Обрывистой тропой - Александр Туринцев

По сравнению с господствующей в эмигрантской поэзии «парижской нотой», продолжавшей школу символистов, у Туринцева отчетливо подчеркнута иная, скажем так, «московская» поэтическая традиция.

Творческое наследие Александра Туринцева многообразно. Помимо стихотворений ему принадлежат литературоведческие статьи, например. «Литературная жизнь» (1924), критические обзоры о литературе советской России («Поэзия современной России»,1925) и о литературе эмиграции («О русских писателях в эмиграции», 1926), а также работы об общественной жизни, к примеру. «Неакадемическая статья о национализме» (1924) и т. д. Именно статьей «Неудавшееся поколение», опубликованной в журнале «Студенческие годы» в 1924 г., Туринцев вступил в начавшуюся дискуссию об «отцах и детях». Знакомство с журнально-публицистической деятельностью Александра Александровича нам еще предстоит.

Так уж получилось, что творческая жизнь его, начавшаяся в 1914 г., была им же самим прервана уже к 1927 г. Но чтобы объяснить и понять это, надо вернуться к биографии Туринцева.

Александр Александрович Туринцев родился 15 (27) апреля 1896 г. в селе Пушкино Московской губернии, в семье лесничего Удельного ведомства (управляющего удельными имениями Московского округа), уроженца Гродненской губернии Александра Александровича Туринцева. Мать — Анна Лукинична, (урожд. Полякова), из Можайского уезда Смоленской губернии.

В начале 1900-х гг. семья Туринцевых переезжает в город Ковров Владимирской губернии. Природа средней полосы России наполнила душу Саши Туринцева чувством нерукотворной красоты; с материнской любовью он получил как благословенный дар религиозную веру и идеалистические устремления.

В 1906 г. Александр поступает во Владимирскую классическую (казенную) гимназию, которую окончил в 1914 г. В том же году он принят на юридический факультет Московского университета. В 1916 г. все студенты были переведены в военные училища. С 1916 г. по февраль 1918 г. Туринцев на фронте. По демобилизации служит во Владимирском потребительском Союзе кооперации, откуда в феврале 1919 г. мобилизован в Красную армию и направлен на формирование в Орел. Однако по приезде на Петроградский фронт в мае 1919 г. Туринцев переходит в армию генерала П. Юденича, в составе которой воюет на Северо-Западном фронте до января 1920 г.

На фронте Туринцев заболевает тифом и с остатками Белой армии уходит через Литву в Польшу. Таким образом, во время Гражданской войны семья Туринцевых разделилась: отец, мать и сестры остались в России, Александр Александрович — в Варшаве, где в июне 1920 г. вступил в Народную добровольческую армию, в которой прослужил до ее ликвидации.

Надо было как-то жить дальше. И Туринцев начал типичную эмигрантскую «карьеру»: зарабатывал на жизнь танцами, пел в хоре, работал санитаром. Сблизился с Борисом Савинковым, печатался в основанной им газете «Свобода» (впоследствии — «За свободу!»). Но после того как его близкий друг, вернувшись из России (где был по заданию Савинкова), застрелился, Туринцев отошел от савинковской организации.

Этот трагический случай стал решающим в жизни Туринцева: он послужил толчком к пересмотру многих его прежних установок. Волею судьбы Туринцев стал свидетелем террора и хамства как со стороны красных, так и со стороны белых. И не видя, не понимая, у кого больше прав и правды, Туринцев встал «над схваткой». Из всех видов общественной деятельности он выбрал литературу. В 1921–1922 гг. вместе с В. Байкиным. С. Жариновым и другими он был членом варшавского литературного кружка «Таверна поэтов», одно время руководимого Л. Л. Бемом.

О том, как важно для Туринцева было существование в литературной среде, свидетельствует тот факт, что сразу же по приезде в Прагу, 7 мая 1922 г. он был принят в литературное объединение, вошедшее в историю литературы как «Скит поэтов». Это был период творческого взлета Туринцева. Его статьи и рецензии печатались в журналах «Студенческие годы», «Годы», «Вёрсты»; стихи и рассказы появлялись на страницах журналов «Воля России», «Своими путями», в первом сборнике «Записок наблюдателя».

Туринцев выступал как вдумчивый, интересный критик. Он рассматривал русскую литературу и России, и Зарубежья — как единую. Он был против политической тенденциозности как эмигрантских, так и советских литераторов.

Видимо, осенью 1922 г. на вечере литературного объединения «Скит поэтов», в котором участвовала Марина Цветаева, и произошла его встреча с поэтессой. Марину Ивановну тянуло к молодежи, студенческой среде, к участникам «Скита», к их творчеству. Эта встреча переросла в знакомство: они часто встречались, совершали прогулки по Праге и ее пригородам. В записной книжке Цветаевой сохранился адрес Туринцева: Horni Cernosice, c. 66[2].

