Отцеубийца - Александр Казбеги

– Да, но ведь сам ты не волен в своей судьбе, все так и говорят про тебя.

– Да, я раб! – с горечью сказал Иаго, низко опустив голову. – Ну и пусть – раб!.. Меня это не остановит! Силой сделали меня крепостным, силой отобрали все имущество, а теперь хотят силой отнять тебя! На этот раз не уступлю насильникам, и посмотрим, чья мать заплачет. Только ты люби меня, не променяй на другого, а мир велик, врага назову другом, а твою жизнь устрою.

– Горе мне, несчастной! Как могу я тебе изменить, если отдала тебе свое сердце? Одна только смерть разлучит меня с тобой.

– Жизнь ты моя, родная моя! – воскликнул Иаго, еще крепче обнимая ее, – Только бы ты любила меня! Прямо в Чечню тебя увезу!

Из деревни послышались голоса. Вероятно, дровосеки собирались в путь к Ларсу. Нуну и Иаго опомнились, пора было им расставаться.

– Уже утро! – печально сказала Нуну.

– Иди, иди, а то увидят тебя. Долго ждали, подождем еще немножко, пораздумаем оба, есть и у меня близкие друзья, посоветуюсь с ними. Здесь ничего не надумаем, пойдем прямо в Чечню к Шамилю, если ты не боишься кистинов?

– С тобой ничего не боюсь!

– Ты – вся моя жизнь! – повторил Иаго слова ласки, известные каждому жителю Хеви, и снова обнял девушку. – А завтра придешь сюда? Приходи, приходи, милая! Трудно сердцу моему без тебя! – Он еще раз поцеловал ее, прижал к груди, потом повернулся, быстро перескочил через забор и скрылся за выступом стены.

Нуну тяжело вздохнула, посмотрела ему вслед и тихо произнесла:

– Святой Гиваргай порукой, Нуну будет твоей женой или в реке утопится.

Она шагнула через изгородь и медленно вернулась в дом. Никем не замеченная, легла в свою постель.

Иаго миновал ряд домов. Вдруг чьи-то руки легли ему на плечи. Он вздрогнул й остановился.

– Долго же ты не спишь, молодчик! – услышал Иаго. Он обернулся и отступил назад.

– Диамбег! – воскликнул он.

Да, перед ним стоял диамбег в окружении нескольких вооруженных казаков. Этот человек был недавно переведен сюда и сразу же назначен правителем Хеви… За такую милость господин диамбег, разумеется, был благодарен властям, и поэтому он счел необходимым плетью принуждать к почтительности этот непросвещенный народ и за всякую, даже самую малую провинность наказывать ударом кнута. Мало того, вовсе не зная ни языка, ни нравов, ни обычаев этого народа, он был вынужден обзавестись целым штатом доносчиков, фискалов и лазутчиков, которые постепенно прибирали к рукам диамбега, и он, сам того не сознавая, превращался в покорного исполнителя их воли. Его окружали, главным образом, люди из соседних горских племен, готовые за грош продать своего брата; иногда это были сами мохевцы, потерявшие совесть и честь, развращенные новыми порядками и порвавшие всякую связь с собственным народом. Можно себе представить, насколько справедливы и правдивы были их донесения. Всегда и все делали они лишь ради собственной выгоды и заставляли диамбега служить своим интересам. А правитель края, в свою очередь, зависел от диамбега, и потому несправедливостям, творимым в те времена, не было конца.

С одним из таких диамбегов встретился Иаго в тот злополучный час. Диамбег этот и сопровождавшие его люди возвращались из дома одного крестьянина, якобы скрывавшего ворованные вещи. Этот ложный донос был сделан ради того, чтобы отвлечь в сторону внимание диамбега и казаков, чтобы дать возможность друзьям доносчиков свободно ограбить на привале у духана погонщиков каравана верблюдов, Диамбег, разумеется, не обнаружил следов пропавших вещей и возвращался в самом скверном расположении духа. К тому же ему уже успели донести об ограблении каравана, и он бесновался, будучи не в силах постигнуть, отчего он не справляется со своими служебными обязанностями. Хорошо же, если он не в силах бороться с воровством и грабежами, он сумеет пресечь хотя бы круговую поруку в этих делах среди сплошь преступного, как он думал, населения. Потому он все чаще и прибегал к произволу и кнуту.

Он обрадовался, что сможет хоть на ком-нибудь сорвать свою злость.

– Ты что тут делал в такую рань? – строго спросил о Иаго.

Иаго растерялся от неожиданности и не сразу нашелся что сказать. Опомнившись, спокойно ответил:

– Был у своих друзей, иду домой.

– Знаю я, у каких друзей ты был! – крикнул с угрозой диамбег. – Возьмите его и свяжите! – приказал он стражникам.

Среди стражников был жених Нуну. Он первым подскочил к Иаго, но тот увернулся и схватился за кинжал.

