Идеальных преступлений нет - Светлана Алешина

– Как вы будете рассчитываться? – спросила я.

– Ежедневно, – тут же ответил он. – В конце вашей смены. Лизочка будет в конце дня выдавать вам все, что вы заработаете за день. Мало того, мы всегда идем навстречу просьбам наших работниц и выдаем аванс в любом размере. Многим из них мы помогли купить квартиры и машины на очень выгодных для них условиях.

– Не работа – просто рай! – скептически заметила я. – Все, что вы сказали, очень хорошо, прекрасно! Если бы я собиралась на пенсию, то была бы счастлива поработать у вас! Но до пенсии мне еще, как отсюда до Плас Пигаль. Все эти социальные льготы хороши для тех, кого уже тошнит при одном запахе мужского одеколона. Одеваться я привыкла по своему вкусу, а не в «Сатурне», и к тому же до сих пор вполне обходилась без визажиста. Машина у меня есть, квартира – тоже. Что вы еще придумаете, чтобы загнать меня в долги, а потом диктовать свои условия?

– А вы мне нравитесь, – сказал мужчина. – Давайте наконец познакомимся! Я чувствую, что мы найдем общий язык. Можете называть меня Владом.

– Общий язык, но не общую постель! – помахала я пальцем перед его носом. – Я по праздникам не подаю, а жизнь для меня – сплошной праздник! Меня, кстати, можете, как вы выразились, называть Илоной. А ее – Кристой.

Я кивнула на Маринку. Почему я выбрала такие имена? Это для меня самой загадка.

– Вы из Прибалтики? – удивился он. – По-русски вы говорите очень чисто, совсем без акцента.

– Нет, мы не из Прибалтики, – ответила я. – Но вы почти угадали.

«Почти – это пять-шесть тысяч километров! – подумала я. – Столько до Прибалтики от моего родного Карасева – глухого уголка в заволжской степи. Но не буду же я тебе это сообщать!»

– Итак, ваши условия? – спросил Влад. – Можете не стесняться, все равно столько, сколько вы хотите, вы не получите.

– Вот как? – спросила я и тут же вспомнила разговор с Маринкой перед дверью этого самого салона «Таис». – В таком случае двести.

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Долларов! – добавила я. – И все свое социальное обеспечение можете оставить для тех, кто в нем нуждается.

Удивление в его взгляде тут же сменилось уважением.

– Пятьдесят! – ответил он. – В сутки.

– Сто! – тут же возразила я. – С каждого клиента. – Хорошо! – кивнул он. – С каждого клиента. Но – сорок!

– Не мелочитесь, Влад! – усмехнулась я. – Разве я не предупредила вас, что мы работаем в паре? Сто – на двоих!

– Восемьдесят! – предложил он, и я решила, что пора соглашаться, все же я сумела набить нам с Маринкой приличную цену по нашим тарасовским меркам.

– Согласна! – сказала я. – Но это еще не все…

– Вот как? – тут же насторожился он. – Что же еще?

– Комнату я выберу сама, – заявила я. – Из того, что у вас есть.

– Выбирайте! – с видимым облегчением согласился он. – Любую.

– И еще! – сказала я.

Он опять насторожился, и на этот раз не зря.

– Никаких видеокамер! – выдала я ему.

– Откуда тебе известно про видеокамеры? – Вся вежливость с Влада тут же слетела. – Кто тебе о них сказал?

Тон у него был угрожающий. Он весь напрягся и готов был в любую секунду вышвырнуть нас с Маринкой на улицу.

– А ты думаешь, что я так сразу сюда пришла? – спросила я. – Ничего заранее не разузнав?.. Повторяю еще раз – никаких записей, никаких подсматриваний и подслушиваний! Если это условие невыполнимо, мы уходим!

– Не надо нервничать! – вдруг опять приветливо улыбнулся он, но теперь я чувствовала за этой приветливостью настороженность сидящего в засаде хищника. – Мы сейчас вообще говорим о ерунде! Да, вы правы, иногда мы делаем запись общения клиента с нашими специалистками по массажу. Но это делается только по просьбе клиента, за отдельную плату, причем видеопленку он тут же забирает с собой.

– Ну так вот, ко мне таких клиентов прошу не направлять! – сказала я, закрывая тему, потому что запись на лежащем у Маринки в сумочке диктофоне была уже, на мой взгляд, достаточно красноречива. Но мне теперь нужны были снимки, а снять мне пока удалось только Влада и Лизочку, разговаривающую с двумя клиентами. Мне необходимы были главные героини будущего газетного материала.

– Не будем терять времени! – сказала я Владу. – Я бы хотела выбрать комнату для нас с… – Я чуть было не сказала: «С Мариной»! – но вовремя спохватилась и вспомнила, как я ее только что окрестила: —…С Кристой. Заодно и покажите мне свой «кол-лек-тив».

