The mysterious garden (СИ) - "theoremI"

Грейнджер кивнула.

— Мне его даже жаль. Кстати, после нашей встречи в библиотеке я больше не слышу их скандалов. Наверное, они всё-таки стали ставить заглушающие, — девушка усмехнулась. — Зато мы с Северусом теперь частенько пересекаемся в библиотеке и беседуем.

Ханна помотала головой и звонко рассмеялась.

— Поверить не могу, что ты беседуешь с Северусом.

— Я сама до сих пор не могу к этому привыкнуть, — Грейнджер закатила глаза. — По-моему, он сильно истосковался по человеческому общению, раз готов разговаривать с заучкой Грейнджер.

Она подняла травинку с земли и положила её на ладонь. Травинка трансформировалась в лепесток розы. Ханна повторила действия подруги и вместо травинки в её ладони появилась маленькая луговая ромашка. Девушки развлекались таким образом ещё некоторое время, стараясь переплюнуть друг друга в сложности трансфигурации.

— Пойдём купаться? — внезапно предложила Гермиона, поднимаясь.

— Серьёзно? Прямо сейчас? — удивилась подруга. — Я же не брала купальник.

— Ага, — лаконично ответила Грейнджер и подскочила на ноги. — Я тоже не брала.

Она щёлкнула пальцами, завязки на её белоснежном платье развязались и ткань упала на покрывало, вместе с бельём. Ханна хохотнула и последовала её примеру. Взявшись за руки, они прыгнули в реку, звонко смеясь.

***

Северус прогуливался по лесу, который располагался неподалёку от его поместья. Воскресенье было единственным днём, когда он мог побыть наедине с собой. Он часто бродил здесь, не преследуя определённой цели. Свежий еловый запах и шум деревьев приносили ему редкое успокоение.

Внезапно, на одной из полян, он заметил Грейнджер с девушкой, в которой он узнал Ханну Эббот. Они беззаботно болтали, лежа на красном пледе, расстеленном на траве. Девушки явно соревновались в беспалочковой трансфигурации, переделывая травинки в цветы. Они звонко смеялись и подначивали друг друга.

Неожиданно Грейнджер подскочила. Северус заметил, как она щёлкнула пальцами и в ту же секунду осталась без одежды. Он остолбенел и кажется даже забыл, как дышать.

Ханна повторила действия подруги, и они, взявшись за руки, унеслись в сторону реки.

Отойдя от первого шока, Северус резко сменил маршрут и постарался уйти как можно дальше от этой злосчастной поляны.

Одно дело видеть Грейнджер в поместье — в одежде — и изредка с ней разговаривать. Другое дело — видеть её в такой неформальной обстановке. Его немного волновало то, что он уже второй раз видит, что девушка колдует. Попадись она на глаза какому-нибудь другому волшебнику, — её бы уже сдали.

Комментарий к Часть 2

Так я представляю себе Макса: https://www.pinterest.ru/pin/601300987743801516/

Ванесса: https://www.pinterest.ru/pin/646899933959593763/

========== Часть 3 ==========

Первый месяц работы над садом лорда Принца подходил к концу. Все клумбы с цветами были высажены в особом геометрическом узоре, повторяющим древние руны; уже прижились фруктовые деревья, зачарованные так, что на них вот-вот раскроются почки, и цветы начнут испускать сладкий аромат; на изменённом рельефе расположились вымощенные узкие дорожки; появились первые фонтаны и статуи.

Наступило время воздвигать ограждения, которым предназначалось разделить сектора сада, превращая его в своеобразный лабиринт. В качестве стен было решено использовать плетущиеся растения: розы, глицинии и виноград. Такой выбор позволял солнечному свету без труда проникать сквозь стебли растений и оставлять сад светлым, но в то же время уютным и даже несколько интимным.