– Вы отойдите в сторону, пусть он сам ко мне подойдет! – и Иаго указал на диамбега.

Диамбег, перепугавшийся не на шутку, попятился назад…

– Чего стоите! – прикрикнул он на казаков. – Вяжите его!

Иаго приготовился к прыжку, мускулы его напряглись, он глядел на диамбега гневными, горящими глазами. Есаулы не решались к нему подойти. Этим воспользовался брат жениха есаул Гиргола и украдкой зашел к нему за спину. И Иаго вдруг почувствовал, что цепкие руки обхватили его сзади. Он попытался вырваться, но Гиргола, высокий, широкоплечий силач, не выпускал его.

– Гиргола! Разве я твой должник? Пусти меня, отойди, а то кровь подступает к горлу! – скрежеща зубами, сказал ему Иаго.

Гиргола старался свалить его с ног, но не мог сдвинуть с места.

– Бейте, бейте его! – приказал диамбег.

– Зачем ты хочешь обагрить меня кровью соседей моих? Сам выходи на меня, если храбрости хватит!..

Не успел Иаго произнести эти слова, как кто-то ударил его сзади плашмя кинжалом по голове. В глазах у него потемнело.

– Эх вы, безбожники, предатели! – крикнул он и замахнулся кинжалом на Гирголу, но второй удар по голове оглушил его, и он опустился на колени.

Подбежали стражники и по приказу диамбега связали Иаго по рукам и ногам.

Иаго пришел в себя, снова вскочил и попытался защищаться, но веревки врезались в мускулы и парализовали их.

– Гиргола! За что ты меня так? Что ты таил против меня? Эх, и бабой же ты оказался!

– Замолчать! – стегнул его плетью диамбег.

У Иаго искры посыпались из глаз от гнева и сознания своего бессилия.

– Бесчестный, безжалостный! Прикажи лучше, чтобы зарубили меня, за что ты меня так?

– Завтра узнаешь, за что! – злобно ответил диамбег.

Связанного Иаго забрали и бросили в помещение, которое называлось тюрьмой. Летом там гнездились гады и насекомые, а зимой через выбитые окна и щели туда беспрепятственно врывалась зимняя стужа.

Иаго хоть и был крепостным, хоть и привык к труду и терпению, – любил свой чистый горный воздух и свои обычаи. Кровь отцов струилась в нем, и понятия чести и стыда еще не утратили для него своего истинного смысла; его еще не успели развратить новые порядки, исковеркавшие его жизнь. Вот почему его потрясли события сегодняшнего утра. Измена соседей, которые не враждовали с ним открыто, его заключение в эту зловонную тюрьму, предательские удары плетью – все это обжигало грудь, терзало его невыносимой болью. И он силился представить себе то счастливое время, когда дружба и вражда проявлялись прямо и открыто. До утра оставалось уже немного, но каждая минута пребывания в тюрьме казалась ему вечностью. Барин его был из числа тех мелких сошек, которые вынуждены гнуть спину перед каждым начальником, так что он не мог рассчитывать на его поддержку.

За что меня арестовали, чего им нужно от меня? – в тысячный раз повторял про себя Иаго, и каждый раз все одни и те же слова неотступно сверлили мозг: Безбожники они, несправедливые!

Между тем солнце давно уже взошло и совершило большой путь по небу. Господин диамбег изволил проснуться и, открыв глаза, пожелал лицезреть своего верного есаула, дожидавшегося этой минуты за дверью.

– Гиргола! – позвал диамбег.

– Я здесь, господин! – и Гиргола приоткрыл дверь.

– Сапоги почистил?

– Да, господин!

– Подай!

Гиргола подал сапоги, помог диамбегу одеться и приготовил все для умывания.

Диамбег не спеша засучил рукава рубашки на жирных руках и принялся умываться.

Гиргола счел это время самым подходящим для беседы и, помогая своему хозяину даже в том, в чем его помощь вовсе и не требовалась, приступил к делу:

– Bo-время захватили мы ночью того парня, господин!

– А что, он признался в чем-нибудь?

– Кто бы посмел с ним разговаривать без вас!

– Должно быть, это он ограбил погонщиков верблюдов, как ты думаешь, а?

– Кто же, как не он! – подтвердил Гиргола и, помолчав, добавил со льстивой улыбкой:

– Дай вам бог, и везет же вам!

Диамбег с удовольствием выслушал такую похвалу своей деятельности.

– С одного взгляда умеете вы распознать злодея, – вкрадчиво добавил Гиргола. – Недаром во всем Хеви нынче говорят, что от вас ничего невозможно скрыть.

Диамбег расчванился.

– Ты у меня молодец, Гиргола, прямо молодец! За вчерашнюю храбрость я обязательно представлю тебя к кресту.

– Да не лишит меня господь ваших милостей, господин!