Надеждины - Кир Неизвестный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Даже Татьяну?
- Никого. А я уж постараюсь быстрее управится. – Она с трудом встала с неудобного табурета и вышла в солнечный осенний вечер. – Татьяна. – Позвала она. Та вскочила и тут же, ослабевшие ноги вернули ее на место, но она смогла себя перебороть и со второй попытки смогла все же подняться.
- Да. – С робкой надеждой спросила она докторшу.
- Твоему Сергею я вколола успокоительного. Он поспит, а ты ему не мешай. Я буду тут рядом и если что, помогу. А пока за ним пусть присмотрят ребята.
- А я? – Не поняла Татьяна.
- А ты отдохни. Я когда вернусь, мне будет нужна твоя помощь. Так что до скорого. – И она не торопливо и как сумела грациозно, втиснулась в пространство «Рено», тот жалобно скрипнул, фыркнул двигателем и, постанывая, поднимая облачка пыли, поехал прочь.
***
Густая вышла из своего «Рено» и, торопясь, насколько позволяли её габариты, зашагала в свой медпункт. Первым делом она себе наметила выпить сто граммов спирта и выдохнуть тот страх, который её преследовал всю дорогу от дома Надеждиных. Она уже тогда поняла, когда увидела Сергея, что это не обычное заболевание и очень было схожим с тем, что прислали в медицинском описании из областного центра. Еще в этой памятке говорилось о том, что ни при каких обстоятельствах не стоит контактировать с заболевшим, а сразу изолировать его и контактную группу, и чем быстрее это сделать, тем меньше потом будет жертв. Но у них этого не получилось и теперь она, единственный врач в поселке, подвергла такой опасности всех жителей и себя в том числе. Так же в памятке говорилось о рекомендациях к действию, если появилось подозрение, что вы вошли в контактную группу, звонить на горячую линию эпидемиологического штаба. Она собиралась это сделать, но сначала в планах было спирт и закусить.
Она открыла холодильник, взяла прозрачную бутылку из-под лимонада, в которой хранила не разбавленный медицинский спирт, налила трясущейся рукой в стакан, потом нашла колбасы кусок и не стала его резать, решив, что сейчас и так сойдет. Махнула спирт разом, выдохнула остаток воздуха из легких, чтобы не обожгло, и откусила солидный кусок колбасы. Облегчение пришло сразу, в голове метрономом стучавшая кровь отлила, оставив после себя пустоту и легкость, и сердце до этого нещадно колотившее в грудь, успокоилось, перешедши на неторопливый шаг. Густая снова выдохнула, теперь получилось с облегчением и, не откладывая в долгий ящик, решила заняться главным – предупредить о массовом заражении поселка и потребовать обеспечить карантинную изоляцию федеральными властями. Она захлопнула дверь холодильника и ахнула.
Чудовище сидело за дверью и ждало её, и перед тем, как свет для неё погас, она узнала в этом существе Лешку заику, который всегда пытался рассмешить её анекдотами, а она всегда старательно смеялась над ними, хотя смешно никогда не было.
***
- Мы все умрем. Но не это важно. Важно то, как мы умрем. – Иван вышел на крыльцо и как-то странно и отстранено посмотрел в небо.
- Это не важно, потому что после нас никто этого не вспомнит. После нас уже ничего не будет, мы видимо последние. – Ответил ему Сэм. – И, наверное, это правильно, что вот так все умрут – разом. Правильно, что не разбирали на хороших и плохих, богатых и бедных. Теперь у всех будет шанс на равных ответить за свою жизнь.
- А как же дети?
- Держи их при себе. – Сэм не продолжил, а Иван и без этого понял.
- До завтра? – Нехотя спросил Иван.
- Да. До завтра. – Нехотя ответил Сэм. И они разошлись по своим сторонам, прочь от проклятого дома Надеждиных.
***
Сэм сел в пикап, и долго не мог сосредоточиться и провернуть ключ зажигания. Он все думал и думал о Надеждине и его жене, о том, что им суждено и как теперь изменится жизнь в их поселке. Он думал о приближающемся конце света созданного человеком и, хотя это произойдет еще не скоро, он точно знал, что в условиях всеобщей паники и хаоса, человек максимально приблизит апокалипсис. От этого ему становилось не по себе, и еще от того, что уже не будет, как было раньше, и видимо скоро вообще ничего не будет.
- К черту все эти домыслы, к черту эту сингулярность, китайцев, японцев, индусов! Всех к черту! И страну эту проклятую – к черту! Напьюсь сегодня, просто вдрызг надерусь! Мутной самогонки, что Анатолич приторговывает из-под полы. А потом будь что будет, все равно уже деваться отсюда некуда!
Густая уже сообщила о карантине их поселка и скорее всего завтра появится оцепление, а это значит, что он тут застрял на вечно и не видать ему своей родины уже никогда. – Он прокрутил ключ, пикап взревел двигателем, проворачивая колеса по гравию, и он умчал, поднимая облака пыли, в трактир, дожить этот ненавистный день.
***
- О боже! Сережа, Сережа! Что с тобой? – В отчаянии она заламывала руки на груди. Её Сережа, с которым они счастливо прожили два с половиной года, сейчас в диких муках корчился на дубовом полу, костенея на время самыми невообразимыми формами. Его кожа плавилась синими волдырями, просвечивая темными жилами капилляров. Его белки глаз, как и кожа, окрасились ярко синим, а изо рта, выталкиваемая судорожными движениями кадыка,пульсирующими толчками выплескивалась, отвратительно воняющая, зеленая жижа.
- Сергей! Сергей! – Она подбежала к нему, взахлеб пытаясь что-то еще сказать, но не могла произнести какие-то очень важные