– Вы начнете работать прямо сейчас? – спросил Влад. – Это было бы кстати. Сегодня большой наплыв клиентов.

– Если меня устроит рабочее место! – ответила я, посмотрев на него свысока. – Я не работаю где попало!

– За кого вы нас принимаете? – ухмыльнулся Влад. – У нас – по высшему разряду.

– Показывайте ваш разряд! – потребовала я. – Я сама решу, насколько он высший.

Мне от него нужно было только, чтобы он провел нас по комнатам и показал тех, кто у них работает. Мне хватило бы нескольких мгновений, чтобы сделать снимок вмонтированным в сумочку фотоаппаратом. Сумку я постоянно держала в руках и в нужный момент нажимала на кнопку спуска. Изготовил такое «шпионское» снаряжение по моей просьбе самый известный в Тарасове специалист по ремонту фотокамер, Славка, о котором я узнала от своего первого наставника в профессии фоторепортера, старого Сашки Ленца. Со Славкой Ленц дружил и передал эту дружбу мне по наследству. Славка ремонтировал любые камеры от «леек» до «Никонов» и «Кодаков». Это было его страстью и единственной в жизни любовью. Даже жену свою, дородную красавицу Наташу, Славка часто просто не замечал, погруженный в размышления о том, как сделать камеру для съемки в высокотемпературной среде, которую ему заказал какой-нибудь НИИ. Мою просьбу – спрятать фотоаппарат в сумочку так, чтобы на нем можно было работать незаметно для объекта съемки, Славка выполнил за неделю.

Влад о секретах наших с Маринкой сумок не подозревал, хотя я и не была в этом полностью уверена… Вот когда мы соберемся уходить отсюда, посмотрим, станет ли он проверять, что у нас в изящных дамских сумочках, которые мы не выпускаем из рук.

– Лиза, дай, пожалуйста, бланки контрактов, – сказал Влад блондинке, и она принесла четыре листочка, на каждом из которых стояло крупно: «Трудовое соглашение». А ниже шел какой-то текст.

– Это еще что? – спросила я. – Зачем?

– Скоро будет принят закон, регламентирующий нашу с вами деятельность…

Я хмыкнула, оглядев его с ног до головы, но промолчала. Не стоит, наверное, его больше злить.

– Я человек законопослушный, – продолжал он, не обращая на меня внимания. – Все, кто у нас работает, подписали контракты, в которых оговорены условия их работы и оплаты.

– Давайте сюда вашу макулатуру, – сказала я, забирая бланки соглашений. – Я сама заполню. Только учтите – мы работаем в паре. В свое соглашение я пишу – восемьдесят ежедневно, а она поставит у себя прочерк в графе «Оплата».

Зачем мне все это нужно было, я не могу объяснить, я просто «чумилась», поддерживала имидж. А Маринка вынуждена была следовать моему примеру.

Я нашла графу «Оплата», вписала туда цифрами и прописью – «восемьдесят долларов США» и, секунду подумав над графой «Фамилия, имя, отчество», написала – «Илона Ольгердовна Бойковичуте». Мне показалось тогда это забавным. Что написала Маринка, я не посмотрела.

Следуя указаниям Влада, мы с Мариной поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице, которая заставила меня вспомнить наш тарасовский художественный музей, и оказались в не менее широком коридоре, расходящемся вправо и влево от центрального холла. В холле на креслах сидели двое. Это были точные, как мне вначале показалось, копии Влада – такие же широкоплечие, с такими же прическами, с такими же выражениями на лицах.

«Охранники, – поняла я. – Ну да, Виктор и говорил – трое».

– Это и все ваше войско? – спросила я, кивнув на парней в креслах. – Не маловато? Что-то они на вид дохленькие…

Влад даже споткнулся, услышав это.

– Не твоя забота! – буркнул он мне в ответ и, остановив нас с Маринкой перед первой дверью правого коридора, вошел туда, плотно прикрыв за собой дверь.

Нам пришлось ждать, хотя я и не совсем поняла, куда это он вошел. К начальству, что ли? Доложить, что берет нас на работу? А начальство, что же, на нас смотреть не будет? А мне не терпится запечатлеть это самое начальство на фотопленку.

Но начальство так и не появилось. Появился вновь сам Влад и сделал рукой знак, приглашая идти за ним. Первые три двери мы прошли не останавливаясь, а четвертую Влад открыл без стука.

Я вошла вслед за ним, оставив Марину в коридоре. На кровати лежала женщина лет двадцати пяти, пухленькая, из тех, кого называют «пампушечками». На лице у нее я не заметила ни малейшего следа хоть какого-то интереса к происходящему. Она даже направление взгляда не поменяла, глядя в зеркало на стене с бессмысленной улыбкой. Не на свое отражение глядя, а просто в зеркало, в пространство, ничего в нем не видя…