть. Но вчера она однозначно дала понять, что намерена провести этот вечер с ним.

Слетев по лестнице, Нарад осторожно приоткрыл дверь гостевой и нос к носу столкнулся с предметом своего вожделения. Лаодика, ойкнув, отпрыгнула назад.

– Ой! Нарад, ты что, с ума сошёл? Напугал…, – она непроизвольно оглянулась на дверь Главы. – Он меня как раз за тобой послал.

– Зачем? – удивился влюблённый.

– Не знаю, – пожала плечиками девушка.

Лаодика снова оглянулась на тяжёлую дверь.

– К нему, – она перешла на шёпот, – архистратиг из Службы Космического Порубежья приехал. Ты что, прошение к ним подавал?

– Солнышко, – ласково сказал Нарад. – Если бы я подавал какое-то прошение, ты бы об этом знала самая первая.

– Вообще-то, да. Все ваши грамотки через меня идут, – кивнула красавица.

– Лаодика, – ожил коммуникатор. – Отрок Нарад прибыл?

– Да, архистратиг, – подскочив к столу, отозвалась она.

– Пусть войдёт.

– Поняла. Давай, заходи!

– Вечером – как договорились? – обернулся у дверей Нарад.

– Ну, конечно, – округлила она глаза. – Да иди же!

Открыв тяжёлую резную дверь, он вошёл в кабинет. Свет солнца врывался в распахнутое окно и медовым цветом растекался от выласканных руками мастеров деревянных шкафов и полок. В тяжёлой резной раме ― портрет отца-основателя Даршаны. За столом, рядом с Главой, сидел улыбчивый пожилой мужчина. Такие добрые лица бывают у зубных лекарей, тайной стражи и податных служащих – словом, у всех тех, от кого добра не жди.

Телом порубежник был крепок и, при кажущейся неспешности скупых движений, в нём чувствовалась грация и скрытая мощь хищного зверя. Цепкий взгляд не упускал никакой мелочи и к панибратству не располагал. Не дай Род встретиться с таким в поединке!

– Присаживайся, Нарад, – Глава Даршаны поднялся со своего места и, подойдя, дружески положил ему руку на плечо. – Это Один, архистратиг Особой Дружины из Космической Службы Порубежья. Побеседуйте, а я пока по делам отлучусь.

Когда за ним закрылась дверь, Нарад приземлился на ближайший стул, решив про себя, что порубежники на нём руки не погреют – будет «тупить» до последнего. Ничего у них не выйдет. Не для того он тут столько времени гранит грыз.

– Я полагаю, – улыбнулся порубежник, – не стоит ходить вокруг да около. Наша Служба отобрала несколько кандидатур. Как ты понимаешь, в том числе и тебя. Что скажешь?

– Уважаемый, Один, это очень ответственное решение, – задумчиво проговорил Нарад. – И главное – очень неожиданное. Я никогда не планировал служить в порубежье, как ты понимаешь. Это требует всестороннего размышления….

– Ну, конечно же, конечно, – расплылся в улыбке Один. – Это же очевидно. Пока по чашечке сбитня выпьем, ты и подумай.

Пока отрок приходил в себя, он наклонился к селектору.

– Лаодика, можно пару сбитня?

– Нет, уважаемый Один, ты меня неправильно понял. Это же очень важный шаг! Я не могу так быстро!

– Нашим порубежникам часто приходится принимать и более важные решения, – невозмутимо парировал тот. – И в гораздо более короткие сроки, кстати.

– Но я-то, не порубежник, – запротестовал Нарад. – И неизвестно ещё, подойду ли я вам.

– Ну, это-то как раз известно. По мнению наших аналитиков, уровень твоей пригодности выше среднестатистического.

– Да не гожусь я в порубежники! – в отчаянии вскричал он, – У меня приводы в Стражу были! Я сам законопреступник. За кражу у соседа.

– Зелёных яблок? – усмехнулся собеседник. – Да не волнуйся ты так, право слово. Знаем мы про эти правонарушения! Даже, как за те яблоки дед твой Велемудр, тебя плетью сыромятной от души охаживал. И про драку с отроками из Военно-Космической Даршаны, где вы вдвоём пятерых супротивников отделали. И подделка электронной подписи на отпускных «пластиках» ― выше всяческих похвал, сам Ведающий засомневался, было, да вовремя напомнили, что он в отлучке тогда был. Ты, надо сказать, очень одарённая натура.

– Ну, и зачем Вам такое сокровище? – угрюмо поинтересовался Нарад.

