Эпоха Возрождения (СИ) - Кицунэ Миято

Саске активировал шаринган и внимательно изучил Юкимару.

Год назад приёмный сын Какаши закончил Академию шиноби. Летом ему должно было исполниться четырнадцать. Изначально Юкимару был младше, но нужда клана заставила «подогнать» возраст парня, который был слишком маленьким. Им всем пришлось рано повзрослеть, а Юкимару, Юи и Нацуми сделали это в мире змей, в котором время идёт куда быстрее.

В своём классе, несмотря на некоторую стеснительность, особенно в сравнении со своим бойким лучшим другом Юи, Юкимару был лучшим по показателям, а резерв чакры у парня к двенадцати годам достигал почти двадцати шести чуу. Это было очень много, у Саске не было и половины в эти же годы. Впрочем, Юкимару весьма долго мучился с контролем такого объёма и, начиная с десяти лет, носил специальные фуин-ограничители, чтобы улучшить навыки манипулирования чакрой. Зато предрасположенность к стихии воды позволяла при таком резерве преобразовывать воду, необходимую для техник, из собственной чакры.

Если сравнивать, то у того же Какаши, когда тот пять лет назад стал сенсеем Саске, резерв составлял тридцать чуу. Естественно, не самый большой в деревне, но весьма умело используемый, а контроль у бывшего Хатаке всегда был филигранным. И в те годы Какаши считался лучшим дзёнином своего поколения, а после введения в клан Учиха и получения парного шарингана стал пятым по силе во всей деревне. Сразу после тройки саннинов, одна из которых была Хокаге, и Итачи. Впрочем, по измышлениям Саске, Какаши был примерно равен с Шисуи и стоял в условном рейтинге чуть выше только за счёт большего опыта.

В любом случае неспроста Орочимару-сан забрал когда-то трёхлетнего Юкимару из Страны Снега, взял вместе с Комацу-сан — матерью пацанёнка, которая в какой-то степени стала общей мамой их большой семьи, состоящей из одних детей. Саске знал, что Орочимару даже в малышах ощущает потенциал и лучшие направления для развития способностей. Так Саске стал оттачивать искусство меча, совмещая его с ниндзюцу и гендзюцу, а его лучший друг — Наруто — был гениальным мастером фуиндзюцу. Впрочем, у Наруто было очень много талантов и способностей.

— Раз Орочимару-сан сказал, что ты подходишь для кэндзюцу, то я ему верю, — кивнул Саске, спохватившись, что Юкимару вежливо ждёт, пока он всё обдумает. — Имеет смысл устроить небольшой спарринг, чтобы я присмотрелся к твоему стилю боя и прикинул для тебя тренировки. Возьмём боккэны. Постарайся задеть меня. Не жалей. Представь, что я твой враг.

— Хорошо, Саске-сенсей, — коротко поклонился Юкимару, сразу обратившись к нему, как к наставнику.

* * *

Первое, что сделал Юкимару, это создал очень плотный туман. Саске совершенно ничего не видел в густой как рисовый отвар пелене, насыщенной чакрой. Каждый в их клане не понаслышке знал о шарингане и его свойствах, к тому же постоянным партнёром Юкимаро был Юи. Впрочем, у Юи к окончанию Академии только пробудилось второе томоэ.

Саске закрыл глаза, замер и сосредоточился. Настоящий шиноби не надеется только на зрение или додзюцу. Очень давно он проходил урок Итачи, который заставил его почти две недели ходить в непроницаемой повязке. Не просто ходить, но и быть постоянной мишенью, сражаться и даже брать миссии. Оценить их зрение и одновременно прочувствовать, как может быть без него, уметь обходиться без шарингана. «Шиноби должен оставаться шиноби, даже если его лишили главного оружия».

После того урока Саске очень долго любовался закатом, а потом ночным небом, Конохой и лицами родных. Он на самом деле увидел то, что хотел показать ему старший брат.

