Марс - Владимир Буров

Тут даже неизвестно, какой прием лучше применить, подумал я. И подумал, что лучше вообще не думать, так как эти боги, скорее всего, умеют читать мысли таких примитивных созданий, как человеки. Впрочем, щас буду бить по ногам?

– По каким? – неожиданно услышал я закономерный вопрос?

– Дак, естественно, по задним. – А сам ударил ей кулаком в грудь. Не мой удар. Сработало подсознание. В детстве тренер только и делал, что кричал, когда я был на ринге:

– Правой по корпусу. – Правой по корпусу! Дак, на!

Коза закатила глаза к небу, скрестила лапки на груди и брякнулась на пушисту мураву-траву. Ольга к ней, откачивать. А коза мяучит так жалобно:

– Бе-е, бе-е-е! – А Ольга:

– Сейчас сделаем искусственное дыхание и всё пройдет.

– Что пройдет – то будет мило, – сказал я. Нет, это не я сказал, а кто? Коза, естественно, больше здесь некому.

– Если встанет, я ее замочу, – констатировал я мрачно.

– Ты так меня любишь? – спросила Ольга.

– Лучше тебя, чем козу, – ляпнул я.

– Понят-т-н-о-о, – резюмировала О. – И да: можно продолжать. – Это, скорее всего, относилось уже к козе.

– Давай, давай, – рявкнул я. И подумал: какой спонтанный прием провести этой козе в следующий моментум?

– Что?

– Моментум Морэ.

Коза пошла на меня в подозрительно знакомой стойке. Каратэ, решил я, точно. И так же точно, что зря связался с козой. Было бы с кем. Бежать? Догонит.

– Мы договаривались без каратэ, – на всякий случай сказал я.

Ольга даже не дала этому козлу ответить:

– Нет, нет, пожалуйста, делайте, что хотите, если уж на то пошло.

И я понял:

– Если попадет передней лапой – это еще ничего, а задней будет финита ля комедиум.

Провести бы ей подхват под обе ноги, или заднюю подножку. Но буду делать болевой из стойки. Я проговорился, но коза не поняла, что это значит:

– Болевой из стойки?

Не получилось. И знаете почему? На конце, так сказать, конечности, у нее не было кулака, как у обычного человека, а за шкуру с жиденькими волосиками тем более не зацепиться.

Я упал, а козел поставил лапу на мою грудь. Хорошо, что не на шею, как Чак Норрис или Жан-Клод Ван Дамм.

– Это не совсем честно, – только и мог сказать я, – надо было драться в специальных куртках, предварительно одевшись в них специально.

– Что он сказал? – спросила Ольга участливо. Но оказалось, не ко мне. И поцеловалась с козлом после того, как он ответил:

– Заговаривается.

– Думаю, у него просто легкое сотрясение мозга.

– У него? У кого, у него? У меня значит. На этом месте лучше всего потерять сознание.

Я проснулся, и понял, что стал козлом. Точнее, еще не стал, но было очевидно, что:

– Становлюсь. – Шло обрастание шестью. Прямо на глазах. Хорошо еще, что не хотелось капусты.

– Да-а-а. А что я буду есть? – Скажи спасибо, что голова работает. – Окей, хорошо, по крайней мере, что есть бог, который дает мне полезные советы. Неужели, это действительно так? Я стал козлом, но получил взамен связь с богом. Но за что мне такое счастье?

– Хочешь козу? – понял я вопрос.

– Вы понимаете меня с полуслова, спасибо.

– Спасибо – да, или спасибо – нет?

– Давайте, конечно. И знаете почему? Думаю, возврата к прошлому уже не будет.

– Какую тебе лучше?

– По интеллигентней, но чтобы любила не только по-миссионерски.

– Само собой.

– Дожили, – подумал я печально, – придется, как римские легионеры трахать козу. Скорее всего, не буду. Так просто пусть будет для компании. Хотя, чем ее кормить? Дак, чем себя, естественно. Построим дом, купим кур, будем делать козий сыр. Что еще? Дак, много ли нам надо. Вот, Грязный Гарри тоже держал свиней, а потом поехал защищать проституток за тысячу баксов на троих, и таким образом смог изменить свою жизнь в лучшую сторону. А мы, тем более, вообще на Марсе. Здесь, скорее всего, и летать можно. Давление низкое. Но достаточное ли для полета – вот в чем вопрос. Кто только не летает! Уму непостижимо, а люди – нет. Смешно.

Она явилась только на следующую ночь. Я засыпал с мыслью, чтобы только не по Высоцкому:

– Может вам она, как кляча – мне дак просто в самый раз.

Всё это умствованье мне надоело, Хочу, чтобы просто: увидел и взял себе. Но даже загадывать не хочу, какая она. Так хочется сюрприза. Сюрприз ведь – это праздник.

Мне уже снилось, что я трусь о нее, как мех о стеклянную палочку. И чё-то не то. Никак не могу полностью насладиться.

