Волшебный сон Алисы (СИ) - Литт Ксюша

Иванцов печально вздохнул, взял ложку, придвинул к себе тарелку с супом, поблуждал взглядом в поисках перечницы, а когда Алиса ему ее передала, между прочим машинально спросил:

— Какой ребенок? Ты о чем?

— Ну... — она развела ладони, понятия не имея, как описать гипотетического малыша. — Обычный. — Ей и самой еще слабо представлялось, какой он. Это было нечто такое живое, не очень большое, помещающееся в руках и теплое. Оно пока не имело ни внешности, ни пола, ни даже отдельных частей тела. Оно просто было, потому что... Потому что так надо. И ей действительно этого хотелось, чем дальше, тем навязчивее. Должен же быть какой-то итоговый смысл  в ее сожительстве с любимым и вообще в жизни.

— Ты беременна? — Данил заметно напрягся.

— Нет еще, — Алиса растерялась. — Но... — под хмурым взглядом весь запал пропал. — Я не собираюсь рожать после тридцати, — проговорила уныло и тихо. — Я не хочу быть мамашей в возрасте. Понимаешь? Нам пора...

Данил опять задумался. Теперь, казалось, точно по делу. Он даже задышал тяжело, настраиваясь выдать свое мнение по поводу поднятого вопроса. И выдал. Все с тем же неуспокаивающимся раздражением последних дней:

— Я не понял. Что пора? Кто тебе сказал, что пора? Какой возраст? Нам всего двадцать семь! — Ложка полетела на стол. Данька устало потер глаза и безрадостно хмыкнул: — Тоже мне нашла возраст! Пора… — Покачал головой, словно не в силах был поверить, что такая ахинея могла прийти Алисе в голову. Вроде бы умной девушкой казалась. Продвинутой. Целеустремленной. Эмансипированной. Он вдруг замер и подозрительно прищурился. — Тебе что, замуж, что ли, захотелось? Свадьбу? Ты на это так прозрачно намекаешь?

У Иванцова нервы были натянуты до предела, и он цеплялся сейчас к любым словам, принимая все в штыки и делая своеобразные выводы. Алиса все это прекрасно понимала. Однако она и сама последние пару недель находилась вообще-то не на курорте, в условиях релаксации. А в самом эпицентре вот-вот собирающейся рвануть бомбы. У нее тоже нервы и тоже оскорбленное самолюбие. Как правильно отреагировать на резкий язвительный выпад сразу не сообразила.

Если серьезно, без эмоций поразмышлять, то после восьми лет сожительства играть свадьбу реально было уже немного поздно. И, как минимум, странно. Жили-жили, и нате вам: белое платье и лимузин. С чего бы вдруг им устраивать шоу? Смех да и только. Кому оно нужно? Да и жаба душит — потратить ради бессмысленного празднества впустую столько денег, которых, к слову, у них и так обычно было не густо.

Так что в свадьбе, в прямом смысле этого слова, Алиса вообще нисколько не нуждалась. Ни с толстыми намеками, ни с тонкими. Но...

Но стать Иванцовой в обозримом будущем она вообще-то рассчитывала. Даже не так. Она твердо была уверена в том, что они поженятся. Это был лишь вопрос времени, до которого у них просто не доходили руки и ноги. И в этом вроде не было ничего смешного и зазорного.

Однако после обвинения, что у Алисы нет других интересов, кроме как захомутать Данила, ей стало немного неудобно. Словно она недалекая мещанка о постыдном чем-то размечталась, когда вокруг открыты горизонты для свершения невероятных в мировом масштабе дел. Вот умел же Иванцов всегда так съехидничать, что и ответить не знаешь чем, и обидно очень становилось.

— Нет, не намекаю. Не надо мне свадьбу. И замуж не хочу, — понуро огрызнулась Алиса в ответ на упрек и разочарованно вздохнула: — За тебя во всяком случае — точно нет. — Не нужно ей в этот момент вдруг стало больше ничего: ни дома, ни семьи, ни детей.

