Изюм из булки. Том 2 - Виктор Шендерович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вдруг они не заметили? — ответила редактор службы информации.
«Горчицей» было намазано за три года до того, но очень, очень густо…
Опасный коридор
Год был 2007-й. Я шел по останкинскому коридору — какая-то незначительная телекомпания осмелилась позвать меня, чтобы поговорить в записи на незначительные темы… Коридор, однако, был самый главный — ведущий к студиям прямого эфира!
И вышли из аппаратной покурить двое моих коллег времен свободного НТВ, ныне аккуратные звезды государственного канала, и увидели эту картину — меня, идущего в сторону прямого эфира!
Они восприняли это как галлюцинацию от переутомления.
— Ты что тут делаешь? — прямо спросил ошалевший «государственник» постарше.
И тут Господь расщедрился и послал мне ответную реплику в темп.
— Как, ты не знаешь? — удивился я. — Путин подал в отставку. Я веду программу «Время»!
— Да ладно…
Лицо «государственника» сложилось в кривую улыбку. Он мне, конечно, не поверил, но не поверил — как бы сказать? — не до конца… Всякое бывает: Россия же!
Он смотрел мне вслед, пока я неспешным шагом шел в сторону студий прямого эфира.
Ящик Пандоры
…полный техногенных катастроф, я вожу по стране с 2000 года. Вот как только Путин ко власти пришел — сразу начались проблемы с ЖКХ в городах и весях страны, и как раз по случаю моего приезда…
В Апатитах в день концерта прорвало трубу. В Астрахани погас свет в зале. По техническим причинам отменяли вечера в Йошкар-Оле и в Питере — то внезапный ремонт, то срочная протечка…
Лучшая формулировка принадлежит, однако, столичному МГИМО: там сообщили, что я — слишком значительная фигура, и у них «нет для меня подходящей аудитории ».
Вот тонкость настоящая, дипломатическая, отборных кондиций! Это вам не протекший потолок Валентины Иоанновны из Петербурга… Меня послали на три буквы, а я еще три дня ходил, гордился.
«Аудитория» — какая дивная игра смыслов! То ли помещения у них нет подходящего, то ли слушателей…
На этом фоне
…я получил от старой знакомой письмо следующего чудесного содержания:
«Я купила твою книжку — и прилегла с тобой на диван с твердым намерением получить удовольствие. В этот момент во всем районе погас свет. Виктор, неужели до такой степени?»
Начало — половина дела
В древнем Дербенте некто основал городской Антикоррупционный комитет — и пошел его регистрировать.
Зарегистрировали, почему бы нет? Но взятку, разумеется, взяли. Порядок общий, товарищи!
Дагестан-2005
— Митинг хочу провести, — поделился своими планами с московским журналистом местный бизнесмен.
Журналист поинтересовался лозунгом.
— «За цивилизованные формы коррупции!»
Журналист удивился.
— Магомедов должности продает! — пояснил местный.
Тут журналист как раз не удивился: Магомедов был президентом Дагестана, и что он продает должности, знали все; все же сами и продавали их дальше, по цепочке… Коррупция была воздухом, которым здесь дышали с рождения.
— Все продают, — осторожно напомнил журналист.
— Да, но он одну должность пять раз продает! — вскричал бизнесмен. — А потом начинают стрелять!
Естественный отбор выкашивал желающих прорваться к бюджету быстрее, чем отбивались деньги за должность. Получалось невыгодно даже для родственников покойных…
Тендер и растаможка
Слава Полунин живет под Парижем.
Тендер на честь считаться домом для русского гения Франция выиграла у Англии, где Полунин жил до этого.
Уже гражданином мира Полунин привез в Москву свой великий спектакль «Snow show». Родина встретила его в «Шереметьево» с таможенной декларацией в руках — и попросила заполнить. Не вообще, а отдельно на каждый предмет реквизита, с описанием назначения. На серебряный шар, на кривой стул, на сачок, на кровать, на надувную муху, на ветродуй, на кулису с месяцем, на зеленые ласты и красные носы…
Директор труппы несколько дней пытался вызволить реквизит бесплатно, но это входило в противоречие с местными традициями. Приближался час московской премьеры — таможня это знала и никуда не торопилась…
Уже много лет Полунин приезжает на Родину со спектаклем «Snow show». Приезжает налегке: специально изготовленный дубликат реквизита, от мухи до луны, пожизненно прописан на подмосковном складе. Это оказалось дешевле, чем кормить родных таможеников…
А Франция продолжает выигрывать у Англии тендер на право быть домом для великого русского клоуна.
