Сестры Горские - Федор Кандыба

Тогда на арену выступили пикадоры — Рая и Лена. Они, правда, не стали колоть противников пиками, чтобы разъяренные животные скорее ринулись на врага, как это делается на боях быков в Испании. Вместо этого они просто начали подталкивать Эдуарда к Тюльпану, а Тюльпана к Эдуарду, стараясь таким образом разжечь боевой дух в их сердцах.

Но ничего не получалось. Как только пикадоры выпускали бойцов из рук, водоплавающий с парнокопытным дружно поворачивал назад и разбегались в разные стороны.

— Пиль!

— Куш!

— Тубо! — кричали зрители, вспоминая по очереди слова, более или менее подходяще к данному случаю. Однако никакие слова не помогали.

— Они же не собаки, — серьезно заметила Лена зрителям. — Это с собаками нужно так разговаривать. А они этого не понимают. Вы лучше гоните их от себя, когда они к вам приблизятся, а натравить их друг на друга уж сумею сама.

Тут поднялся такой крик, что жильцы начали открывать окна и встревоженно выглядывать во двор. Ребята, которым не терпелось поскорее увидеть необычайное зрелище, дико размахивали руками, подпрыгивали, топали ногами, свистели и чмокали языками.

— Пошел вон!

— Брысь!

— Киш, киш!

— Но, но! Вперед!

— Цобе, цобе! — кричали они во весь голос и совсем оглушили жену профессора, сидевшую у окна с вязаньем в руках и с любопытством смотревшую на детей.

Однако ничто не могло сломить твердости гуся и поросенка. Они не хотели драться.

— Прошу извинения! — сказала Лена тоном неудачного конферансье. — Вы их не запрягали, и они опять же не лошади и даже не быки. Они этого не понимают!

Тут зрители начали смеяться уже не над участниками турнира, которые забавляли всех своей растерянностью и нерешительностью, а над самими устроителями неудачного состязания водоплавающего с парнокопытным.

— Ничего из этого не получится. А жаль! — сказал один, иронически усмехаясь.

— Конечно, это просто глупая выдумка! Никогда они не пойдут один на другого, — подхватил другой.

— Ни за что! — пискнул какой-то малыш.

— Разумеется, ведь они так же трусливы, как и их хозяйки.

Это было уже слишком, и терпение у Лены лопнуло.

— Кто сказал — трусливы? — обернулась она. От оскорбления уши ее залились краской, и она едва сдерживала свой гнев. — Так кто это трусы? — переспросила она грозно.

— И меня этот вопрос очень интересует! — выступила вперед Рая, засучивая рукава.

Зрители дружно замолкли. Никто не решался выступить прямо и накликать на себя гнев сестер Горских.

Тогда Рая подошла к сестре и прошептала ей что-то на ухо. Та усмехнулась и кивнула головой в знак согласия.

— Так вы, друзья мои, — сказала Лена ехидно, — уверены, что стычка между Тюльпаном и Эдуардом не состоится? Вы уверены, что они ни за что не пойдут один на другого? Хорошо, я готова держать пари с любым из вас! Ставлю об заклад свою синицу вместе с клеткой, ручную ящерицу Майю, умеющую ловить мух, и зеленую древесную лягушку которая предсказывает погоду и может заменить барометр. Лягушку отдаю вместе с банкой и лестничкой. Ну, кто согласен спорить? Только предупреждаю: будьте осторожны — все равно выиграю!

Лена рисковала самыми драгоценными своими сокровищами. Охотников завладеть синицей, ручной ящерицей Майей и лягушкой, которая может служить барометром, оказалось много. Уверенные в своей легкой победе и полные азарта, ребята щедро предложили Лене: канарейку, двух голубей, перочинный нож с шилом и штопором, котенка, четыре шоколадки и другие вещи.

Когда все эти ценности были принесены и переданы в надежные руки свидетелей, Лена подмигнула Рае и сказала со злорадством в голосе:

— Ну, мои бедные друзья, теперь пеняйте на себя! Поиграли — и хватит. Турнир водоплавающего с парнокопытным начинается! Шире круг!

Тут Лена достала из кармана большой кусок свежего хлеба, раскрошила его и бросила Тюльпану и Эдуарду, которые, соскучившись за время спора, сошлись вместе и дружелюбно стояли рядом.

Жена профессора, внимательно наблюдавшая всю эту сцену, оставила вязанье и высунулась в окно, чтобы лучше видеть, что будет дальше.

Поросенок и гусь, очевидно, не были голодны и начали есть хлеб без особой жадности, собирая рассыпанные на земле крошки. Никаких враждебных намерений один к другому они попрежнему не проявляли. Сердца ребят, которым не терпелось поскорей завладеть синицей, ящерицей и лягушкой, наполнились преждевременной радостью победы.

