Ржавая Хонда (сборник) - Владимир Яценко

– Куда валить? – запричитал Каин. – Давайте посмотрим, вдруг живые они.

– Бежим к Переходу, – сказал Сула. – Больше некуда. Я слышал, его иногда включают. Если повезёт, сразу у депа на куличках окажемся.

– А что такое «переход»? – спросил я. – Нет. Я, конечно, знаю, что это когда стоишь в одном городе, а потом сразу оказываешься в другом. Но как эта штука работает?

– Это недалеко, – махнул рукой Сула. – Пошли покажу. Они нарочно тюрьму рядом со станцией сделали, чтобы зэками было легче обмениваться.

Он первым вышел из камеры.

Я, конечно, со своим узлом не замешкался. Каин зашлёпал следом…

Сперва двигались узкими ходами, потом коридоры стали шире. Сула держался уверенно, но осторожно. Задерживаясь на «перекрёстках» и перед дверьми, он подолгу прислушивался, прежде чем тронуться с места.

Дважды чудом разминулись со спешащими по своим делам людьми. Один раз долго стояли, пропуская длинную вереницу тачек с зерном. Грузчики были молчаливы и злы. Мне показалось, что кто-то из них нас заметил, но тревогу не подняли, и мы прошли дальше.

Через час с четвертью оказались в просторном помещении. Странное освещение делало лица серыми. Только я и на солнце не назвал бы своих спутников розовыми, так что, возможно, в их бледности виноваты не только светильники. Вдоль стены тянулся ряд круглых проёмов, забранных огромными, в мой рост, лепестками. Один из проёмов был открыт.

– Везёт дуракам! – с непонятной интонацией сказал Сула и побежал к открытому входу.

Я не решился отставать. Судя по шлёпанью босых ног за спиной, Каину наше общество тоже пока не надоело.

Едва мы оказались внутри, как «лепестки» дрогнули и с шорохом трущегося металла развернулись, отрезав нас от зала. Сула радостно воскликнул: «Деп подери! Работает!»

С тем же шуршанием лепестки сложились обратно. Только теперь нам открылся другой зал. Это я по противоположной стене понял: на ней была другая вязь выписана. И на фанерном щите буквы были другими.

Сула немедленно вышел, а я осторожно выглянул. Его тёмная фигура уже расплывалась на фоне ослепительного выхода. Каин нетерпеливо толкнул меня в спину, и я сделал шаг через высокий порог.

– Ты тоже ничего не почувствовал? – спросил я, крепче прижимая к груди узел.

Каин, не глядя на меня, буркнул: «Дай пройти» – и пошлёпал к выходу.

4. МУТНЫЙ ПЕК

Пек пребывал в сомнениях. Единственный уцелевший из конвоя, похоже, не врал – незнакомцы оказались неподалеку весьма кстати. Жаль только, что сами «спасатели» явно чего-то недоговаривали. В каком-нибудь другом месте, более близком к цивилизации, их неловкая игра могла развлечь и позабавить. Но здесь, в глуши Поля, подобные «игры» могли иметь печальные последствия. Нужно было принимать или условия, или меры.

– Тебя что-то беспокоит, – сказала Мара, положив купцу на плечи невесомые руки. – Я же вижу. Что не так?

– Как тебе сказать? – невесело усмехнулся Пек. – Из пяти осеменителей в живых остался один. А трое разбойников не те, за кого себя выдают. Во всём остальном – полный порядок.

– Вот как? – удивилась Елена. – А мне они кажутся именно разбойниками.

Пек с заметным раздражением освободился от объятий Мары и в два шага оказался возле выхода из гостиной.

– Они утверждают, что давно знакомы, но говор у всех разный, а у того, что в лохмотьях, загар мне кажется искусственным: вокруг глаз – белая кожа, а подушечки пальцев темнее руки. Судя по останкам, разбросанным вокруг транспорта, на нас напало не меньше десятка химер. Чтобы справиться с таким противником, нужно быть ловким воином. Но лохмотья господина «Загорелые Ладони» если и были когда-то одеждой, то ещё до Упадка.

– Разбойники могли принять его в свою компанию только недавно…

– И тут же доверили вести переговоры? Назначили старшим? – Пек разгладил под поясом складки кафтана. – Странно всё это… У нас чипсы остались?

– Чипсов нет. Только сухарики с беконом.

– Дай-ка немного… – Он подождал, пока Мара отсыпала ему в стакан сушь, благодарно кивнул, закинул несколько кусочков в рот и уже невнятно продолжил: – Невероятное стечение обстоятельств: нападение стаи химер и тройка умелых бойцов неподалеку! Но даже если и так, даже если услышали шум битвы… почему не подождали, пока конвой не будет уничтожен? Я бы поверил, что они – разбойники, если бы при нашем выходе из убежища они попытались меня убить, вами развлечься, а мануфактуру отнести на брянский базар. Глупости, конечно, но они-то этого не знают!

– В благородство ты не веришь? – спросила Елена. – Просто так, по-человечески, эти люди прийти на выручку не могли?

– Почему же, верю, – сказал Пек. – Могли. Но я ещё не слышал о благородстве, которое бы пряталось под маской грабителя.

– Робин Гуд, Джесси Джеймс… – подсказала Елена.

