Крылья любви. Рассказы - Галина Солонова

Сестра Таня не возражала:

– Расписывайтесь. У тебя, Марина, есть своя комната – живите здесь.

Виталий был на шесть лет старше Марины. Высокий красавец с голубыми, как ясное небо глазами, под стать юной красавице Марине. Девушка получила от Виталия любовь, заботу, внимание, долгожданное душевное тепло. Очень скоро родилась дочка Ксюша с такими же ясными голубыми, как у папы, глазами.

Всё было хорошо. Только вот постоянно не хватало денег: работал Виталий в жилкомхозе слесарем за небольшую зарплату. Родителей своих он не знал, воспитывался в детском доме, помочь молодым было некому. А ему очень хотелось, чтобы жена и дочь ни в чём не нуждались…

Однажды один из знакомых предложил Виталию подзаработать. Он обрадовался и с радостью согласился.

– А в чём состоит работа и когда приступать? – поинтересовался Виталий с нетерпением.

– Да пустяки. Нужно забрать сумку с товаром и привезти ко мне в магазин. Сам я с этим своим бизнесом ничего не успеваю.

В электропоезде к ничего не подозревающему Виталию подошли работники наркоконтроля… Мужа Марины осудили на пять лет.

Марина была растеряна, подавлена. Быстро нашлись «подруги-утешительницы». Им нравилась квартира, где жила Марина. Как вороны слетались они в те дни, когда у Марины появлялись деньги, которые получала она в качестве детского пособия. Прокутив их за два-три дня, они на какое-то время оставляли подругу в покое.

Влиять на сестру и бороться с её подругами у Татьяны уже не было сил. Она закрыла свою комнату на ключ, рассчиталась с работы и уехала с Андрюшкой в деревню к своему родному отцу, который к этому времени остался один и нуждался в уходе. Татьяна рассчитывала, что, лишив Марину материальной поддержки, она станет разумнее. Таня ошиблась.

Однажды, когда Ксюше было уже два года, в квартире появился некий Павел. Он сказал Марине, что срок отбывал там же, где и Виталий, и что последний просил помочь жене. Правдой это было или нет, Марина по совету подруг не задумывалась. Павел остался в квартире с Мариной в качестве гражданского мужа. От той «помощи» у Марины появился сын Олежка.

Павел то работал, то не работал, часто куда-то исчезал на неопределённое время. Денег по-прежнему не хватало на достойную жизнь. Однажды в квартиру пришла милиция и забрала сожителя.

Марине было безразлично. Она не выясняла, за что и почему Павел получил новый срок. Самыми близкими людьми для неё были по-прежнему подруги, которые продолжали своё чёрное дело.

Материнство Марину тяготило. Четырёхлетняя Ксюша целыми днями одна копалась во дворе в песочнице. Из детского сада мама её отключила: платить было нечем.

– Ксюша, ты почему одна? – спрашивали сердобольные мамочки и бабушки, которые выводили своих чад на прогулку.

– А маме некогда. Она с маленьким братиком, – отвечала девочка, сильно картавя.

– А ты сегодня кушала?

– Ещё нет.

– Почему?

– Мама ещё не успела приготовить.

– А что же мама готовит?

– Макароны с сосиской, – отвечала девочка, шмыгая грязным сопливым носиком.

«Макароны с сосиской» – таков был ежедневный Ксюшин ответ. Собравшиеся мамочки и бабушки качали головами. Лучшее, что они могли сделать для этого заброшенного ребёнка – это покормить его. Жадно брала Ксюша грязными ручонками угощение: то бутерброд, то булочку, то какой-нибудь фрукт – и тут же всё съедала.

Однажды вечером, улучив момент, собравшиеся соседи зашли к Марине в квартиру и отчитали её за безобразное отношение к детям, за связь с ненужными «подругами», за недостойный образ жизни и пригрозили похлопотать о лишении её родительских прав.

Визит соседей, наверное, отрезвил Марину. Она почти всю ночь не спала, переживала. Вспомнив всю свою жизнь после школы, Марина впервые опомнилась. «Что сделала я с собой! А ведь хорошо училась, могла бы поступить в институт! И на внешность не уродина. А теперь? Кто я теперь?» – ужаснулась она, закрывая зелёные глаза длинными пушистыми ресницами.

Июньское утро сияло золотом солнечных лучей, голубизной бездонного неба и дарило тепло. Марина проснулась от дразнящего солнечного зайчика, который то и дело прыгал по лицу. Встала и подошла к окну. «Какая красота! – встрепенулась она. – А я все эти годы не замечала всего этого великолепия, не способна была любоваться этим… Прочь, прочь от меня всякая нечисть! Я всё исправлю! Всё преодолею!» – радовалась Марина своим мыслям.

