Забудь… - Юрий Горюнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закончив свою не мудреную трапезу, прошел в комнату и включил телевизор. Я отдыхал в своей квартире. Здесь все вещи лежали, стояли там, где я хотел, а не где надо. Это не значит, что все валялось, порядок в квартире был всегда.
Переключая каналы, я смотрел их частями и не находил ничего интересного для себя. Около десяти мне это надоело, и я отправился спать. Почитав книгу, к одиннадцати я дошел до кондиции, чтобы отдаться в руки Морфею.
Утром я проснулся бодрым и полным энергии. Приняв душ и позавтракав, отправился на работу. Я не любил плотно завтракать и перед операциями не обедал. Легче перенести голод, чем, если желудок начнет войну с пищей во время операции. Пусть лучше потерпит.
Леня, как и обещал, приехал раньше. Мы сидели у меня в кабинете и просматривали историю больного.
– Да, досталось парню. Операция не из легких.
– Это верно, – подтвердил я.
– Ну что? План понятен, дальше по ситуации. Он уже в палате.
– Пойдем, посмотрим? – и мы, взяв историю, вышли из кабинета. Около палаты нас остановил мужчина средних лет, в больничном халате, под которым просматривалась военная выправка.
– Извините, это вы будете оперировать Федорова: – обратился он к нам.
– Вот он, – указал на меня Леня, – я пойду, – и он вошел в палату. Леня понимал, что подобное начало это предвестник значимости больного, а более всего просителя.
– Слушаю вас.
– Вам известно, что Федоров, как и я является сотрудником службы безопасности?
– Во всяком случае, теперь мне это известно, – ухмыльнулся я и внимательно посмотрел на собеседника. Для его возраста он был седой, как лунь. Лицо было костлявым и удлиненным, а горькая складка у рта, казалось так и останется у него навсегда.
– Федор Степанович, я правильно говорю?
– Как вы говорите, я не знаю, но имя назвали верно.
– Мы прежде, чем он попал к вам, консультировались и нам порекомендовали, чтобы операцию проводили вы.
– И что? Изобразить восторг по этому поводу?
– Ваш юмор это ваша защита? А если серьезно, то он мой друг и вытащил меня из пекла, в который попал сам. Насколько сложна операция?
– Все операции сложные. Каждая операция, как отпечатки пальцев индивидуальна.
– Почему?
– Мы все с виду одинаковые, а организм у каждого свой.
– Что касается вида. Насколько он будет другим?
– Не беспокойтесь, он же не шпион, чтобы ему менять лицо, – улыбнулся я, – мы постараемся сделать все возможное, чтобы он был узнаваем теми, кто его знал раньше.
– А невозможное?
– А не возможное – это другое ведомство, – и я указал ему в потолок, – это ведомство Господа.
– И все – таки?
– Я же сказал, что мы делаем, что можем. У нас нет деления больных в зависимости от занимаемого кресла.
– Его кресло часто походный стул или окоп. Это я занимаю другое.
– Что же вы делали там, откуда он вас вытащил?
– Была необходимость.
– Я так и понял, и посоветую вам не сидеть здесь, а позвонить в приемный покой после шести.
– А когда я смогу его увидеть?
– Завтра.
– Федор Степанович, если что надо обращайтесь. Я не Бог, но многое могу сделать.
– Спасибо. Вы знаете, чем отличается хороший врач от просто врача?
– Нет.
– Хороший врач не дает власти над собой. Он принимает решения и отвечает за них.
– Разумно, значит вы хороший врач, если указали на вас.
– На меня многие указывают и не только во врачебной практике.
В это время Леня, выглянул из палаты:
– Ты идешь?
– Да, извините, мне пора.
– Конечно, и – тут он обратился к Лене – вы ассистируете на операции, а делает Федор Степанович?
– Да. Он это делает мастерски, со своей обычной ленью и энергией – пошутил он в ответ.
Мы вошли в палату и Леня тихо спросил:
– Что проситель занимает высокое кресло?
– Простой крашенный стул подошел бы ему больше. Ну что у нас?
– Я проверил. Все в норме.
Мы прошли к койке, где лежал мужчина под белоснежным одеялом. В палате было еще трое больных. Нашего пациента положили временно для подготовки к операции. Лицо его было забинтовано, поэтому, как он выглядит, я знать не мог, но глаза его были открыты и он наблюдал за нами. Я присел на краешек кровати и обрился к нему:
– Я понимаю, что вы волнуетесь, это нормально, но как человек волевой и решительный вы должны нам помочь, а мы вам. Ваша помощь заключается в том, чтобы настроить себя на операцию и все будет хорошо. Хорошо будет в любом случае, но с вашей помощью легче работать будет. Вы женаты? Если « да», – то моргните один раз, если «нет» – дав раза. – Он моргнул два раза.
– Значит, сделаем так, чтобы девушки от вас не шарахались. Вас это беспокоит? – он моргнул один раз. – Вы крепкий человек, самое страшное уже позади и вы живы. Ходить еще тяжело, но нам этого и не требуется. Хирурги вас поставят на ноги, а мы дадим вам лицо и не новое, а ваше.
Я обернулся к Лене:
– Пусть забирают и готовят. Пошли. Еще увидимся, – обернувшись сказал я больному, и встав направился к выходу.
Когда мы вышли, то снова увидели просителя:
– Я же сказал вам идите, от вашего присутствия ничего не измениться, – и повернулся к Лене, – надо подумать, как его после операции перевести в отдельную палату и чтобы уход был соответствующим.
– Я могу это сделать, – подал голос, не ушедший посетитель.
– Можете, делайте, – решительно сказал я, – что стоите? Идите.
– Понял, – и он направился по коридору к выходу, на ходу доставая мобильный телефон.
– Вот видишь, и придумывать ничего не надо.
– Пошли, нам еще есть что придумывать.
– Нет, Федя, это ты у нас мастер на выдумки.
– Это как?
– Если бы не был выдумщиком, разве было бы вокруг тебя столько женщин? И каких!
– Это верно, – улыбнулся я, – они любят фантазии, – и вспомнил вчерашнюю манипуляцию в машине.
Мы прошли в операционную, переоделись и подошли к столу. Бинты с него уже сняли. Много работы – подумал про себя, – но справимся, не робей парень, постарался я передать ему взглядом свою уверенность. Он еще был не под наркозом, поэтому всякие разговоры о состоянии пациента и его вида всегда строго пресекались.
– Начнем.
Каждый знал, что ему делать. Операция шла достаточно долго. Мы по крупицам, как мозаику собирали