Пек поправил высокий воротник и, поразмыслив, возразил:

– Неудачные примеры. Эти бандиты грабили именно таких, как мы. Их произвол называли благородством совсем другие люди.

– И что же ты думаешь?

– Я думаю, что они – дружинники. На ментов или санитаров не похоже. Слишком глупо спланировано. И наспех. Вот только в толк не могу взять – что им от нас нужно? Скорее всего, какая-то ошибка.

– Но они спасли Феликса!..

– …чтобы он подтвердил их роль в уничтожении химер!

– И что ты будешь делать?

– То, чего они добиваются: предложу им работу в конвое. – Пек доел сухари, развернул холодильник и достал банку с пивом. – Отказывать глупо. Всё равно не отвяжутся. Но и нам нужно восполнить убыток в живой силе. Насколько я понял, ваш флирт с московитами успешным не назовёшь?

– У меня вообще ничего не было! – фыркнула Елена. – И я даже рада, что этих олухов химеры поели. Хотя бы на корм сгодились.

– Мне тоже хвастать нечем, – призналась Мара.

– Плохо, – расстроился купец. – На Перевале с этим строго, девушки. Оплодотворённая икра – единственный пропуск на Руину. Так что я беру бойцов с собой, вдруг кто-то из них подойдёт сепаратору. И в любом случае у вас ещё остаётся Феликс. Пожалуйста, не теряйте времени.

Он откупорил банку и приложился к пиву. Поперхнулся. Закашлялся:

– Деп подери! Тёплое!

– Так, может, сами икре поспособствуете? – ехидно улыбнулась Елена, от души приложив ладонью купца по позвоночнику.

– Или сводных братьев и сестёр перевальное кодло не жалует? – подхватила Мара.

– Нет. Не жалует, – сипло отозвался Пек. – Гены хохлы отслеживают чётко, это вам не «Клара у Карла» эсэсовцев. И если папой снова буду я, они вам не насыпят свежих батареек. Им не нужны ленивые инкубаторы. Ладно, не буду каркать. Пойду наших «спасителей» порадую. И замени холодильник, Мара. У этой тряпки фандр совсем выдохся. Если так дальше пойдёт, через три-четыре сотни отбоев придётся искать новое озеро.

Пек вышел на палубу, выбросил за борт банку и откашлялся, прежде чем сообщить «разбойникам» о своём решении…

5. ИВАН КУПЧЕНКО

Не операция, а цирк какой-то. Со змеиным душком криминала. Нормальный себе барыга. Тюбетейка, полукафтан, шаровары. Таких сейчас – через одного каждый. Ведёт свой частный промысел, никого не щемит, не убивает. На кой ляд он нам сдался? А вот «коллеги» смежной земуправы кажутся подозрительными. Низенький и вертлявый – это Булыга. Пустой человечишко – пришиба. В толпе я бы на такого и не глянул: худенькие, острые черты лица, редкие волосы, скошенный лоб, едва намеченный подбородок. Будто пожалели на бедолагу материала. Зато в общении с природой нет равных. Это он химер на лагерь навёл. Башковитый малый. Мыслительная железа, что разум продуцирует, у него перед совестью не тормозит и не морщится. С таким лучше не ссориться. А ещё лучше – дружить.

Второй коллега, Данила: высокий и стройный. Чистое открытое лицо, красивая улыбка… размышлялка тоже на месте. Только, о чём он всё время размышляет – я бы не взялся угадывать. Уверенно сказать могу одно: думает он не о работе. Измазать пальцы в тонере и не положить крем на веки – это нужно быть конченым идиотом. Одежда наверняка снята с пугала, и уж в любом случае ни один бродяга такое на себя не напялит. С Данилой наша команда больше похожа на стайку даунов, чудом избежавших зачистки санитарного отряда, чем на доходяг-побирушек. На разбойников мы точно не похожи. Эта публика не так одевается и не так себя ведёт.

Да и что здесь делать разбойникам? Это караванные пути на Север: Ярославль, Питер, Мурманск – «сладкие» дорожки. А на Запад к Шостке только фандровый путь ведёт. Умельцев – по пальцам пересчитать. Грабить таких – становиться поперёк всех законов: и воровских, и человеческих. Потому что перекрыть фандру кислород – значит убить отрасль. Многие куска хлеба лишатся. Да и сам фандр – непоследний аргумент в борьбе за выживание расы.

Нет. Дурацкая легенда. И реализация дурацкая.

Поэтому, когда Мутный вышел на палубу и, засунув руки в карманы, предложил работу, я был порядком озадачен. Что он нас раскусил – был уверен. Почему же так легко пустил к себе? Или понял, что не отвяжемся? Поиграть захотел? Что он чист от древоружия, слепому ясно. Судя по леталкам, девкам и размеру фандрового убежища – лучшее для себя бережёт. Что же он специально для нас плазмострела не припас? А ведь я был готов и к такому обороту. И Булыга был готов – я видел. А вот Данила опять отвлёкся: глаза мечтательные, пальчики шевелятся, будто кошку гладит, губки дудочкой… И кто таких в Поле выпускает?! Погибнет же! Может, девчонку в Калуге оставил? Хорошо бы с потомством, порода всё-таки. Жаль будет такие гены потерять.