Огненные стрелы - М. Георгиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, Линдоку было безразлично, что именно побудило старого Дэгга послать сыну шифрованную срочную телеграмму. Важно было то, что эта телеграмма давала Линдоку широкие полномочия вступить в игру, разворачивающуюся вокруг нефтепровода «Бис», Линдок Дэглиш ни минуты не поколебался, он сейчас же предпринял кое-какие шаги, еще не решающие, но все же… Может быть, братья-левантинцы приняли бы его условия.
А с Джуди он со временем все-таки рассчитается…
В трубках радионаушников затрещало.
«Курс!»
Пилот вздрогнул. Быстро взглянул на карту, потом на часы. Он пролетел в пяти километрах севернее пункта «A». Линдок потянул рычаг управления вкось — налево и на себя. Самолет поднял правое крыло и повернул. Треск в трубках утих. Опять слышалось спокойное, ритмичное пью-ю-ю, пью!
Дэглиш посмотрел на землю. Длинная, местами прерывающаяся серебряная лента внизу показывала, что он уже летит над долиной Марицы. Левее и правее реки дрожали тысячи огней в городах и селах.
«Пора!» — подумал Дэглиш и тотчас потянул на себя рычаг высоты.
Самолет непрерывно и стремительно несся вверх. Высотомер показал 6100, потом 6200, 6300… Когда стрелка дошла до 10 000, Линдок опять двинул рычаг от себя.
— Говорит Бизон!.. Говорит Бизон!.. — услышал Линдок знакомый голос радиста базы. — При теперешнем курсе вы через две минуты будете над пунктом B… Через две минуты вы будете над пунктом B…
Дэглиш вздохнул. Тревожное чувство неизвестности, охватившее его после поворота над районом A, утихло. Он тотчас ответил:
— Принимает Б-15!.. Принимает Б-15. Понял: при теперешнем курсе через две минуты буду над пунктом B.
— Все! — ответили с базы.
Справа появился свет. Удивленный Дэглиш резко обернулся.
«Начинается!» — тревожно подумал он.
Но почти тотчас успокоился. Два тонких луча рассекали небо. Это были обыкновенные прожекторы. Один луч начал мигать. Дэглиш понял: по международной сигнальной таблице от него требовали обозначить себя, так как «Бетина» летела без сигнальных огней. Не отрывая глаз от простиравшейся под ним бездны, Линдок потянул до отказа ручку газа.
Прожекторы повторили свое требование, но Дэглиш совсем не имел намерения откликаться…
Спустя несколько мгновений где-то правее обоих прожекторов мелькнули огненные шары.
— Каре тузов! — по странной ассоциации пронеслось в уме у Дэглиша.
Из четырех огненных шаров выплыли желто-зеленые звезды, за ними потянулись тонкие нити света и понеслись вверх, к «Бетине».
— Стрелы! Огненные стрелы! — невольно крикнул Дэглиш и резко потянул рычаг управления.
С яростным ревом, словно смертельно раненный зверь, «Бетина» снова подняла вверх морду и бешено устремилась вверх. Дэглиш почувствовал сильное головокружение, будто вся кровь отхлынула у него от головы. Видимо, он слишком резко дернул рычаг. Но перед тем, как потерять сознание, он инстинктивно схватился за красную рукоятку над приборной доской. Он не почувствовал, как его перенесло через правый борт самолета, почувствовал только, как подхватила его резкая струя воздуха. Через мгновение над ним блеснул огненный шар, раздался оглушительный взрыв, и воздушная волна отбросила его в сторону.
«Бетина», — пронеслось в сознании Дэглиша, и в ту же секунду он потянул кольцо, раскрывая парашют.
В это время начальник разведывательного центра «Юго-восток», вместе с подполковником Бэкером, находился на радарном посту авиабазы.
Когда громкоговоритель радиоузла, поставленный на волну самолета Б-15, передал последний крик Дэглиша, полковник Диксон нервно вздрогнул.
— Идиот! — процедил он сквозь зубы, вскочил и вышел.
Это было надгробным словом для Линдока Дэглиша, сына старого Дэгга из фирмы «Дэглиш-Мэрфи», которая вздумала бороться, чтобы захватить себе стройку нефтепровода «Бис». Опасный конкурент был устранен.
* * *Красновский уже целый час сидел в приемной перед кабинетом полковника Диксона и ожидал приема у начальника разведывательного центра. Он был вызван к начальству.
Тяжелые мысли проносились в его мозгу. Он чувствовал, что за неудачи в направлении «Б» расплачиваться придется именно ему. Чтобы заглушить беспокойство, он стал внимательно рассматривать обширную комнату.
