Дом на Херрен-стрит - Ладислас Фараго

Эти сведения практически исчерпывали нужды Канариса в разведывательной информации о Франции. Ничего другого немецкому верховному командованию не требовалось.

Хотя Франции по традиции уделялось очень много внимания, наибольшей активностью в эти дни отличалась деятельность польского отделения 1-го отдела абвера. Польша была идеальным охотничьим угодьем немецкой военной разведки. В Польше жило много немцев, и Пикенброк умело пользовался этим. Задолго до войны он создал так называемую сеть прикрытия – целую паутину тайной агентуры. Буквально на каждом объекте, представлявшем интерес с военной точки зрения, был немецкий шпион. Агентам было предписано до получения особого приказа не вести какой-либо работы и тщательно законспирироваться. Сеть предназначалась для действий во время войны.

Кроме того, Пикенброк создал в Польше специальную группу агентов для сбора информации о польской армии. Лишь немногие из этих агентов были немцами. В большинстве своем это были поляки, которые по тем или иным мотивам решили предать интересы своей родины.

В течение нескольких довоенных лет вербовщики Пикенброка рыскали по стране. Без особого труда им удалось привлечь к шпионской деятельности целую армию предателей. Много офицеров и видных чиновников добровольно поступили на службу в абвер. Однако в борьбе немецкой и польской разведок успехи были далеко не всегда на стороне абвера. Поляки продемонстрировали большую изобретательность в организации шпионажа. Они не раз выходили победителями в борьбе с немецкой разведкой.

Разведывательный отдел польского генерального штаба был весьма внушительной и сильной организацией. Он располагал ничуть не меньшими сведениями о Германии и вермахте, чем абвер о Польше.

Главная резидентура польской разведки против Германии находилась в Бромберге, неподалеку от границы. Она имела одиннадцать отделений, в том числе отделение в Данциге. Полякам удалось даже проникнуть в руководство данцигского отделения абвера. Они добились этого, прибегнув к испытанному историей шпионажа методу. Приманкой на этот раз. послужила секретарша одной из данцигских фирм, которая у немцев была вне подозрений.

Клара Шебинска (так звали эту женщину) была послана в Данциг специально для завязывания знакомств с офицерами абвера. Она прошла хорошую подготовку и имела в своем распоряжении подробные характеристики многих агентов абвера, которые должны были послужить объектом вербовки или получения информации. Главным достоинством Клары была, конечно, ее исключительно привлекательная внешность.

Клара часто посещала рестораны и клубы, где проводили свое свободное время агенты абвера, приобрела много знакомых среди них и скоро стала любовницей руководителя резидентуры абвера в Данциге, Действуя умело и осторожно, она получала от своего любовника обширную информацию о деятельности абвера не только в Данциге, но и в Польше.

В этой данцигской операции и в деятельности всей бромбергской сети примечательна роль одного довольно странного человека. Его звали Цихон, хотя настоящее его имя, может быть, совсем иное. Он был профессиональным военным. В польской армии его хорошо знали и ценили. Даже его враги не могли не признать, что он, несомненно, самый лучший офицер разведки в Польше. И все же он был всего-навсего майором уже в течение долгого времени.

Цихона каждый раз обходили с присвоением очередного звания, и причиной этому являлся его необычный склад характера, полное отрицание авторитетов. Он всегда оказывался личным врагом какого-нибудь влиятельного лица, путал карты других, высмеивал существовавшие в армии порядки.

Его уже давно отстранили бы от всех дел и уволили, если бы он не был так незаменим. В тот самый момент, когда принималось решение уволить его в отставку или предать суду военного трибунала, Цихон обязательно преподносил какой-нибудь сюрприз, и шум затихал.

Цихон был алкоголиком и, вероятно, лунатиком. Он пренебрегал сохранением тайны в самых секретных делах. Прибыв в Данциг, он мог, например, позвонить по телефону резиденту немецкой контрразведки и оповестить его о своем приезде. Иногда его можно было видеть дружески беседующим с этим немцем, а иногда он гневно, самыми последними словами ругал его. В этих случаях немец обычно говорил: «Этот дурак Цихон опять пьян» – и, между прочим, он был недалек от истины.

Время от времени немцы пытались проникнуть в бромбергскую сеть, использовав ту или иную слабость Цихона, и, казалось, они вот-вот добьются успеха. Но всякий раз Цихон разрушал планы немцев.