Однако становиться вечной соратницей по жизни друга и товарища, скитаясь по стране и за ее пределами, она тоже не собиралась. Поэтому, также отложив ложку в сторону и не поужинав, она просто, не сказав больше ничего, встала, оделась и ушла к родителям. Даже вещи свои пока забирать не стала. Чемодан шмоток, которые получилось накопить за все годы совместного проживания со своим мужчиной, можно было забрать и позже. К тому же, надежда, что Данил через день-два прибежит с просьбой о прощении за свои необдуманные насмешки, какая-никакая, а имелась. Доля вероятности, что так оно и случится, по мнению Алисы, в процентном соотношении равнялась девяноста девяти целым и девяти десятым. Проще говоря, не могло все вот так в один миг закончиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 7

— На девяносто процентов – факт, что прибежит. Он же тебя любит. – Анфиса, уже много лет как Рыжкова, с легкой руки скинула разом десятку Алисиной уверенности. Просто прошла уже неделя с той вечерней ссоры, а пороги родительской квартиры Алисы еще никто слезами не заливал, и обивать их с мольбами о прощении, тоже, похоже, не собирался. – Вы все равно поженитесь, не переживай, — успокоила подруга. — Но тебе обязательно надо ехать с ним. И, вообще, ты дурочка такая. Питер – это же круто. Чего выделываешься? Тем более с Данькой. Будешь долго характер показывать, другая, более сговорчивая, быстро найдется.

А Иванцов, казалось, и в самом деле хотел взять Алису измором. Они ежедневно виделись на работе, но так ни разу и словом не обмолвились. Данил исподтишка поглядывал, но первым идти на примирение, явно не намеревался. Позиции свои не сдавал. Шаг навстречу означал бы капитуляцию и согласие не только распрощаться с холостой жизнью, но и подписаться на скорую вероятность стать отцом. Он ждал. Терпеливо и расчетливо, что у Алисы взыграет благоразумие, замешанное на любви и преданности. И она ринется за ним вслед, как жена декабриста, только пока что в статусе подруги. Ну не до формальностей ему сейчас совсем было и не до штампов в паспорте.

Времени же на размышления у Алисы оставалось все меньше, а вот над вакантным местом подле Данила и в самом деле потихоньку начала нависать угроза — Вита, Виталия которая. Зачастила, куряга несчастная, в курилку. Только Данька за дверь, и она туда же следом бежит. Ну и что, что Виталий тоже сразу за ними направлялся. Ну и что, что и раньше так было. Алиса все равно с болезненной ревностью наблюдала, как возвращались с перекура все трое довольные, активно что-то обсуждающие.

В две недели, положенные для отработки после заявления на увольнение, Данил вообще перестал работать. Все больше болтался без дела, с чемоданным настроением, да вот так трепался о том о сем со всеми подряд. Со всеми, кроме Алисы. А Витке уделял особое внимание. Еще и подвозить взялся ее после работы на своей уже не совсем новой "Реношке". Точнее их общей с Алисой. Машина — это единственная важная и нужная вещь, которая Иванцову оказалась необходимой для жизни. Пять лет назад они ее взяли в кредит, три года выплачивали, ужимая расходы на жизнь. И вот теперь на ней каталась не Алиса, а Виталия.

Ну и что, что еще некоторое время назад Алиса сама от чистой души предлагала коллеге услуги извоза. По пути же. Жили они в одной стороне и неподалеку. Но ведь то было тогда, до ссоры, а теперь же все стало по-другому. Данька не честно поступал. По-свински!

Анфиса, выслушавшая опасения и переживания подруги, подтверждению своей теории даже обрадовалась:

— Вот! — воскликнула. — Во-о-от! А я о чем говорю. Уведет эта ваша Виточка и оглянуться не успеешь.

Алиса, снова впав в задумчивость, сморщила нос.

То, что Данил прихватит с собой в далекое странствие Виту, слабо верилось. И не потому что та плоскозадая и совершенно не в его вкусе из-за тщедушной костлявости и вечно стянутых в неаккуратный хвост волос. А потому что собирала она эти свои жидкие блеклые патлы всегда детской цветастой резинкой, одолженной у своей дочери. За великими свершениями Иванцов в компании матери-одиночки и ее "довеска" точно не отправится. Тут можно даже не переживать. А вот проверить на гибкость в постели анорексичку ради спортивного интереса и забавы мог запросто. Или просто Алисе назло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он специально возле нее трется, чтобы меня побесить, — пробурчала она с обидой и злостью. — Чтобы я себя виноватой почувствовала, а не он.