Труднее всего оказалось вплетать стебли выращенных магией растений в опоры. Вообще, этим должен был заниматься Макс, но он всё также продолжал уходить после обеда без каких-либо объяснений. Гермиона не могла себе позволить отставать от графика (а также не хотела подставлять Макса), поэтому вручную выполняла его часть работы. С виноградом и глицинией справиться было достаточно просто — зачарованные растения практически сами выполняли задачу: стоило их высадить в землю и опустить длинные стебли на первый уровень опоры, как они принимались виться вокруг направляющих. А вот с розами пришлось повозиться. Это был какой-то особенный колючий сорт, с острыми шипами, который так и норовил сделать побольнее тому, кто до них дотронется. Грейнджер шипела всякий раз, когда на руке появлялась новая царапина или порез. Розы, будто живые, отказывались сами виться вокруг опор, и Гермионе приходилось самой направлять длинные стебли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако Гермиона понимала, что какую-то вину Макс всё-таки испытывает за свои «прогулы» (пусть они ни разу не заговорили об этом вслух), так как регулярно находила в своей комнате подарки от него. Чаще всего она обнаруживала новую вазу, полную разнообразных цветов: от полевых — до редких, которых не было даже в их саду; находила гербарии в её книгах; разнообразные венки, которых скопилась уже целая куча. Гермиона не до конца понимала, для чего именно Макс задаривает её (она ведь готова была молчать и без этих подношений), но неизменно каждое утро надевала новый венок, чем вызывала тёплую улыбку Томпсона. Его цветы никогда не вяли и Гермионе было интересно, какие же чары использует Макс, что они не теряют своей свежести и продолжают благоухать даже недели спустя.

Смотря на его тонкие длинные пальцы Гермиона живо могла представить, как они порхают над стеблями цветов и веточками с гроздьями ягод, объединяя всё это в нечто совершенное. Каждая деталь в венке имела свою символику и ничего не вплеталось просто так. Таким образом Макс, сам того не осознавая, переплетал между собой цветы и загадки — то, что больше всего на свете любила Гермиона. Читая венки, Грейнджер узнавала, как именно относится к ней Томпсон. Встречая в новом ободке ягоды калины, она смущалась, зная, что ягоды — символ красоты; Макс считал её красивой. Пионы и мальвы говорили о том, что он считает её сильной. Он часто вплетал желтые, синие и зеленые ленты, символизирующие солнце, небо и молодость. Гермионе было приятно, что Макс видит её именно такой. Ещё она никогда не встречала среди цветов ни амаранта, ни акации, ни роз — символов любви. Впрочем, это её только радовало — заводить роман на работе она не собиралась. К тому же, подозрения насчёт Макса и Ванессы в последние дни только укреплялись.

В очередной из дней Гермиона пропадала в саду, выполняя работу и за себя, и за Макса. Она уже не обращала внимание на порезы, который оставляли ей острые шипы. Все её ладони и предплечья были усеяны отметинами своевольных роз, но она стойко держалась, не позволяя цветам победить в их молчаливой войне. К тому же, это была последняя партия растений. Грейнджер победно улыбнулась и отошла от последней опоры, любуясь проделанной работой. Лучи закатного солнца подсвечивали узор стеблей и сами розы, окутывая их сиянием, сродни тому, что оставляла сама Гермиона, когда вливала свою магию в растения.

Она вымыла руки, не обращая внимания на жжение в порезах и отправилась в комнату для прислуги, где заботливые домовики оставили для неё ужин. Она пришла немного раньше, чем обычно, поэтому есть ей пришлось в одиночестве.

В комнате она не обнаружила ни нового букета, ни ободка, поэтому взяла книгу, которую всё ещё не дочитала и направилась в библиотеку. Она сидела у камина, перебирая закладку-гербарий пальчиками. По её лицу растеклась блаженная улыбка от осознания того, что треть сада уже отстроена. Слабый жар, расходящийся от пламени, погружал её в блаженную негу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У вас даже закладка из цветка, — удивленно произнёс низкий бархатный голос где-то за её спиной; девушка вздрогнула от неожиданности.

Снейп-Принц явился сюда в первый раз за эту неделю. Однажды утром Макс проговорился, что Принцы наконец достигли какого-то взаимопонимания в своих вопросах и теперь по вечерам они не ругаются. И красноречиво посмотрел на Гермиону, взглядом дав понять, чем они занимаются теперь в своей спальне. Та, в свою очередь, задумалась о том, что же чувствует Макс по отношению к леди Принц. Хотя горькие нотки в его взгляде и голосе говорили о многом гораздо лучше слов. Однако и сама Гермиона чувствовала необъяснимую тоску, лишившись практически каждодневных разговоров со Снейпом.