Combat - Владимир Колышкин

   Местная "божья коровка", с вялой отрешенностью подумал Хорнунг. Ползет себе, как ни в чем не бывало. Словно и не ходила земля ходуном и не гуляла в округе грохочущая взбесившаяся смерть, вырвавшись на волю из тесных металлических контейнеров. Это просто чудо, что они остались в живых. Впрочем, почему же чудом? Вовсе не чудом, а благодаря старой доброй теории вероятности да еще вовремя прочитанной книге о Второй мировой войне, где между прочим сообщалось, что опытные солдаты во время бомбежки частенько использовали для укрытия старые воронки, потому что по своему и чужому горькому и счастливому опыту знали - бомбы дважды в одно место не падают. Эту, казалось бы, совершенно для него бесполезную информацию он мог попросту забыть, но она, к счастью, отложилась в каком-то дальнем уголке его сознания, чтобы в решающую секунду драгоценный опыт предков пришел на помощь. И этим опытом Хорнунг готов был поделиться с воинственными туземцами. И еще хотелось бы донести до их сознания одну простую истину - о бесполезности всяческих войн.

   Хорнунг вспомнил детский стишок и мысленно продекламировал его:

   Божья коровка

   На небко лети,

   В твоем доме пожар,

   К своим детка спеши.

   Жучок словно бы услышал его, вновь распустил свои крылья и, воспользовавшись очередным порывом ветра, наконец-то взлетел и быстро скрылся из вида.

   И тут же несколько придушенно запел зуммер мультивиза. Это вывело Хорнунга из оцепенения и вернуло в реальность кошмара. Секунды две-три он искал свои руки. К своему удивлению, он нашел их на прежнем месте, стряхнул землю, протер прибор и нажал кнопку приема.

   - Хэлло, капитан, вы живы? - физиономия Фалда была перепачкана машинным маслом, но выглядел он спокойным. Все-таки флегматичная нервная система имеет свои преимущества.

   - Что с кораблем? - спросил Хорнунг ссохшимся голосом.

   - Порядок! Не пострадал. Я в двигательном отсеке был, когда началась эта заварушка. Подумал было, что началось землетрясение, а потом выглянул... Чего это они? Как с цепи сорвались...

   Хорнунг кашлянул, прочищая глотку и багровея от ярости, завернул длинное ругательство на каком-то варварском наречии, эмоциональная энергия которого была столь мощной, что создала помехи в связи. Экранчик подернулся рябью, вытесняя недоуменное лицо Фалда. Когда унылая физиономия механика вновь показалась на экране как в прицельной рамке, Хорнунг выпалил:

   - Почему снял браслет?!

   - Видите ли, шеф, он мне мешал работать. Мне же пришлось лезть в "магнитку", а там от него все равно никакого толка...

   - Готовь корабль к старту, - сквозь зубы приказал капитан.

   - На это уйдет не менее часа, - промычал Фалд. - Я разобрал камеру ускорителя и снял все крепления. При старте все развалится.

   - Так закрепи все снова и побыстрей! - зло бросил Хорнунг и отключил связь.

   Тем временем Зальц уже очнулся и сидел на дне воронки. Он мотал головой, стряхивая с волос комья и пыль сухой земли, но делал это как-то замедленно, словно пьяный - видно было, что он еще не совсем пришел в себя после бомбежки. Хорнунг присел на корточки возле своего штурмана, тихонько толкнул его в плечо и, отвинтив колпачок фляжки, сказал уже спокойным голосом:

   - На-ка, хлебни немного коньяка, - и, усмехнувшись, добавил: - С боевым крещением тебя, как говаривали когда-то наши прадеды.

   К чести капитана надо сказать, что характер его (довольно-таки вспыльчивый) обладал одним ценным качеством, как человека и как руководителя: какие бы громы и молнии не метал он в провинившегося, других, невиновных, это ни коем образом не задевало. Подчиненные Хорнунга не знали, что значит попасть начальнику под горячую руку. Впрочем, объяснения супермеха удовлетворили капитана, и тот был реабилитирован.

   - Ну ты как, в порядке? - спросил он своего напарника. - Идти сможешь?

   - Думаю, что смогу... Нога немного побаливает, но это пустяк - подвернул, когда падал. Минут пяток посидим, оклемаюсь, и пойдем.

   - А куда это ты побежал?

   - Да черт его знает... Потерял контроль над собой. Знаете ли, никогда раньше не попадал под бомбежку. Не успел еще привыкнуть.

   - Я тоже с ней знаком был только теоретически, - сказал Хорнунг с улыбкой и хотел добавить, что эта теория и спасла их жизни, но промолчал, завинтил фляжку и прикрепил ее к поясу. Нагнувшись, взял штурмана за предплечье.