– Ах! шелк надо тереть, – наконец понял я. Но где его взять? Ведь и во сне я прекрасно понимал, что я козел. Шерсть есть, но о что ее тереть я не мог вспомнить. Что-то такое дефицитное, как магний. Легче достать шелк.

– Но где во сне искать шелк? – вот в чем вопрос. Нет, просто логически не понятно. Если бы я был человек, или человеком, то мог бы его купить в каком-нибудь японском магазине. А так я ума не приложу, где его взять. Почему тогда мне снится и снится, что я трусь именно о шелк и именно стеклянной палочкой?

И тут мой бог хлопнул меня ладонью по лбу:

– Ты и трешься о неё! – Мама мия! Я жду процесса, а он уже пошел. Идет, независимо от моего личного понимания. Так можно всё сделать и не понять, что уже получил наслаждение.

Глава 4

Я подумал, что бог хочет, чтобы я тут же представил себе ту козу, которую хотел бы иметь, как свою жену. Вот когда я думал, что представляет из себя красавица, которую хвалил именно, как красавицу, отличающуюся от других людей в положительную сторону Вилли Токарев, я так толком и не мог понять, что это такое.

Но когда увидел недавно – понял:

– Да, ее можно было уговаривать, несмотря на то, что она еще целый год могла думать:

– Быть или не быть?

Но никак не думал, что она такая пушистая блондэ. Можно сказать:

– Толстуха. – Надеюсь, Вилли не доберется в ближайшее время до Марса, чтобы вызвать меня на дуэль.

Тут скорее надо задаться другим вопросом:

– Может ли человек в одиночестве обслуживать такую даму?

Как говорится:

– Хочу, очень хочу, но смогу ли? – Более того, она сама, наверное, целый год об этом думала:

– Сможет ли? – И когда он позвонил обрадовалась:

– Он да, сможет. – Предварительно, правда, засомневалась, пожаловалась маме:

– Дак не звонит Усатый. – На что мать ответила:

– Всякий мужик – это Смоктуновский, ибо как Гамлет постоянно крутит перед собой пальцы, пытается вычислить:

– Быть, али опять не получится?

Вопрос:

– Где мой телефон-автомат? Хочу позвонить. Справлюсь ли? Буду стараться.

– Стараться мало, – опять появился бог.

– Так, а что, мне заказать такой же, как у Билла, Трехуровневый? На Земле бы, да, можно, а здесь же нет, наверное? – спросил я с надеждой.

С надеждой на отрицательный ответ, что:

– Не нет, а есть!

И вышло:

– Не то, чтобы нет, но да. – Коза, коза Натуральная, глаза зеленые, зеленые. Будет, наверное, просить изумруды. А где здесь я их возьму. Хотя, с другой стороны:

– А там, на Земле, тем более.

Но трахаться!.. Любит. Более того, ей бы работать проституткой, если бы это было официально разрешено. А так, что взять с телогреешников? Так, вино, домино, сигареты, да:

– Потрахаться. – И всё бесплатно. Только нищету разводить. Даже платья нормального нет, халат, чтобы показаться мне в интригующем виде утром взяла у подруги. Господи, почему людям платят так мало денег?

– Хватит.

– Ну, не знаю, не знаю. Хватит ли? Чё-то кажется, что мало.

– Без ответа.

Она согласилась плыть со мной на катере. Но могу ли я достать здесь еще один катер? Неизвестно.

И ночью мы увидели, что к берегу причал катер. Мысль:

– На чем эти катера здесь работают? – пришла, и, как говорится, как пришла – так и улетучилась.

– Мы будем его захватывать? – спросила…

– Прости, – сказал я, и задумался.

– Ты забыл, как меня зовут?

– Я думаю. И знаешь, скорее всего ты так и не представилась.

– А говоришь, что ничего не помнишь.

– Ну?

– Зови мен я Желанная.

– Понятненько. А каких-нибудь новых, марсианских имен здесь не бывает?

– Ты любишь Марс?

– Люблю ли я Марс? Скорее всего, да, иначе не имело бы смысла сюда прилетать.

– Хорошо, зови меня Эба.

– Эбба или просто Эба?

– Ты прав, одного Б мне мало.

– Ну, что Эбба, будем брать этот корабль.

– Ты бери, конечно, а я здесь подожду.

– Вместе пойдем, как говорит иногда Сорокин. И, следовательно, ничего хорошего там не будет.

– Иди сам, один.

– Мы погибнем, – сказала Эбба, – так и не добравшись до самой сути наслаждения.

– Почему? Ты знаешь, их, это страшные люди?

– Так-то нет, но вон они идут, – сказала Эбба.

В тумане, поднимавшемся с моря топали огромные быки, с длинными рогами.

– Меченосцы уже были, – сказал я с иронией, – и появились, кажется те, кого можно назвать Копьеносцами.