Она подошла к кроватке сына, поправила сбившееся одеяльце, поцеловала Ксюшу, смешно потиравшую кулачками глаза, оглядела комнату. «Немедленно наведу чистоту и порядок!» – решила Марина и побежала за веником, тряпкой и ведром…

Наконец, комната, кухня, прихожая сияли чистотой, дети умыты и накормлены. «Оказывается, как это просто, но очень приятно, – думала Марина, – и никто, кроме детей, мне не нужен: ни мужья, ни подруги»…

Июнь вместе с теплом принёс обильные грозовые дожди. После обеда небо стало хмуриться. Уложив детей в кроватки для послеобеденного сна, Марина вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. «Не открою», – решила она. Постояв немного у входной двери, она услышала требовательный стук в дверь. «Кто же это? Может быть, Татьяна?» – встревожилась Марина и повернула ключ.

На пороге стоял молодой мужчина лет двадцати восьми. Он молча подал записку. Вся его кисть руки синела от наколок. Марина дрожащими пальцами развернула клочок бумажки. Корявым подчерком было написано: «Мариш, прими Русланчика – он тебе поможет. Твой Павлик».

Будто кипятком ошпарили девушку. Она едва удержалась на ногах.

– Проходи, – тупо произнесла Марина и прошла сама на кухню.

В висках стучало, сердце билось, как у трусливого зайца. «Быстрее на свежий воздух!» – думала она, но ноги не слушались. Наконец Марина вошла в комнату, где Руслан уже сидел на диване и озирался вокруг. Дети спали.

– Я в магазин, – тихо произнесла Марина и вышла, закрыв дверь на ключ.

Небо затянуло тучами. Пошёл дождь, сначала мелкий, потом стал откровенно лить всё сильнее и сильнее. Девушка не замечала его: она всё думала, думала. Мысли скакали, перебивая друг друга.

Марина брела по лужам, не обходя их, не стараясь ступать, где посуше. Босоножки давно уже промокли. Она сняла их и отбросила в сторону: «К чему они мне теперь, коль приняла решение? Я всё равно сделаю это».

Дождь с неистовой силой обрушился на землю, словно все собравшиеся вместе тучи опрокинули воды свои из глубинных недр. Всё сопровождалось яростными раскатами грома и сверканием молний. Огненные змейки плясали по небу то тут, то там. Марина вспомнила, как мать ей рассказывала сказку о царе небес, который громыхал на своей колеснице, пуская огненные стрелы на грешную землю. «Почему он не пустит в меня свою стрелу? Ведь я грешница, большая грешница!» – думала Марина, рассматривая пузыри на лужах, что образуются от падения дождевых капель. «Этот дождь надолго. Видишь, какие пузыри», – вспомнились слова матери, когда она ещё девочкой вместе с ней попала случайно в такой же ливень. – «Бедная моя мамочка, Саша, Оля! Я скоро буду с вами! – перебирала мысли Марина, не вытирая слёз. – Зачем их вытирать, если я и сама не разберу, где слёзы, а где дождевая вода».

Она шла, не торопясь, вдоль пятиэтажного дома по асфальтированной дорожке, залитой дождевой водой. Её белокурые длинные волосы свисали с намокшей головы. Тонкое платье прилипло к телу так, что девушка казалась прекрасным изваянием скульптора, который долго трудился, создавая свой шедевр.

Кто-то, живущий на первом этаже, громко постучал в дребезжащее стекло окна. Она вздрогнула, повернула голову и увидела изумлённые глаза мужчины. «Кто он? И что ему нужно?» – не переставая всё так же медленно двигаться, думала Марина. А дождь всё лил, будто смывая с молодой женщины все грехи и изгоняя мрачные мысли…

Марина тихонько зашла в квартиру и проскользнула в ванную комнату, чтобы надеть сухой халат.

Дети, услышав мамины шаги, выбежали из комнаты, приговаривая: «Мама пришла, мама пришла». Обхватив её ручонками, они уткнулись ей в подол халата. Взяв Олежку и Ксюшу за руки, Марина повела их на кухню. Разогрела остатки обеда, накормила детей.

– Может мне помочь тебе чем? – спросил вышедший из комнаты Руслан, стоя в проёме кухонной двери.

– Нет, – коротко ответила Марина. Немного помолчав, добавила, – спать будешь в маминой спальне. Не трогай меня сегодня.

Усевшись в своей комнате на диван, она усадила детей по обе стороны от себя. Марина гладила им головки, расчёсывала волосы, целовала, а сама беззвучно плакала. Дети своими ладошками вытирали по очереди её слёзы.

Взглянув на часы, она перестелила детям постельки, любовно разглаживая каждую морщинку на простынях и наволочках. Уложив детей спать, вышла на балкон, сняла с кронштейна бельевую верёвку. Проходя мимо спальни матери, остановилась, прислушалась. «Храпит – значит, спит», – подумала Марина о роковом госте и на цыпочках вернулась в комнату.