Шумную сенсацию в абвере вызвал случай, когда в Берлин от польского отделения абвера поступили сведения о том, что Цихон будто бы ищет контакта с немецкой разведкой и предлагает ей свои услуги. Вскоре выяснилось, что контактов ищет не сам Цихон, а его ближайший помощник капитан Казимир Тодолежски.

Тодолежски заявил немцам, что причиной его перехода на службу абверу является ссора с Цихоном. И действительно, отношения Цихона с Тодолежски всегда были крайне напряженными, и капитану не раз приходилось сносить обиду и оскорбления со стороны своего начальника. Вполне возможно, что Тодолежски не желал зла своей родине, но хотел как-то досадить Цихону.

Вступив в контакт с агентом абвера, Тодолежски предложил следующий план действий: он передаст абверу какую-нибудь информацию, разглашение которой поставит Цихона под подозрение. Одновременно Тодолежски рассчитывал послать в Варшаву донос на Цихона, обвинив его в связи с немцами. Навязчивость, с которой предлагал свои услуги Тодолежски, заставила немцев насторожиться. Они заподозрили, что Тодолежски действует по поручению Цихона и что действительной целью поляков является лишь дезинформация абвера.

Немцы уже совсем было собирались отказаться от услуг Тодолежски, как вдруг сами поляки показали им, что абвер ошибается в оценке его поведения. Цихон, оказывается, заметил странное поведение своего помощника и велел установить за ним наблюдение. Вскоре предательские действия Тодолежски были раскрыты, его арестовали и казнили. Поляки совершили большую ошибку, опубликовав сообщение о его казни в печати. Теперь немцам все стало ясно. Документы, полученные от Тодолежски и считавшиеся ранее дезинформирующими, были срочно извлечены из архивов и в свое время сыграли немаловажную роль в быстрой победе Германии над Польшей.

Другим важным источником информации для немцев был офицер польской армии, личность которого до сих пор сохраняется в тайне. Ему удалось избежать судьбы Тодолежски, и немцы в знак благодарности все еще держат его имя в секрете. Этот человек добровольно поступил на службу абверу и предложил завербовать еще нескольких офицеров в ряды агентов немецкой разведки. К нему, как и к Тодолежски, в абвере сначала отнеслись с недоверием и на первое предложение ответили отказом. Однако после случая с Тодолежски немцы поняли свою ошибку и приложили немало усилий, чтобы восстановить контакт с этим человеком, добровольно предложившим свои услуги. Прошло более двух лет, прежде чем абвер сумел наконец сделать это, и как раз вовремя – вторая мировая война вот-вот должна была начаться.

Затем все пошло как по маслу. Агент завербовал для немцев несколько польских офицеров, занимавших важные посты, и от них абвер постепенно получил весь мобилизационный план развертывания польских вооруженных сил.

Так организация Канариса дала Гитлеру все необходимые сведения о Франции и Польше. Восточный фланг Германии был обеспечен советско-германским договором, и единственное, в чем теперь нуждался Гитлер, – это нейтралитет Англии,

Глава четвертая. БЕЗДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОЮЗНИКОВ

Резким контрастом на фоне активности гитлеровских шпионских организаций была полная бездеятельность разведывательных ведомств в странах, на которые Гитлер планировал напасть в первую очередь. Более того, в некоторых странах Европы разведывательных организаций как таковых вообще не существовало.

Английская и французская разведки словно находились в спячке. Самонадеянность их руководства и отсутствие средств для ведения широкой разведывательной деятельности не могли остаться без тяжелых последствий.

Во Франции, давшей миру Жозефа Фуше, одного из самых коварных организаторов шпионажа, разведка всегда была инструментом власти, но к ней никогда не относились как к точной науке. Для французов шпионаж оставался скорее искусством. Неорганизованность государственного управления, бюрократизм чиновничьего аппарата нашли свое отражение и в руководстве разведкой. Отсутствие координации, децентрализация управления и ведомственность – вот что характеризовало французскую разведку в довоенные годы. Каждый правительственный департамент, каждый вид вооруженных сил имел свой разведывательный орган, решавший свои задачи в полной изоляции от других аналогичных учреждений и больше всего опасавшийся потерять свою автономию.