Палач - Poki U

Также помню, приходил ко мне брат одного из осужденных. Он с исступлением просил меня провести казнь, используя в качестве орудия меч…

В прошлом приговоренный был воином. Он принял участие во множестве сражений на благо княжества и, будучи уже в преклонном возрасте, совершил непоправимое, за что и был приговорен к смерти.

Учитывая княжеский запрет на любые сношения с родственниками осужденных, я пинками погнал просящего со своего двора. Однако его просьба не шла из моей головы, и при этом я слышал, что приговоренный действительно в прошлом был великим воином. Мне пришлось приложить много усилий, дабы найти в городе подходящий меч для совершения казни. Я владел мечом, ведь казни вершились не только топором. Например, отступивших княжеских воинов казнили только мечом. Однако для таких случаев мечи привозили из специальной оружейной, принадлежащей столичному палачу.

Мне повезло, и я нашел в местной лавке подходящий, сбалансированный под мою руку меч. В день казни я использовал его. Старый воин возрадовался, увидев в моих руках меч. Я окончил его жизнь быстро и безболезненно.

Был еще случай, когда на порог моего дома явилась женщина, жена казненного мной человека. Я открыл дверь, и она с порога накинулась на меня, успела расцарапать мне лицо. Я скрутил ее, хотел выдать городско страже, но она разрыдалась.

На звук рыданий прибежала моя жена Лайз. Сочувствуя, она завела женщину в наш дом, умыла ее, усадила за стол. Затем накормила и выслушала. Та женщина поведал о том, что с казнью мужа она утратила своего кормильца. С ней осталось пятеро деток, дети болеют и скоро помрут с голоду. Моя добрая Лайз прониклась бедами той женщины и дала ей от нашей семьи монет в помощь.

И множество было еще подобных историй, но они стерлись из моей памяти.

Слышал я много стенаний людских о бедах, причиняемых моими казнями, да вот только не был я виновником их бед. Я был лишь топором в системе княжеского правосудия. Лиходеи по своей воле совершали ужасные деяния. Стража находила и хватала их. Суд выносил приговор, а я лишь рубил. По заветам деда, я никогда не узнавал о содеянном приговоренными, никогда не знал судьбы их семей. Дед учил, что эти знания палачу ни к чему, они лишь помеха нашему ремеслу…

Многих я казнил. Я был горд за то, что благодаря обретенному мастерству отправлял людей в иной мир быстро и без боли. Я не испытывал чувство стыда или сожаления за свое ремесло. У каждого в мире была своя роль, и мне была отведена роль палача…

Но однажды ко мне явились они…

— Приветствую тебя, княжеский палач Ванд! Имя мне Инде. Ты помнишь меня?

Ванд:

— Приветствую тебя, Инде! Я не помню тебя. Кто ты?

Инде:

— Я житель города Мид. Ты казнил меня, отрубив мне голову…

Ванд:

— Я казнил многих через отрубание головы. Это мое ремесло. Раз я казнил тебя, значит, ты мертв. Как же ты пришел ко мне и как говоришь со мной?

Инде:

— Ты казнил мое тело, но не смог казнить воспоминания обо мне в своей памяти. Это дало мне возможность прийти к тебе и говорить с тобой.

Ванд:

— Но я не помню тебя. Чего ты хочешь от меня?

Инде:

— Я хочу поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты познал мое прошлое и будущее.

Ванд:

— Это противоречит заветам палачей нашей династии. Мне не следует ничего знать о приговоренном, ни о его жизни, ни о его деяниях, ни о его вине, ни о его мечтах и планах. Эти знания мешают ремеслу палача.

Инде:

— Но Ванд, я уже мертв. Ты казнил меня, потому теперь знания обо мне никак не помешают тебе…

Ванд:

— Ты прав, ты уже мертв от моей руки, а это значит, что знания о тебе не мешают моему ремеслу. Я могу говорить с тобой, и ты можешь поведать мне о себе.

Инде:

— Я очень рад, что ты понял меня, что готов выслушать. Ванд, у тебя есть сын? Сколько ему?

Ванд:

— Да, у меня есть сын. Ему почти восемь. В скором времени я начну обучать его нашему ремеслу. Он умный и крепкий мальчик, думаю, он с легкостью справиться с предначертанным призванием.

Инде:

— Отрадно слышать, что у тебя есть сын, наследник рода. У меня тоже была дочь. После того, как ты казнил меня, я больше ее не видел. С того дня не знаю, что с ней стало.

Когда-то я работал на угольных рудниках. Из-за сырости и плохого воздуха я захворал, и никто не смог меня излечить. Мне пришлось оставить рудное дело и вернуться домой. Из-за хвори я не мог заниматься тяжелым трудом, оттого обучился плетению соломенных шляп, обуви, корзин. Мои соломенные изделия продавались в городе плохо. Я с трудом получал немного монет. Этих средств не хватало на прокорм семьи. С каждым днем наша жизнь становилась все хуже и хуже. Мы продали всю нашу мебель. Монеты от продажи нашего скарба в скором времени закончились, и нам вновь не на что было жить.

Жена с дочерью стали выходить за городские стены, бродили по окрестностям, собирали хворост, дикие травы. Они пытались продать собранное, однако мало кому был нужен такой товар. За свои труды им удавалось получать лишь мелочь.

Мы стали очень скудно питаться, сильно исхудали, моя хворь обострилась. Семья оказалась в тупике. Нас ожидала медленная, мучительная смерть от голода.

Я хотел продать дочь, как служанку, в дом какого-нибудь зажиточного горожанина, но жена на отрез отказалась. Говорила, что не отдаст свое дитя, что если суждено помереть, то мы покинем этот мир вместе, всей семьей.

Совсем отчаявшись, я подумывал о том, чтобы насильственно прекратить страдания семьи, но не смог на это решится.

И вдруг однажды от безвыходности мне в голову пришла мысль ограбить соседа торговца. Я был очень слаб здоровьем, но сосед был уже в преклонном возрасте, так что я мог справиться.

Я прокрался к нему в дом, нашел и сгреб имеющиеся у него монеты. Собирался уходить, но старик проснулся, поднял крик. Я испугался, что он выдаст меня, накинулся на него, ударил подвернувшейся чашей. Старик упал и больше не поднялся. Я убил его.

Страх за последствия содеянного обострили мои инстинкты. Хворь на время отступила, и я, словно зверь, бесшумно крадясь и озираясь, покинул дом старика. Вернувшись домой, я разбудил, заспанных, ничего не подозревавших жену и дочь,