В 1924 г. М. И. Цветаева, В. Ф. Булгаков, С. В. Завадский занялись составлением первого выпуска сборника «Ковчег». Уже в письме О. Е. Колбасиной (8 января 1925 г.) Марина Ивановна перечисляет состав сборника и вторым участником называет Туринцева[3]. В цветаевских письмах к В. Ф. Булгакову имя Туринцева встречается неоднократно. Так, в письме от 11 января 1925 г. она пишет: «Стихи Туринцева прочитаны и отмечены. Лучшее, по-моему, “Паровоз”. “Разлучная” слабее, особенно конец»[4].

Свое стихотворение «Музыка» Туринцев посвятил Цветаевой. Живя в Париже в 1970-е гг., Туринцев зафиксировал свое впечатление: «Наперекор всему! Наперекор стихиям. И это вслед за Пушкиным. Такова Марина Цветаева. <…> Как всегда категорично, с непреложностью утверждала. Например, из речи (в 1931 году): Пушкин с Маяковским бы сошлись, — уже сошлись. Никогда по существу и не расходились… Враждуют низы — горы сходятся»[5].

10 ноября 1925 г. Туринцев был принят в Союз русских писателей и журналистов в Чехословакии. Казалось, что положение его в среде русской эмиграции стало прочным. Сейчас трудно сказать, что подтолкнуло Туринцева к отъезду во Францию. Во всяком случае, Комитет по обеспечению образования русских студентов в ЧСР против его отъезда не возражал.

С начала 1926 г. Туринцев живет в Париже. И снова началось обычное, суровое, предельно бедное эмигрантское бытие. Он не чурался никакой работы: мыл бутылки, был фонарщиком, раскрашивал платки для ателье Краевича и Довида Кнута, пел в хоре Свято-Сергиевского подворья и Русской частной оперы (антреприза А. А. Церетели).

Получив «эквивалент лицензии на право» Русского юридического факультета, Туринцев переживал муки выбора жизненного пути. И в 1927 г. он поступает в Православный Богословский институт, что в Свято-Сергиевском подворье в Париже.

Туринцев отходит от литературы, рвет все связи со светским творчеством. Вот что по этому поводу пишет А. Л. Бему Сергей Рафальский, публицист, поэт, товарищ по «Скиту», называвший Туринцева романтиком: «<…> перейдем к нашему общему другу Шурочке Туринцеву. Узнав, что предполагается ретроспективный сборник, он страшно забеспокоился, как бы его стихи не попали. Думаю, что это искренне. Дело в том, что он все-таки собирается стать монахом и — впоследствии — архиереем. И как раз в ближайшем будущем собирается закладывать первый камень своей духовной карьеры. Согласитесь, что “женских ног охват атласный” в стихах, подписанных А. Туринцевым, для подающего надежды иеромонаха Александра может оказаться порядочным камнем… преткновения. Всё это — мне кажется бесспорно. И все-таки, Альфред Людвигович, я думаю, что стихи Туринцева обязательно нужно поместить, только отобрав их под соответствующим углом зрения. Мне кажется, что Шурочка просто прячется в архиерейство свою кисельную личность, как рак-отшельник мягкое брюшко в чужую раковину. Внутри же Шурочка останется навсегда “светским” и “суетным”. И я думаю, ему будет все-таки неприятно, если на братской могиле “Скита” его имени не будет. Кроме того, такое забвение и несправедливо. Стихи Шурочки вполне стоящие и — в скитском масштабе — безусловно первого сорта».

Начало 1930-х гг. — сложное время для Туринцева. Из России поступают печальные вести: умерли отец и мать, арестованы сестры Наталья и Мария (была расстреляна). Но он выбрал ту жизненную дорогу, на которой все-таки легче нести ношу житейскую. В 1931 г. Туринцев окончил Православный Богословский институт, получил звание кандидата богословия и диплом первой степени и был назначен к продолжению занятий философией и богословием в Бонне (Германия), но вследствие церковного раскола, не пожелав идти под юрисдикцию Константинопольского Патриарха, лишился этой возможности.

Профессор о. Сергий Булгаков, чьи лекции он слушал в Богословском институте, произвел на него огромное, неизгладимое, решающее впечатление. «Мой мэтр, учитель» — неизменно уважительно говорил Туринцев. Над его рабочим столом всю жизнь висели портреты С. Булгакова, Н. Бердяева и Н. Метнера.

В 1937 г. произошла встреча Туринцева с Татьяной Викторовной Милобендзской (1913–1950). В 1939 г. они поженились, а в 1942 г. у них родился сын Александр, в 1944 — дочь Мария. Жили бедно. Уже после войны, в 1948 г., Туринцев был рукоположен в диаконы, а в 1949 — в сан иерея, с назначением вторым священником Трехсвятительского подворья в Париже. С 1954 г. он — заместитель настоятеля подворья.