— Довольно! Довольно! Хватит! — закричали они возбужденно. — Турнир не состоится. Ты проиграла, отдавай заклады!

Но радость их умерла так же быстро, как и родилась. Собирая крошки, предусмотрительно рассыпанные полоской, Эдуард и Тюльпан сблизились и ели уже из одной кучки, мешая друг другу и наступая один на другого.

Лена хорошо знала своих воспитанников. Расчет ее был прост и точен. Хотя хлеб не очень привлекал их, но ни один из них не захочет уступить другому, и, несомненно, произойдет столкновение.

Эдуард открыл военные действия первым. Стараясь достать крошки, на которые наступал Тюльпан, парнокопытный начал отталкивать водоплавающего в сторону. Но гусь не обращал на это внимания и опять возвращался на то же место.

Тогда Эдуард обозлился. Он подсунул свое рыло гусю под бок и сильным толчком отбросил беднягу так, что тот перекувыркнулся и упал на спину, беспомощно дрыгая в воздухе своими красными лапами.

Не считая больше гуся достойным внимания, Эдуард продолжал как ни в чем не бывало собирать крошки. Но водоплавающий не мог простить обиды парнокопытному. Он подбежал к Эдуарду, уже успевшему забыть своей наглости, с громким гоготаньем налете на него сзади и изо всех сил впился клюва в лихо закрученный кверху хвост парнокопытного.

Оглушенный и перепуганный Эдуард подскочил, визжа от боли, и кинулся прочь, потянув за собой гуся, крепко державшего его за хвост. Хвост натянулся, как струна, наверное, зазвенел бы, если бы кто-нибудь в это время к нему прикоснулся.

Поросенок мчался во всю прыть, но Тюльпан не выпускал хвоста, хотя и принужден был распустить крылья, чтобы сохранить равновесие.

Ужас придал новые силы Эдуарду, и с гусем на буксире, как с планером, еще быстрее помчался по кругу перед удивленными необычным зрелищем ребятами.

Профессорша смеялась до слез, глядя на эту скачку, и поспешила позвать мужа, сидевшего у своего рабочего стола. Тот поднялся, подошел к окну и стал рядом с женой.

Эдуард подскакивал и выворачивался изо всех сил. Он делал крутые и неожиданные повороты, стараясь освободиться от гуся. Гусь хлопал крыльями, подлетал, но хвоста не выпускал. Тогда Эдуард вдруг остановился на полном ходу как вкопанный, гусь с разбегу наскочил на него сзади, и они оба покатились кубарем, сбившись в один клубок.

Вырвавшись наконец из этого клубка, Эдуард прорвал круг зрителей и ошалело помчался в другой конец двора, а рассвирепевший Тюльпан ринулся вслед за ним. Водоплавающий был мстителен; он хлопал крыльями и с шипением и гоготаньем бежал вслед за парнокопытным, горя желанием уничтожить его окончательно.

— Мне это нравится, — сказал профессор, не удержавшись от улыбки.

— Конечно. Теперь ты можешь спать спокойно. Гусь отомстил за тебя твоему врагу, — едко сказала жена, которая любила пошутить над мужем, когда тот был свободен и в хорошем настроении.

— Это всё соседские дети и они живут над нами? — опасливо спросил профессор, указывая на человек двадцать зрителей, которые столпились вокруг Раи и Лены.

— Что ты? Вряд ли их может быть так много, — усмехнулась профессорша. — Не все они, конечно, живут над нами. Но эти две девочки, которые стоят посредине, наверное. Зато они сто́ят всех остальных, вместе взятых. Это они устроили состязание.

Лена, держа на руках все еще гневно шипевшего победителя, принимала выигранные заклады и по очереди передавала их Рае. Покончив с этим, она обратилась ко всем проигравшим пари, печально смотревшим на утраченные сокровища:

— Я предупреждала, чтобы вы не жадничали, потому что я все равно выиграю. Вы не послушались меня. Я считаю, что имею полное право на все свои выигрыши. Но если кому-нибудь из вас очень жалко своих вещей или кто-либо считает, что я выиграла и нечестно, пусть скажет, и я верну тому его заклад.

Разумеется, всем проигравшим было очень жаль своих вещей, но признаться в этом было бы стыдно, а в нечестности упрекнуть Лену они не могли. В результате никто не решился воспользоваться этим благородным предложением, и все сокровища перешли в законное владение сестер Горских.

Все же Лена, чтобы окончательно успокоить партнеров, а еще больше собственную совесть, взяла у Раи выигранный шоколад разделив его на одинаковые кусочки, угостила всех присутствующих.