– Да всё очень просто, – пожал плечами Один. – Ведь то, о чём мы сейчас говорили, это только набор качеств, не более того. Смелость, решительность, умение находить выход в трудных ситуациях. Ну, как меч – он бывает острым или тупым, ржавым или блестящим, из хорошей стали или из плохой…. Понятно? Злым или добрым, он быть не может по определению – всё зависит от того, чья рука его держит.

– То есть… – медленно произнёс Нарад, – Ты хочешь сказать, что я в ваших руках? А если откажусь….

– Да ну, что ты, право слово, – разочарованно протянул архистратиг, отводя от него лукаво-задумчивый взгляд. – Прямо-таки чудовищ каких-то из нас делаешь. Да никто с твоей грамотки пыль сдувать не станет. Лежит себе на полочке, есть-пить не просит. Вот, и пускай себе дальше пылью зарастает. И пытки давно запрещены Основами Правды. Вас нынче даже розгами за нерадивость не пользуют, а просто отчисляют. А было время, практиковалось такое массирование седалищной части – для стимулирования мозговой деятельности. Не хочешь – не надо. Точно не хочешь?

– Точно, – буркнул Нарад.

– Ну и ладно, – пожал плечами Один. – На нет и суда нет.

– Суда?

– Шучу. Это шутка.

– А-а… значит, я могу идти?

– Да, конечно. Всего доброго тебе. Желаю успешно сдать Последнее Испытание.

Что-то такое послышалось Нараду в его последних словах…. Но на его взгляд порубежник ответил ясным и безмятежным взором.

– Ну, что? – откинув за спину длиннющую косищу, подскочила к нему Лаодика.

– Предлагали стать порубежником, – хмуро отозвался Нарад.

– А ты?

– Ага. Делать мне больше нечего, – отмахнулся он. – Всю жизнь мечтал в грамотках копаться и в Ближнем Космосе болтаться. Да ну их. Ну, ты не передумала? Вечером идём в «Утайю»?

– А? Да, да, идём, конечно.

Дверь кабинета открылась и оттуда упругой походкой вышел архистратиг Один.

– До свидания, молодые люди.

Когда за ним закрылась дверь, девушка серьёзно поглядела на приятеля.

– А ты уверен, что правильно всё сделал?

– Я уверен только в том, что не хочу служить в порубежье, – упрямо набычился Нарад.

– Ну, не хочешь, так не хочешь, – она ласково потрепала его по коротко стриженной макушке. – Значит, в семь вечера в «Утайе».

Выйдя из здания Даршаны, Нарад, оседлав свою «стрелу», взвился в воздух. На Арктиде не строили домов выше второго-третьего этажа. Заложить привычный вираж пришлось только вокруг старинного храма Меру ─ ровесника их цивилизации. По преданию, их далёкие предки пришли в этот мир, ведомые Мудрыми, или, как их тогда называли, Титанами. Потом человечество чем-то огорчило Мудрых, и они покинули этот мир. Но сохранилось предсказание, что когда-нибудь они вернутся, и Храм Странствий по Мирам оживёт.

Перед Меру стояла древняя статуя, изображающая трёх слонов, держащих на спинах трёхступенчатую пирамиду. Статуя была возведена ещё при Мудрых. На каждой ступени снизу вверх были выбиты три Закона Пространства, которые знал каждый ребёнок:

«Множащиеся альтернативы создают пространство»

«Глубины соприкасаются»

«Глубину самого Соприкосновения диктует Мера Любви»

… – Мама! – крикнул Нарад и прислушался. – Ты дома?

– А на индикатор тебе глянуть было лень? А если бы я спала? – Мама, одетая в лёгкую душегрейку и просторную юбку, вышла из большой горницы ему навстречу.

– Да, я забываю про него, – честно признался сын, понурив «буйную головушку».

– Лоботряс, – она ласково ткнула его кулаком в лоб.

Индикаторы прижились в жилых помещениях уже давно. Собственно говоря, они были разработаны для руководителей крупных предприятий. Чтобы полностью контролировать свои владения. Со временем устройство стало настолько обыденным, что его начали ставить и в дома. Впрочем, систему «Разумный Дом» принимали далеко не все. Немало было приверженцев старинной теории, что «Терем мой яко же острог». Поговорка была древнейшей, едва ли не со времён Великого Исхода, но как-то слабо в это верилось. Слишком уж давно это было.

– Отец дома?

– Дома. Тоже недавно заявился. В столовой. Иди руки мой.

Когда Нарад, переодевшись и умывшись, вошёл в столовую, отец уже пил сбитень.