Кровавый камень - Карл Вагнер

Яникест распахнула широкое башенное окно. Внутрь ворвался порыв холодного ветра, раздувая пламя факела. Ловко взобравшись на карниз, она бесстрашно наклонилась над бездной. Лунный свет облил серебром ее волосы, казалось, просвечивал сквозь полуразвернутые крылья. Она тихо запричитала, певуче произнося звенящие слова и следя искоса — не привлечет ли это внимание Кейна. Но его чело оставалось нахмуренным, он продолжал сосредоточенно изучать ломкие страницы с начертанными на них древними таинственными письменами — хотя и пробежал невидящим взглядом по ее лицу пару раз, рассеянно потянувшись за очередным томом. Неожиданно он с особым интересом всмотрелся в желтоватый том. Осторожно отложив в сторону «Книгу Старших» Алорри-Зрокроса, он извлек из висевшего на шее кошеля кольцо с гелиотропом.

Теперь Кейн смеялся, смеялся торжествующе и беспечно. Смех, потревоживший пыль веков.

Напуганная его хохотом, Яникест бесшумно приблизилась к Кейну и заглянула через широкое плечо, чтобы узнать причину его веселья.

— Все это здесь, как я и ожидал! — Кейн указал на пожелтевшую от времени страницу. — Моя память не притупилась за все эти годы… хотя прозу Алорри-Зрокроса вряд ли можно забыть. Ты разберешь этот почерк? Тут лишь недостойный пера пересказ. Посмотри: здесь кроется история этого кольца, история забытых веков Земли и тех, кто обитал под неведомыми человеку звездами. Вот она, история Гелиотропа! Прочесть ее тебе? Хочешь услышать о немыслимо могущественной силе, затаившейся в ожидании, пока ее освободит это кольцо?

Хриплым, подрагивающим от волнения голосом Кейн перевел ей рукописные строки. Один раз Яникест перебила его пронзительно-уверенным восклицанием:

— Кейн! Не пытайся сделать это, я вижу в этом безумии только твою смерть! Пусть древняя сила останется погребенной!

Но Кейн торопливо продолжал читать.

Тем временем Гелиотроп поблескивал, сияя внутренним светом под пристальным взором. В его зеленых глубинах мерцало, ожидая рассвета, затаившееся зло…

III. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВЛЕНИЕ В СЕЛОНАРИ

Тяжелое забытье нарушил стук, вскоре сменившийся барабанной дробью, сопровождаемой настойчиво повторяемыми нараспев словами. Затем дремота окончательно рассеялась, и Дрибек узнал в этих звуках окликающий его из-за двери спальни голос:

— Милорд! Милорд Дрибек! Час, в который ты велел мне разбудить тебя, давно миновал. — Его мучителем был камергер. — Милорд, скоро полдень! Ты приказывал мне разбудить себя до полудня! Милорд, ты проснулся? Скажи хоть что-нибудь, дабы я убедился…

— Убирайся к дьяволу, Асбралн! — прохрипел Дрибек. — Я проснулся… — Стук прекратился, и он отбросил меховое покрывало, неуверенно сел в постели и спустил ноги на пол. Дюжины острых, как иглы, вспышек пронзили его мозг, и он прижал ко лбу ладони, подавшись вперед и упираясь локтями в колени. Перемежая вздохи еле слышными проклятиями и стонами, он нежно массировал себе лоб, пока боль не отступила. Он вдруг понял, что прошлой ночью во рту у него сдохло нечто нечистое.

Сосцы Шенан! Ну и ночка выдалась! Должно быть, весь Селонари не мог заснуть от шума. Большая часть его дворян и командиров-наемников сидели за пиршественным столом. Мучимый похмельем Дрибек пожалел о неосмотрительно осушенных им кувшинах вина. Пытаться пить наравне со своими здоровяками-вассалами самоубийственно, но их уважение к нему требовало не уступать любому в мужской доблести вне зависимости от физических возможностей. Впрочем, Дрибек признавал, что благоразумие плохо соотносится ныне с манящим благоуханием вина.

Отбросив назад достигающие плеч черные волосы и поглаживая топорщившиеся усы, Дрибек заметил, что лицо его жирно на ощупь. Подбородок украшала внушительная щетина, хотя, к его досаде, она была слишком редкой, чтобы сойти за приличную бороду. Ну и стыд — ведь борода добавила бы крупицу лихости и силы его довольно заурядным чертам. Нет, его профиль никоим образом не был слаб — женщины находили его весьма энергичным, а мужчины описывали его лицо как «настороженное», «быстрое» или «хитрое». Вполне властный облик для правителя города-государства, хотя Дрибек надеялся заменить его со временем на более устрашающий.

Дрожа всем телом, он поднялся на ноги и, пошатываясь, шагнул, откинув окружающий ложе занавес. Похрапывая во сне, Пентри наполовину перекатилась на покинутое им место. Она все еще спала либо хорошо притворялась, желая польстить ему своим изнеможением. Дрибек вспомнил ее дразнящий смех — она смеялась над его пьяными ласками. Мятые меха открывали немалую часть ее нежного бедра, но он сдержал желание поправить покрывало и шагнул прочь, оставив занавес приоткрытым. Пентри может простудиться, а Асбралн подавиться собственной печенью. Споткнувшись о валявшуюся на полу одежду, Дрибек выругался, с трудом напялил на себя халат и побрел к двери.

Асбралн — в прошлом наставник Дрибека — ворвался в спальню своего господина. Под сапогом у него хрустнуло стекло, и он, наморщив лоб, оглядел разбросанные осколки винной бутылки.

— Прошлой ночью ты объявил, что… — начал было он, затем глаза его устремились мимо отдернутой занавески, округлились, и он быстро отвел взгляд. — Э-э… ты объявил свое намерение подняться рано, чтобы поговорить с Гервейн, прежде чем вернуться к гостям.

Дрибек угрюмо хмыкнул и помассировал затылок. Теперь по спальне сновали слуги, разбирая груды одежды, чтобы найти свежий наряд для своего господина. Пентри сонно чертыхнулась и зарылась в меха. Бросив на нее завистливый взгляд, Дрибек отдался заботам слуг, размышляя о том, что для похмелья существуют лучшие средства, нежели хитроумные тонкости государственного правления в Селонари.

— Ты можешь намекнуть мне, что замышляет ныне Гервейн? — осведомился он у камергера.

Асбралн растопырил пальцы.

— Она сердита. Сердита и подозрительна. Но это заурядная история. Наша Верховная жрица опечалена нарастающими слухами о твоем намерении покончить с налоговыми льготами, которыми много лет пользовался Храм Шенан. Вдобавок последнее сборище военачальников она расценивает как демонстрацию силы — признак твоей претензии на девственные сундуки Шенан. По-моему, ей видится беспощадное разграбление храмовых богатств… и она наверняка неприметно увеличила количество храмовой стражи.

— Много ли для нее в этом проку, если она задумала выступить против моей воли?! Но она должна поверить моим намерениям усилить нашу военную мощь, война с Брейменом того требует. Последние годы наши отношения хромают на обе ноги, и всем известно, что Малхион удвоил за прошлый год число своих наемников.