Ошибка, которую я совершила (ЛП) - Дейли Пола

Но надо признать, вина лежала не только на Уинстоне.

Пять лет назад жизнь была приятной и легкой. Мы зарабатывали много, тратили легко (причем, больше, чем имели) и думали, что так будет продолжаться вечно. Но жизнь постепенно меняла наши обстоятельства, а вот мы не менялись вместе с ними. По крайней мере, не так быстро. Строительная фирма Уинстона потеряла свой основной контракт, и его рабочие часы были сокращены вместе с почасовой оплатой. В конце концов, мы разорились. Уинстон переехал к матери, а я осталась без дома, без денег и с ребенком на руках.

Наверное, мне следовало заявить о банкротстве, но гордость в сочетании с опасением не получить кредита в будущем, помешали сделать это. Я заняла кое-какие деньги у сестры, сняла дом, купила мебель, чтобы обставить жилье, и теперь благодаря Уинстону и непомерным процентам по кредитной карте, мой долг вырос почти до восемнадцати тысяч фунтов.

После аренды, расходов на машину, еду, паром, школьный клуб Джорджа и погашения ссуды, у меня оставалось что-то около пятидесяти фунтов в месяц на случай аварийной ситуации. И аварийные ситуации стали моим постоянным спутником.

Я посмотрела на Джорджа, чтобы проверить, согласен ли он с моим предложением; похоже, он согласился. Выражение его лица стало задумчивым, как будто он уже переключился на другие вопросы. Дети могут быть такими стойкими.

— Фокси укусила меня, — сказал он через минуту или две.

— Опять? — спросила я. — Больно?

— Нет.

— Покажи мне, — попросила я.

Он протянул руку, один сустав пальца слегка припух, но кожа была цела.

— Она не хотела, — сказал он. — Просто иногда она ничего не может с собой поделать. Наверное, она меня не узнала. Селия говорит, что она уже плохо видит. Она такая старая?

— Довольно старая, — ответила я. — Хотя Деннис считает, что соседскую кошку она видит очень даже хорошо.

Когда-то у нас была собака. Трехлетний неугомонный комок меха, которого Джордж назвал Цезарем в честь своего любимого ведущего сериала «Переводчик с собачьего» Цезаря Миллана. Джордж просил собаку на каждый свой день рождения и Рождество с того момента, как научился говорить. Когда ему исполнилось шесть лет, мы с Уинстоном наконец согласились, и в мире не было ребенка счастливее Джорджа Туви.

Два года спустя, когда Уинстон ушел, собаке тоже пришлось уйти. Мы пытались решить проблему, но отказ хозяев пускать на свою площадь жильцов с собакой и мой рабочий график сделали эту проблему неразрешимой. Я надеялась, что Джордж купился на ложь, которую родители рассказывают детям, когда сдают животное в приют, что Цезарь живет где-то на ферме и, счастливый, бегает на свободе, но сын настоял, чтобы я позвонила в приют «Спаси меня» и проверила, в порядке ли собака. Какая-то добрая женщина сообщила нам, что собаку забрал какой-то мальчик, ровесник Джорджа, который очень любит нашего Цезаря.

Джордж продолжал упрямо отсчитывать недели, когда мы сможем переехать в более постоянное жилье с разрешением держать животных. Я сказала, что это случится не скоро, но он не сдался и продолжал поддерживать свои навыки общения с животными с помощью телешоу Цезаря Миллана. Мать Уинстона подключила Sky TV, и это мирило Джорджа с пребыванием у нее дома.

— Я улыбнулась Джорджу и взъерошила его волосы.

— Знаешь, я люблю тебя, — сказала я ему.

— А я тебя еще больше, — ответил он.

Мы ехали с опущенными окнами, чтобы не тратить бензин на кондиционер. Вдоль дороги тянулись полосы скошенной травы, и запах свежего сена витал в воздухе. По обочине дороги по направлению к Боунессу шли, держась за руки, пары. Подражая взрослым мужчинам, Джордж высунул локоть из окна. Ему не хватало роста, и это заставило его неловко прислониться к дверце машины. Ветер вырвал несколько прядей моих волос из пучка, они липли к губной помаде, а несколько волосков застряли в шарнире солнечных очков.