   - Давай-ка я помогу тебе выбраться наверх, посидим на ветерке, а то здесь дышать нечем.

   Серые от пыли они выкарабкались из воронки, нашли подходящий пригорок. Зальц сейчас же сел и принялся растирать лодыжку правой ноги. Хорнунг оглядывал округу. Воздух еще был мутноват, как после первого дня творения, с сильным запахом химической взрывчатки и пережженной земли. Взвешенная пыль, мельтеша, струилась по ветру, в том же направлении медленно плыли черные нити копоти. Кое-где свежие воронки дымились, но очагов огня нигде не наблюдалось, собственно потому, что гореть-то было нечему.

   В общем, адский мрак постепенно рассеивался. Уже кое-где пробивались, похожие на театральные прожектора, желто-зеленые лучи светила, и яркие пятна, упавшие на землю, несколько оживили мрачный пейзаж. Да, несомненно, почва нуждалась в оживлении! Кратерообразных ям прибавилось в таком количестве, что вся местность еще более стала походить на лунный ландшафт. Последние остатки растительности были уничтожены. Теперь перед ними лежала голая каменистая пустыня, по которой нельзя было толком ни пройти, ни проехать.

   Вновь послышался отдаленный гул - низкий, рокочущий. Прозвучал и пропал. У Хорнунга оборвалось сердце. Померещилось или?.. Нет, не померещилось. Зальц тоже насторожился. Мышцы его лица так напряглись, что кожа упруго натянулась, заметно дернулись уши и слегка отъехали назад волосы. Гул снова возобновился - то затухающий, то усиливающийся при напоре ветра. Звук - теперь в этом не было никакого сомнения - шел с той же стороны горизонта, откуда прилетели самолеты. Штурман проворно вскочил на ноги и, покосившись, замер в неудобной позе, щадя больную ступню.

   - Опять авианалет?

   - Не думаю, характер звука определенно другой.

   Замечание капитана было верным. Самолеты тоже издавали низкий звук, заунывно-ровный, как бы на одной ноте. А этот походил на утробный рык тысяч хищных животных, колебался по высоте и тональности. И еще время от времени слышался какой-то лязг, явно механического происхождения. Так и стояли они в напряженной бездвижности, пока вдали, опять же с северо-западной стороны, за возвышенностью, не увидели маслянистые, сизовато-коричневые дымы, сносимые легким ветерком в сторону их корабля.

   - Интересно, какой еще сюрприз они нам приготовили? - с нотками усталой обреченности сказал штурман и инстинктивно придвинулся к командиру. - Не иначе, как полевые кухни волокут для пикника. Беспокойные ребята, ей-богу!

   - Сдается мне, что принимать нас решено по полной программе, - сказал Хорнунг, закуривая первую утреннюю сигарету.

   - Никак не возьму в толк, что мы такого плохого им сделали? - не унимался Зальц. - Сели без разрешения? Так знали бы, кого запрашивать - запросили бы... Пошлину не заплатили? Так придите и скажите - культурно и вежливо. Мы рассмотрим. А то сразу бомбами по башке. Дикость какая-то. Варварство.

   - Как самочувствие, штурман? - поинтересовался Хорнунг, делая быстрые нервные затяжки и выпуская дым через нос. - Боишься?

   Зальц молча дернул плечом и слегка искривил полные губы. Потом вспомнил, что вопросы командира требуют обязательного ответа, отрапортовал скороговоркой бывшего югендскаута: - Готов к труду и обороне!

   На вершине пологого холма, расположенного в трех милях от их позиции, появились и начали спускаться некие черные точки. Несомненно, какие-то машины. Это они натужно гудели и испускали дымы. Еще одна группа машин выехала в долину из-за подошвы возвышенности.

   Зальц отыскал свой бинокль и, забыв про автоматику, принялся яростно крутить варньиры настройки вручную. Руки его заметно дрожали.

   О майне мутер, роди меня обратно!.. - возгласил он дрогнувшим голосом, припав к окулярам. - Сэр, кажется, про этих чудовищ вы говорили недавно...

   Хорнунг отобрал у него бинокль (свой он где-то потерял) и навел его на еще одну приближающуюся армаду, на этот раз сухопутную.

   Каждая машина представляла собой бронированную коробку на гусеничном ходу, сверху располагалась небольшая обтекаемая башня с горизонтально торчащей из нее трубой. Труба, конечно же, - орудийный ствол. Очевидно, это был танк. По-варварски простая конструкция, но недвусмысленная по своему назначению. Машина была страшна не столько мощью своего вооружения, сколько психологическим воздействием на противника. Что-что, а воздействовать на нервы друг другу и наши предки умели отлично.