Туман, каким бы плотным и насыщенным чакрой он ни был, не может полностью поглотить колебания почвы, а также направленные намерения. Саске пока полноценно не владел стихией земли, но пытался развить и её так же, как и стихию воды. Чтобы как Какаши-сенсей уметь использовать техники четырёх стихий. В идеале, конечно, было развитие пяти стихий к тридцати годам, всё же Рикудо, хотя и был легендарным шиноби, жил реально и даже был прародителем их клана, а Орочимару сказал Саске, что он на самом деле в силах освоить все пять стихий. Но с ветром было больше всего проблем, техники фуутона не получались от слова «совсем», и тратить невероятное количество времени и усилий было жалко, поэтому Саске достиг компромисса с самим собой: четыре стихии, молния и огонь — S-ранг, а земля с водой не ниже В-ранга каждая. Пока со стихией воды получалось намного лучше, чем с землёй. Всё же у Итачи преобладала эта стихия, и, значит, генетически и у Саске была к ней большая предрасположенность, чем к ветру и земле. По крайней мере, призвать воду, чтобы напиться, проблемой не было, да и такой же туман, какой продемонстрировал Юкимару, Саске мог сделать и сам, главное — вбухнуть побольше чакры, а сама по себе техника была достаточно простой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Юкимару подобрался совсем близко. И даже вполне успешно скрывал свою чакру и немалый резерв, растворяясь в тумане. Почти неслышно свистнул боккэн, но Саске остановил удар и заставил скользнуть деревянный меч, пытаясь выбить хитрым приёмом его из рук Юкимару. Но тот держал крепко и интуитивно понял, как уйти от его контратаки, а затем отпрыгнул в туман, чтобы повторить попытку.

* * *

Юкимару пытался напасть ещё несколько раз, использовал приёмы звукового гендзюцу, создающие слуховые галлюцинации, и водяных клонов. Это почти сработало, и Саске был впечатлён.

— Теперь будем сражаться на моих условиях, — хмыкнул он и использовал «великое осушение огня», попросту испарив всю воду из и так начавшего редеть тумана.

Юкимару растерял уже две трети резерва, но покрепче перехватил свой бамбуковый меч. Его движения были несколько неловкими, но Саске уже видел, что парень действительно мечник от Рикудо. С таким объёмом чакры Юкимару бы даже подошёл один из легендарных мечей Тумана. И у Саске был один, тот, с которым он начинал, и который вполне подошёл бы для стиля боя Юкимару — «швейная игла» — Нуибари. Чуть длинноват, но Юкимару уже был рослым для своих почти четырнадцати и обещал вырасти ещё.

* * *

— Значит, легендарный меч? — переспросил Юкимару.

Саске разглядывал парня, который даже в их пёстром клане выглядел необычно: малиновый цвет радужки и оливково-зеленоватые волосы, которые Юкимару завязывал в хвост, как Итачи. После того, как Саске получил звание чуунина, а затем дзёнина, оставалось очень мало времени, так что иногда он удивлялся, насколько быстро растут дети, которых он хорошо помнил в пяти-шестилетнем возрасте. Юкимару был уже совсем взрослым, сильно вытянулся, раздался в плечах, с лица пропала детская припухлость.

Саске знал, что не так давно Юкимару стали готовить к пересадке шарингана. Кабуто вычислил, что это лучше всего делать после тринадцати-четырнадцати лет, а подготовку, вливание и закрепление крови проводили почти полгода. С шаринганами приёмный сын Какаши должен стать ещё более серьёзным противником.

— Хочешь посмотреть на Нуибари? — спросил Саске, улыбнувшись в ответ на смущённую и счастливую улыбку парня.

— Очень хочу, Саске-онии-сан! — закивал Юкимару, сверкая своими малиновыми глазами ярче, чем аметисты Гурэн, отчего снова стал похожим на себя в детстве.

Саске кивнул и приподнял футболку, коснувшись пространственной печати на животе. Нуибари тоже был с ним. А мечи Киба были запечатаны на боках.

— Ух ты! Как круто! — округлились глаза Юкимару. — А?..

— После шестнадцати, когда тело вырастет и более-менее сформируется, — сразу пресёк вопрос Саске.

— Ага. Понятно! А можно подержать? — благоговейно спросил его ученик, и Саске вложил швейную иглу в протянутые руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что за?.. — удивлённо воскликнул он, когда увидел, что чакра Юкимару взаимодействует с мечом, хотя никаких наручей или напульсников, не говоря уже о татуировках с фуин-преобразователями, у парня не было.

Часть 1. Глава 4. Собрание клана

Орочимару неспешно возвращался в клановый квартал по улицам Конохи. Багровый закат и слишком крупное пурпурное солнце, словно вырванное сердце, всегда считались предвестниками чего-то плохого, смертей и войн. А красные облака, нависшие над горизонтом, вызывали определённые ассоциации.