Плутовка Ниниана - Мари Кордоньер

— Она ждет весточки от вас.

Старшая сестра полагала, что красота невесты побудит жениха ускорить подготовку к свадьбе. Набравшись смелости, она продолжала:

— Позвольте и мне задать вопрос. Вы в самом деле считаете, что нам нельзя покидать дворец? Нельзя ходить ни в церковь, ни за покупками?

Мариво нахмурился, и Ниниана вдруг согласилась про себя с мнением сестры относительно его внешности. Ей не хотелось бы стать причиной гнева барона.

— Вам не терпится, юный друг? Не рановато ли собрались искать развлечений в столице? — спросил он насмешливо.

На лице Нинианы снова появился румянец, и она сердито возразила:

— Не понимаю, что вы имеете в виду. Возможно, у меня отсутствует представление о некоторых вещах. Мне лишь показалось, что пора подумать о каких-либо доходах.

Последняя фраза удивила барона.

— О доходах? Разве вам плохо живется в моем доме? Вы ведь единственный родственник Дианы, поэтому не может быть и речи о том, чтобы вы покинули нас. Не торопитесь начинать самостоятельную жизнь. Позже, когда все уляжется, я попытаюсь определить вас в гвардию кардинала Ришелье. Ваш темперамент вполне подходит для этого.

Ниниана не знала, возражать ей или смеяться. Она вовсе не собиралась становиться гвардейцем его Высокопреосвященства. Ее с трудом скрываемые чувства зажгли золотистые искорки в зеленых глазах, и барон неожиданно обратил внимание на длинные шелковистые ресницы парнишки.

Наконец Ниниана, изо всех сил сдерживая себя, холодно возразила:

— Благодарю вас. Только бы вы не нарушили своего обещания относительно Дианы. Ничего другого мне от вас не нужно. И будьте уверены, я скорее умру от голода, чем хотя бы час проведу на службе у человека, виновного в смерти моего отца.

Мариво согласился с деланной невозмутимостью.

— Понимаю. Но не слишком ли предвзято вы судите? Гастон Орлеанский, герцог Монморанси и все их сторонники предали корону. Людовик XIII — наш король, а кардинал Ришелье — его первый министр. Мы обязаны им обоим беспрекословно подчиняться.

— Во всяком случае, Гастон Орлеанский — наследник престола.

— Кронпринц, которого собственная мать подтолкнула к мятежу. Она не постеснялась предать старшего сына, потому что Гастон показался ей благородней и любезней. Вы полагаете, Его Величество зря сослал вдовствующую королеву Марию Медичи? Нелегко ему было. Ведь он уважал ее, но не как политика, а как мать.

— А вы полагаете, что королю поможет использование кардиналом своей власти против ненавистных ему врагов, его стремление устранить их со своего пути? Ришелье не захотел простить моему отцу обращение к королю с протестом против указов от 1625 года, урезавших дворянские привилегии!

Изумленный Мариво скрестил руки на груди, пристально взглянув на юного собеседника.

— Что можете знать об этих указах вы, Норберт? В то время вы, наверно, еще лежали в пеленках…

— И все же кардинал постоянно отбирал с тех пор у древних дворянских родов их права, чтобы никто не мешал ему наслаждаться собственным могуществом.

— Он это сделал для укрепления авторитета короля. Нельзя допускать, чтобы каждый герцог, в чьих жилах есть несколько капель королевской крови, считал возможным вмешательство в управление страной. По-другому мир во Франции не обеспечить.

— Мирную жизнь семейства Камара нарушили люди кардинала.

— Вы всегда стремитесь оставить последнее слово за собой?

— Только когда я прав!

— Какой же вы, однако, мятежный и несговорчивый! Не желаете ли взять несколько уроков фехтования? Я с удовольствием пришлю к вам своего учителя. Это вас немного охладит и помешает вам поднять от скуки мятеж в моем доме!

Ниниана прикусила нижнюю губу. Одно дело — носить одежду юнца и играть соответствующую роль, и совсем другое дело — заниматься, как настоящий мужчина, фехтованием. Хотя в детстве она и сражалась, играя, на шпагах с Люсьеном, опытный учитель фехтования сразу распознает в ней женщину. Поэтому предложение она отклонила.

— Спасибо, но в уроках нет необходимости. Мне бы вполне хватило возможности любоваться в столице не одними высокими стенами вашего дворца. Так плохо терять свободу!

Исчерпав свое не слишком большое терпение и почувствовав раздражение от непонятного отказа, барон де Мариво ответил резче, чем намеревался:

— Такой возможности не будет. Или вы желаете оказаться в Бастилии? Пока живете в моем доме, извольте выполнять мои требования. Понятно?

Ниниана, ответив мысленно «нет», молча удалилась.

Барон хмуро посмотрел вслед своему гостю. Сколько в этом юнце вызывающей гордости и неукрощенного огня! Нужна твердая рука отца или заботливого друга, чтобы оградить его от неприятностей. Мариво не жаждал стать таким другом. И все же… Стоит уделить ему побольше внимания. В Норберте де Камара было нечто особенное, вызывавшее у барона, вопреки его собственной воле, чувство симпатии.

Глава 3

Покорно вздохнув, Ниниана сказала:

— Тебе не угодишь, Паулина. Когда я оделась мужчиной, ты была недовольна. Теперь я снова стала девушкой, а ты опять ворчишь. Что же мне делать? Превратиться в русалку, живущую на болотах? Как поведал мне один из конюхов, здесь не так давно вся местность была заболоченной. Генрих Наваррский, отец нынешнего короля, приказал ее осушить, чтобы построить новый городской район. Ты не знала этого?

— Я знаю только, что должна тебе помогать в совершении очередной глупости, — сердито возразила старая нянька, распрямляясь. Она укладывала новую одежду и материалы, купленные для Дианы, в резной сундук.

Девушка ласково обняла преданную служанку.

— Паулина! Если я и дальше буду безвылазно прозябать во дворце, мы не получим известий о Люсьене. Возможно, он арестован и нуждается в поддержке. Ты же не хочешь, чтобы он ждал напрасно? Мне надо выяснить, где он. Его имя в тайные списки не попало. Я больше не выдержу неизвестности.

— Так попроси барона де Мариво навести справки о Люсьене.

Ниниана презрительно откинула голову назад. От резкого движения из-под ленты выбился упрямый локон.

— Фи, барон! Он, вероятно, вовремя перебежал к победителям и стал активным сторонником кардинала. Оглянись! Враги Ришелье живут теперь по-другому. Как, по-твоему, он поступит, случайно обнаружив убежище мятежника? Поможет ему? Ты ведь и сама в такое не померишь!

— Но Люсьен де Камара — его будущий шурин.

— Подумаешь! Людовик и Гастон Орлеанский — братья! Кровное родство и родственные отношения скорее помеха в таком деле. Нет, у меня только один шанс — сам кардинал Ришелье. Говорят, он весьма восприимчив к женской красоте. Возможно, я смогу добиться его сочувствия.