Окончательное решение - Рекс Стаут

В течение всех четырех лет их семейной жизни ни Джимми, ни Элтея не сделали чего-либо дурного или сколько-нибудь из ряда вон выходящего. В газетах они упоминались часто, но только потому, что, как предполагалось, от них в любую минуту можно ждать чего угодно. В зените своей карьеры она покинула сцену на Бродвее, чтобы выйти замуж за известного пожилого человека; в свою очередь, Джимми ушел с эстрады, чтобы жениться на пожилой богатой женщине. С такой четой, располагающей особняком Теддера и его деньгами, в любое время могло что-то произойти. Во всяком случае все так считали.

Однако сейчас, когда два дня назад с ними действительно произошло нечто сенсационное, в печати не появилось ни слова. В объявлении Ниро Вулфа, адресованному Нэппу, не содержалось ничего такого, из чего можно было бы понять, что оно касается четы Вэйл. Приятельница миссис Вэйл Элен Блоунт, прочтя это объявление, могла понять, о ком идет речь, но к газетам она отношения не имела. Я же увидел объявление вскоре после ухода Вулфа в оранжерею. Не дожидаясь половины шестого, когда нам обычно доставляют «Газетт», я прогулялся до газетного киоска на углу Тридцать четвертой улицы и Восьмой авеню. Объявление было помещено на видном месте пятой полосы, и некто, назвавшийся Нэппом, не мог его пропустить, хотя, конечно, настоящая фамилия похитителя, несомненно, была иной.

У меня в тот вечер было назначено свидание с приятельницей, мы хотели вместе поужинать и пойти в театр, это помогало мне обычно немного встряхнуться и отвлечься от ненужных размышлений. Но на этот раз в течение всего вечера я то и дело спрашивал себя, где сейчас наша клиентка, чем она занята, а, вернувшись домой около часа ночи, прежде чем уснуть, с трудом удержался, чтобы не позвонить ей.

Как мне показалось, едва я успел уснуть, раздался звонок. Должен сказать, что я терпеть не могу, когда меня будят. Я повернулся в постели и, заставив себя приоткрыть глаза, обнаружил, что уже светло, а часы показывают 7.52. Кое-как дотянувшись до телефона и приложив трубку к уху, я все же ухитрился пробормотать:

— Дом Ниро Вулфа. У телефона Арчи Гудвин.

— Мистер Гудвин?

— По-моему, я уже назвал себя.

— Говорит Элтея Вэйл. Я хочу поговорить с мистером Ниро Вулфом.

— До завтрака невозможно, миссис Вэйл. Если у вас что-то срочное — скажите мне. Вы…

— Муж вернулся — живой и здоровый!

— Хорошо. Чудесно. Он с вами?

— Нет, сейчас он в нашем загородном имении и звонил минут десять назад. Он примет ванну, переоденется, поест и приедет в город. Я звоню вам потому, что в течение сорока восьми часов ни он, ни я никому не должны абсолютно, ничего говорить. О своем визите к Ниро Вулфу я ему не сказала — подожду его приезда. Само собой разумеется, я хочу, чтобы и мистер Вулф, и вы тоже никому не говорили, и поэтому сейчас звоню вам. Вы передадите мистеру Вулфу?

— Да, с удовольствием. Но вы уверены, что с вами разговаривал по телефону ваш супруг?

— Конечно, уверена!

— Вот и прекрасно. Вы позвоните нам, когда ваш муж вернется домой? Миссис Вэйл обещала и повесила трубку. Я же с удовольствием потянулся, зевнул и вслух сказал:

— Черт возьми, не важно, что скажет мистер Джимми Вэйл, все равно мы можем заявить, что Нэпп видел наше объявление.

Я потянулся еще раз и обнаружил, сколько силы воли иногда требуется, чтобы заставить себя встать.

Срочных дел у меня не было, я спустился в кухню лишь после половины девятого, пожелал Фрицу доброго утра, взял стакан апельсинового сока, и сделал добрый глоток. По дороге я хотел было зайти к Вулфу, но передумал, так как Фриц подает завтрак ему в комнату в восемь пятнадцать и сейчас он как раз завтракал.

— Колбаса сегодня без перца, — доложил Фриц, — я бы испортил ее вкус. Это лучшая из колбас, которые мы когда-либо получали от нашего поставщика.

— В таком случае мне двойную порцию, — сказал я, допив сок. — За приятное известие я отплачу тебе тем же. Приходившая вчера женщина дала нам одно поручение, и оно уже выполнено. Мы получаем гонорар, которого надолго хватит, чтобы выплачивать и твое и мое жалованье.

— Вот и хорошо, — одобрил Фриц, добавляя масла на сковородку, — ты выполнил его вчера вечером?

— Нет, он сам, — не вставая с кресла.

— Да? Если бы ты не pugier[2] его, он ничего бы не сделал.

— Повтори это слово по буквам.

Фриц охотно сделал это.