*

Когда мы добрались до Петры, я посмотрела в зеркало заднего вида и наскоро поправила макияж. Я не умела краситься. Я говорю это не в подражание тем женщинам, которые заявляют, что им достаточно припудрить нос, и вот они уже красивые. Нет, я чувствую себя глупо, когда крашусь, и делаю это только по принуждению. Вроде сегодняшнего случая.

Перед тем как позвонить в дверь, я поправила волосы, бретельки летнего платья с вырезом и шепнула Джорджу, чтобы он не упоминал о ситуации с мебелью. Когда он вопросительно поднял брови, я пояснила, что сегодня день рождения Петры, и я не хочу портить ей праздник. Что было правдой, в основном.

Винс, мой шурин с обычным энтузиазмом распахнул дверь, взглянул в мое раскрашенное лицо и ухмыльнулся:

— Прекрасно выглядишь. Кто ты, красотка?

— Не сегодня, Винс, — сказала я, притискиваясь мимо него. — Я не в настроении.

— Привет, Жоржик, — сказал он и хлопнул Джорджа по поднятой руке, — как дела, дружище?

— Спасибо, хорошо… при данных обстоятельствах, — немного сухо ответил Джордж, и Винс посмотрел на меня внимательнее.

— Мы сильно опоздали? — спросила я, избегая его взгляда.

— Как обычно, — пожал плечами Винс и снова переключился на Джорджа. — Пойдем, малыш, вооружим тебя сахаром и чипсами, чтобы тебе хватило сил сразиться с командой Драконов наверху.

С детьми Винс чувствовал себя в своей стихии. После пары бутылок пива его всегда можно было обнаружить в окружении его дочери с подружками и с помадой (плохо нанесенной) на лице и нижней юбкой Петры (свадебная фата принцессы) на голове. Он хорошо ладил с девочками, но всем было известно, что Винс мечтает о сыне. Петре удалось зарубить эту мечту на корню, продав идею, что она обязательно умрет, если забеременеет. При вынашивании Клары она страдала от высокого давления и гестационного диабета, так что Винс смирился и удовольствовался Джорджем. Не идеальная замена, поскольку Джордж не интересовался футболом, регби и автоспортом. Но недавно они нашли общий язык благодаря покеру и время от времени играли на «мелкий интерес».

На кухне Винс налил мне бокал шампанского со слоем чего-то яркого и приторно сладкого поверх вина.

— А нельзя без этой красоты? — спросила я, подозрительно глядя сквозь стекло.

— Не вариант.

Моя сестра постоянно переходила от одного увлечения к другому. Одним из них была порча хороших вещей путем их украшения.

Склонив голову набок и покосившись в сторону двери, Винс сказал голосом жены:

— Так подавали шампанское на юбилее у Надин. Гости были в восторге.

— Ну, раз у Надин… — ответила я, подыгрывая.

Надин и ее муж Скотт Элиас были последней навязчивой идеей Петры, после говяжьих голеней на медленном огне и сохранения маяков, как исторического достояния северной Англии. Женщины познакомились и подружились, наблюдая, как их мужья играют в крикет, и теперь Петра вставляла имя Надин почти в каждое предложение. Думаю, она делала это непроизвольно. Так на ранних стадиях влюбленности имя объекта воздыхания слетает с языка, прежде чем вы сами успеваете это осознать.

Винс достал из холодильника банку «Фанты», вложил ее в руку Джорджа и сказал:

— Удачи тебе, дружище.

Джордж улетел наверх, но не раньше, чем сообщил Винсу об исчезновении всей нашей мебели.

— Что? — Винс повернулся ко мне, в то время, как я пристально смотрела Джорджу в спину.

Я отмахнулась от Винса, сказав, что это недоразумение, и вышла в сад. В одной руке я держала подарок для Петры (блестящие серьги-кольца), а в другой — бутылку шампанского.

— Где именинница? — объявила я о своем появлении с неправдоподобно большим энтузиазмом.

Владение недвижимостью на этой стороне озера всегда предусматривает некий компромисс. Ограничения по застройке на территории Национального парка требуют, чтобы люди придерживались границ своих первоначальных участков. Разве что у вас найдется три лишних миллиона для покупки бунгало 1950-х годов на берегу озера. В таком случае, вы сможете снести его и выстроить собственный «гараж Махал» с прекрасным видом. Остальные покупают то, что могут себе позволить и делают то же самое, обычно теряя задний дворик или красивый сад.