В центре ее стоял тяжелый овальный стол красного дерева, вокруг него десяток стульев, обитых кожей. В глубине комнаты — большой диван. В одном углу — низкий стеклянный буфет. В двух других углах — по столику и по четыре кресла.
Взгляд Красновского задержался на витрине буфета, где красовались бутылки с разноцветными этикетками. У Красновского была слабость к спиртному.
В стену против буфета, по всей ее длине, был вделан металлический шкаф. Красновский знал, что на внутренней стенке шкафа висит большая карта, на которой условными знаками обозначены главные объекты разведки.
По стенам кое-где видны были картины — репродукции старинных мастеров. Глаза Красновского безразлично скользнули по ним.
Он встал, подошел к окну. Возле шкафа с картой ему показалось, что он наступил на что-то. Нагнулся — ничего нет. Приподнял носком ботинка угол ковра и увидел под ним белую кнопку, вделанную в пол. Он тотчас догадался: включатель какой-то скрытой установки, сигнальной или съемочной.
«Ловко придумано», — одобрил он и выглянул в окно.
В тот же миг вошел Блэк, который утром вызвал Красновского из лагеря-школы.
— Пожалуйте! — сказал Блэк и указал на дверь, ведущую из приемной в кабинет начальника.
Полковник Диксон стоял вытянувшись во весь рост и глядел в окно. У маленького столика, перед письменным столом начальника, сидели, как во всех серьезных случаях, мистер Джонсон и мистер Фостер.
Красновского передернуло. Присутствие Фостера не предвещало ничего хорошего. Начальник службы безопасности был самой темной личностью во всем центре. Никто не мог сказать, кому в сущности подчинен этот смуглые, молчаливый субъект с выдающимися скулами и черными глазами. Центру? Лично полковнику Диксону? Или кому-нибудь другому? Все знали, однако, что это был единственный человек, который в известные моменты мог оказать влияние на решения начальника центра. В лагере-школе, где обучались агенты-иностранцы, мистера Фостера боялись больше, чем самого полковника Диксона.
Красновский поклонился, взглянул на Диксона и представился:
— К вашим услугам, сэр!
Полковник обернулся, указал на свободное кресло рядом с толстяком Томасом и промолвил в ответ:
— Пожалуйста, присядьте!
Красновский неуверенно опустился на краешек кресла. Любезное приглашение начальника не ободрило его.
— Вы бывший офицер, не правда ли? — спросил полковник Диксон.
— Да, сэр.
— И в последние месяцы перед… разгромом вы служили в жандармском батальоне.
— Да, сэр.
— Ваши коллеги по батальону преданы были суду? И некоторые из них… были расстреляны?
— Да, сэр.
— Следовательно, очутиться по ту сторону границы было бы для вас небезопасно?
— Очень опасно.
— Но еще опаснее было бы попасть в руки красных! — вставил мистер Фостер.
Красновский вздрогнул. Он начал понимать, в чем дело.
— Вы долгое время жили в Софии, не правда ли? — продолжал расспрашивать полковник Диксон, как будто не слыша замечания Фостера.
— Да, сэр.
— И, разумеется, вы хорошо знаете город?
— Не очень хорошо.
— А сколько лет прожили вы в Софии? — неожиданно задал вопрос мистер Томас.
Скрывать было невозможно. Конечно, в штабе центра хорошо известна его прошлая жизнь. Он ответил неохотно, но правдиво:
— Четыре года.
— Ну, следовательно? — снова вставил реплику Фостер.
Красновский опустил голову. Ясно, зачем его вызвали.
Полковник Диксон зажег папиросу, подошел к столу, поднес золотую папиросницу остальным. Когда Красновский закурил, Диксон пристально посмотрел на него своими зелеными глазами и холодно сказал:
— Нужно послать человека на север. Уже не по воздуху.
— Да, сэр.
— Кого бы вы предложили?
Красновский поднял голову. В глазах у него отражалось лихорадочное волнение. Удастся ли и на этот раз, как в стольких прежних случаях, выкрутиться?
— Может быть, вы предложите себя самого? — тут же добавил полковник Диксон, и снова зеленые глаза пронзили Красновского.
Наступила напряженная тишина. Красновский почувствовал, что мурашки у него по спине поползли, а на висках выступили капельки пота. Он так надеялся, что Диксон назовет кого-нибудь другого.
— Но… сэр… — едва смогли прошептать его запекшиеся губы.
— Радиану тоже сказал «но!», — проронил Фостер.
Красновский хорошо понимал, почему начальник службы безопасности напомнил ему о Радиану.
Румын Радиану проработал в центре «Юго-восток» больше двух лет. Месяц назад он отказался отправиться к себе на родину для исполнения возложенной задачи. Тогда полковник Диксон передал его службе безопасности, а Фостер распорядился принудительно спустить его на парашюте где-то в Валашской равнине.