Возвращение на Родину
Вслед за прахом философа Ильина (перезахороненного в один день с генералом Деникиным на Донском кладбище) в Россию вернулась из Франции его библиотека и рукописи.
Бескорыстный дар наследников Ильина, знак окончательного примирения с Родиной, его изгнавшей, — библиотека благополучно добралась до Московской Северной таможни, на пост «Полежаевский».
Там — о, долгожданный момент встречи с Родиной! — наследие философа Ильина встретила начальница таможни.
Она приказала вскрыть ящики и оценить каждый документ по рыночной стоимости, чтобы по справедливости определить размер таможенной пошлины на каждый бескорыстно переданный знак примирения.
После перезахоронения Ильина и Деникина под звуки гимна СССР — стесняться было уже нечего…
Символ стабильности
К месту проведения оппозиционной конференции власти свезли три автобуса провокаторов из движения «Молодая гвардия». Типа протестовать от имени народа. Типа — хотим стабильности.
Свезти-то свезли, а за дресс-кодом не проследили… И девица с Че Геварой на майке истошно кричала у меня над ухом:
— Мы не допустим революции!
Они в ожидании
В эфире НТВ — на сцене, в типовом «металлическом прикиде», — дергаясь в дежурных конвульсиях, депутат Мосгордумы Ковалев пел Виктора Цоя.
— Перемен, — кричал видный член партии «Единая Россия», закатавшей страну под асфальт, — мы ждем перемен!
Имя твое неизвестно…
Фирма, которую возглавлял N., занималась строительством нефтеналивных терминалов. Однажды он пришел на переговоры в крупную нефтяную госкорпорацию, на самый что ни есть верх. Обсудили логистику, сроки и объемы, — а по деньгам, сказали бизнесмену, договоритесь вот с этим человеком. И дали визитку.
Речь, как выяснилось впоследствии, шла о пяти миллионах долларов «отката».
Вы спросите: ну и что? Типовой сюжет путинских «нулевых», не о чем и говорить… Да, но — визитка! Я держал ее в руках и видел своими глазами.
На визитке человека, от имени государственной корпорации решавшего вопросы ценой за миллиард, было написано одно слово: «Николай».
И номер телефона.
Ошибочка вышла
Девятого мая мой приятель Шевелев повел сынишку в народ. Они купили гвоздики и пошли по улицам; маленький Миша раздавал цветы ветеранам, ветераны умилялись, благодарили…
Но жизнь разнообразнее схемы, и пожилая женщина в гимнастерке разрыдалась на детском плече:
— Прости нас, деточка! Прости!
Ошеломленный мальчик и его не менее ошеломленный папа стояли посреди внезапно прервавшегося праздника.
Ситуацию прояснила дочь ветеранши, уже немолодая и тоже не слишком трезвая женщина.
— Мама, — сказала она, — ребенок не понимает. Скажи ему попросту: «Мы не за эту хуйню воевали!».
Следствие ведут знатоки
Однажды моя креативная дочь устроила одиночный пикет в защиту белорусских политзаключенных. Сама встала у посольства, а по бокам друзья-товарищи слепили двух снеговиков — и всунули им в руки транспарантик: «Батька — отморозок».
В таком виде эту троицу (дочь Валентину и двух снеговиков с транспарантом) и застал подошедший милиционер.
И, рассмотрев композицию, спросил:
— Кто тут из вас главный?
Тонкая французская игра
С чего только не начинается смешная история! Например, так: однажды задержали мою дочь…
В декабре 2007 года хамка-судья Радионова прямо в зале Пресненского суда велела свинтить мою юную активистку вместе с ее товарищами (они пришли свидетельствовать в защиту другого незаконно задержанного).
Менты привычно отобрали у всех мобильные телефоны и заперли на ночь в «обезьяннике». В некотором ужасе я позвонил приятелю своих телевизионных времен Николаю Сванидзе, ныне члену Общественной палаты при, страшно сказать, президенте России.
И Сванидзе приехал в узилище…
Отсюда и начинается анекдот.
Появление члена Общественной палаты совершенно парализовало ночную жизнь московской ментовки. Менты начали вести себя так, как, по их представлениям, должны вести себя милиционеры . Это напоминало пьесу из французской жизни в исполнении крепостного театра графа Шереметьева.
