Сияющий полдень Уренира - Джеффри Лорд

— Дадди, зачем тебе ехать в эту самую последнюю ко-ман-ди-ров-ку? -спросила Аста. — Ты не мог бы сразу стать на-чаль-ни-ком?

— Я должен ехать, — вымолвил Блейд, отвечая не то девочке, не то себе самому.

— Зачем?

— Увидеть новое место, малышка. Поглядеть…

Да, тут действительно было на что поглядеть!

Солнце, сиявшее в самом зените, прямо над головой странника, было похоже на земное, и небо выглядело таким же голубым, но на этом сходство кончалось.

В родном мире Ричарда Блейда небесный купол опрокидывался над землей, прикрывая ее гигантской чашей; здесь же земля казалась чудовищным неглубоким котлом или тазом, на который сверху надвинули голубую крышку неба. Края ее были размыты и подернуты цветным туманом. Блейд не видел здесь линии горизонта, той четкой черты, где небесам — разумеется, для человеческого взгляда — полагалось граничить с лесом и степью, болотом или горами; разноцветные туманные полоски и пятна по всей верхней окружности земного котла постепенно переходили в синеву, сливались с небом.

Откинув голову, Блейд разглядывал вздымавшуюся перед ним огромную карту. За лесом вставал горный хребет, до которого было пятьдесят или сто миль, сложенный из розового гранита или чего-то подобного — во всяком случае, его изрезанные причудливые вершины напоминали шапки бледнорозовых пионов. Дальше, в том направлении, куда смотрел странник, лежало море -некая ровная синяя поверхность, выдававшаяся из-за хребта и будто служившая фоном его каменным цветам. Выше, за морем, нельзя было различить ничего, поскольку дальний его край, подымавшийся градусов на двадцать от привычной Блейду линии горизонта, таял в небесах. Скорее всего, это синее полотнище, нависшее над розоватыми горами, являлось океаном, а не морем. В нем чувствовались воистину океанское величие и безмерность, и Блейд, неведомо почему, вдруг подумал, что этот океан уходит вдаль не на тысячи, не на десятки тысяч, а на миллионы миль.

Странная мысль, решив он, по-прежнему не сводя взгляда с синего занавеса, стекавшего к вершинам гор развернутым рулоном сапфировой и аметистовой парчи, расшитой серебряными блестками. Тысяча миль являлась очень большим расстоянием, десяток тысяч был уже дистанцией планетарного масштаба, сотня тысяч составляла немногим меньше половины той космической бездны, что отделяла Землю от Луны. Но миллионы миль? Пространство, которое оценивалось подобной мерой, было сопоставимо со всей Солнечной системой.

Блейд не мог представить, почему идея о безмерной протяженности обозреваемого ландшафта пришла ему в голову. В конце концов, он находился на планете, в мире с нормальным тяготением и привычным составом воздуха, с небом и солнцем, весьма похожими на земные. Да, он явно пребывал на планете, а не в космосе, и немыслимые размеры этого моря или океана, висевшего над розовыми горами, являлись всего лишь иллюзией!

Он видел в его сине-голубом пространстве пятна зеленого, желтого и коричневого, некие пестрые области и районы, над которыми вроде бы клубились тучи. Вероятно, то были острова, покрытью лесами, гористые, песчаные… Или целые континенты?

Покачав головой, Блейд медленно повернулся, пытаясь проследить иззубренную розовую полоску гор, тянувшуюся слева направо, с востока на запад. С востока на запад? Или с запада на восток? Может быть, с юга на север или наоборот?

Почему-то он полагал, что стоит лицом к югу, но, взглянув на солнце, висевшее прямо над головой, понял, что затрудняется определить стороны света. С тем же успехом он мог глядеть сейчас на север, на запад или восток, на юго-запад или северо-восток! Во всем этом было нечто странное, какая-то дьявольщина…

Блейд потер затекшую шею, сердито сплюнул в траву, и вновь уставился на розовый горный хребет. Оба его края загибались, словно охватывая и лес, и болото, и все огромное пространство суши, на, котором сейчас находился странник. Сколько видел глаз, слева и справа над розоватой полоской синел океан, а под ней виднелось нечто зеленое, серое, желтое, коричневое -обычные краски твердой земли. Они текли вдоль стен гигантской плоской чаши, сливались в неразличимую картину, в пестрый запутанный клубок, где было невозможно отличить скалы от леса, пустыни от степей, плоскогорья от морей и океанов, озера от снежных горных вершин; и все это вместе и по отдельности — от туч и облаков. Затем, еще дальше и выше, к самому краю чаши, отдельные цвета теряли свою определенность, расплывались, окончательно перемешивались и тонули в голубом небесном просторе.

Покачав головой, странник опустил взгляд. Он уже смирился с тем, что попал как бы в двойной мир, вполне привычный вблизи, но полный каких-то странных иллюзий на заднем плане. К счастью, ближнее в настоящий момент было куда важнее дальнего, и Блейд, подобрав свои копья, решительно направился в лес, подальше от встававших над горами фантомов, от топкого болота, и поближе к пище.

Вскоре плотные зеленые кроны сомкнулись над странником. Отсюда, изпод лесного полога, он не видел ни розового горного хребта, ни чудовищного океана, ни прочих непонятных объектов и тех ярких и приглушенных красок, которыми пестрели приподнятые края этой чудовищной чаши, блюдца или котла. Лес стеной своих стволов, кровлей ветвей и листьев защищал Блейда от нависавшего вдоль границы небес безумия, милосердно прикрывая калейдоскоп иллюзий и выставив на обозрение все те же стволы, ветви и листья, а также клочки голубого неба вверху да солнце, изредка мелькавшее в разрывах древесных крон.

Этот лес казался прекрасным! Тут были мощные раскидистые деревья, лиственные и хвойные, почти неотличимые от земных буков, дубов и сосен; тут вздымались ввысь темно-зеленые свечи кипарисов; тут росли какие-то бочкообразные многоствольные великаны с плоскими кронами — целая роща из одного дерева! Одни растения напоминали пальмы, другие походили на бамбук, кусты акации и сирени, третьи — на лиственницы, секвойи, голубоватые ели или гигантские папоротники с перистыми листьями. На обвивавших их лианах, то гибких и тонких, то одеревеневших и мощных, словно огромные, футового диаметра, канаты, пламенели цветы, большинство деревьев было усыпано плодами и крупными орехами, и Блейд готов был поклясться, что все эти лесные дары абсолютно съедобны.

Он не прошел и сотни шагов, как по дороге стали попадаться уютные поляны с мягкой травой, заросли похожих на ковер мхов, крохотные ручьи и озерца; одни притаились в тени, другие сверкали прозрачными водами на луговинах, среди цветов и трав, берега третьих обрамляли маленькие каменистые пляжи. В лесу были камни и побольше. Кое-где Блейд видел невысокие утесы и валуны, торчавшие из мягкой почвы, а один из ручьев сбегал со склона пологого холма, заваленного глыбами кремня.