— Что-то новое; загляну потом в словарь, — сказал я и, поставив на стол пустой стакан, углубился в чтение «Нью-Йорк таймс», время от времени посматривая на часы. В 8.57, разделавшись с последним куском свежей лепешки и второй порцией колбасы, я позвонил Вулфу по внутреннему телефону.

— Да? — ворчливо спросил Вулф.

— С добрым утром, сэр. Час назад звонила миссис Вэйл. Перед этим ей позвонил ее муж из их загородного имения. Он на свободе, невредим и приедет в город, как только приведет себя в порядок. Вэйл обещал кому-то, предположительно Нэппу, что в течение сорока восьми часов ни он, ни его супруга никому ни о чем не пикнет. Миссис Вэйл настаивает, чтобы и мы держали язык за зубами.

— Что ж, пока все обстоит удовлетворительно.

— Я хочу пройти в банк, получить деньги по ее чекам, а оттуда всего пять кварталов до редакции «Газетт». Сведения об этой истории скоро станут всем известны, и я хочу, чтобы Лон Коэн заблаговременно узнал о ней от меня, но с публикацией в газете повременил до нашего уведомления. Лон очень оценит мой приход, а свое слово, как вы знаете, он держать умеет.

— Нет.

— Что «нет»? Вы хотите сказать, что он не держит слово?

— Мистер Коэн давно доказал, что ему можно доверять. Однако мы сами еще не видели мистера Вэйла. Разумеется, полезно, чтобы мистер Коэн чувствовал себя обязанным перед нами, но пока ему ничего не нужно сообщать. Может быть, позднее, в течение дня мы это сделаем.

Вулф положил трубку. Из-за нашего разговора он на две минуты опаздывал в оранжерею.

— Пожалуй, я рискну подняться к нему и попробовать переубедить, — заметил я, когда Фриц подал мне вторую лепешку и новую порцию поджаренной колбасы.

— Знаешь, Арчи, — Фриц похлопал меня по плечу, — если действительно это нужно, ты так сделаешь, не нужно — не сделаешь.

Я намазал лепешку маслом.

— Ты что-то мудришь, — сказал я. — По-моему, это комплимент, но я еще подумаю над ним.

В течение следующих двух часов, заканчивая завтрак, просматривая «Таймс» (наше объявление оказалось напечатанным на двадцать шестой полосе), вскрывая почту, убирая вчерашний букет орхидей и наливая свежую воду в вазу, направляясь в банк и возвращаясь оттуда, вытирая пыль со столов и занимаясь всякой мелкой канцелярской работой, я временами принимался обдумывать создавшуюся ситуацию. Мне казалось чертовски нелепым, что расследование такого сенсационного дела, как похищение Джимми Вэйла, было закончено (и получен солидный гонорар) помещением объявления в газетах! Ну, а что сделать еще? Я готов когда угодно вызвать раздражение Вулфа, если это даст что-то, но теперь?.. Джимми Вэйл вернулся целехоньким, Вулф выполнил поручение, для которого был нанят. По следу Нэппа, как только история станет известной, бросится целая армия ищеек и рано или поздно его схватят. Для нас все было кончено, оставалось единственное — повидать самого мистера Джимми Вэйла. Миссис Вэйл обещала нам позвонить, когда он приедет домой, ну а я тогда отправлюсь к ним и спрошу, показывал ли ему Нэпп «Газетт» с нашим объявлением.

Однако мне не пришлось этого делать. В 11.25 раздался звонок. К этому времени Вулф уже спустился из оранжереи, уселся за письменный стол, сорвал вчерашний листок календаря, просмотрел почту и начал диктовать мне дли иное письмо владельцу коллекции орхидей в Гватемале. Он не терпел, когда ему мешали во время работы над чем-нибудь важным, но так как Фриц находился наверху, открывать дверь спуститься вниз пришлось мне.

— Джимми Вэйл, собственной персоной, — доложил я Вулфу и, вернувшись, открыл дверь.

— Может быть, вы не знаете меня, а вот я вас знаю, — заявил мне Вэйл, едва переступив порог. — Вы чертовски здорово танцуете.

Я ответил, что он тоже хорошо танцует, взял у него пальто и шляпу и провел в контору. Вэйл подошел к столу Вулфа и сказал:

— Мне известно, что вы никому не пожимаете руку. Однажды я вызвал на бой одного типа, назвавшего вас ничтожеством, хотя, честно говоря, я знал заранее, что он трус и моего вызова не примет. Я — Джимми Вэйл. — Он сел, поставил локти на ручки кресла, положил ногу на ногу и продолжал: — Если я рыгну, вам придется извинить меня. В течение двух дней и трех ночей я питался холодными консервированными бобами, а дома съел слишком много яичницы с ветчиной. Жена сообщила мне, что наняла вас для ведения расследования. Никогда еще большая сумма не была выплачена за столь малый труд. Естественно, мне не нравится, когда меня называют имуществом моей супруги (да и кому это может понравиться?), но я понимаю, что иного выхода у вас не было. Я прочел ваше объявление только после того, как жена его мне показала, не знаю, видели ли они его. Это очень важно?