Клиффхэнгер. Фантастический детектив - Григорий Уваров

– Только кофе. Мне сейчас совершенно не до еды.

– Прекрасно. Тогда расскажите все с самого начала, и не упускайте детали. Я буду вас иногда останавливать, если мне что-то покажется непонятным, и записывать некоторые моменты, если, конечно, вы не против, – во время своей реплики Уилл успел установить на столе рядом с собой ноутбук, отвернув экран от собеседника, чтобы тому не был виден текст. В своей работе он не любил, когда в момент напечатания кто-то читал его записи. Этот процесс был очень личным, например, в своих замечаниях он давал себе право называть клиента любым прозвищем для лучшего представления, что явно никому бы не понравилось. Вряд ли Эдвард Нортстром был бы в восторге, прочитай он фразу «встретился с мистером Картофелиной, у которого пропала дочь».

Еще до начала разговора Уильям отметил новую порцию деталей. Пепельница на столе была совершенно пуста. Не курит. Иначе за 20 минут ожидания в нервном состоянии он бы не отказался хотя бы раз поддаться вредной привычке. На столе рядом с ним не лежало никаких вещей вроде ключей от машины или мобильного телефона, что скорее говорило о закрытой личности, чье доверие заслуживается годами. Сам же Эдвард Нортстром выглядел слишком спокойно для человека, у которого меньше двенадцати часов назад пропала дочь. Или же просто за этой маской спокойствия скрывалась титаническая выдержка.

– Что ж, – Эдвард снял очки, отчего его глаза из-за солидного числа диоптрий в линзах сейчас стали казаться крупнее, и аккуратно убрал их в нагрудный кармашек пиджака. – Ее зовут Линда. Позавчера исполнилось 23 года. Весной закончила медицинское училище с отличием по курсу стоматологии, с детства мечтала стать дантистом, но пока решила продолжить учебу в аспирантуре. На лето устроилась на подработку в ресторан на Сент Алерт, но, как говорила, платят настолько хорошо, что скорее всего останется там и на осень, будет совмещать с занятиями. Снимает квартиру в центре города на собственные деньги и полностью отвергает любую финансовую поддержку со стороны отца. Вообще очень целеустремленная, добивается своего по возможности, даже когда это кажется невозможным. Такой ребенок, как она, вызывала бы гордость у любого отца.

В новом текстовом файле Уильям записал только имя – Линда Нортстром. На данный момент это была единственная важная информация, потому что по имени можно было узнать все, о чем сейчас рассказывал Эдвард. Но Уилл ни в коем случае не прерывал и не торопил собеседника, внимательно вслушиваясь в детали.

– Вчера вечером Линда позвонила и попросила срочно приехать. Она не объяснила причину, а я почему-то не стал выяснять по телефону, просто оделся и поехал, – словно прочитав мысли Уильяма. Эдвард сразу переключился на нюансы, относящиеся непосредственно к делу. – Знаете, в дороге, я задумался над ее голосом тогда, он был каким-то необычным, чужим для нее. Мне даже на секунду показалось, что она была напугана. Но я не помню ни дня из всей жизни, чтобы Линда была чем-то напугана. Даже в раннем детстве она не боялась темноты.

Моя поездка заняла не более пяти минут, но я опоздал. Когда поднялся на этаж, дверь в ее квартиру была открыта настежь, в самой квартире пусто. В комнате и на кухне горел свет, а в духовке разогревался ужин, словно моя дочь была там меньше минуты назад, но внезапно испарилась. Все личные вещи, мобильный телефон были в квартире, она же не могла просто взять и уйти, оставив все так и даже не заперев дверь.

Больше мне, правда, рассказать нечего. Не уверен, что такой коротенький рассказ как-то поможет расследованию. А вы что скажете, детектив?

– В моей работе важны все детали, и, как правило, в живом общении их выявляется больше, нежели в телефонном разговоре, – Уилл отодвинул ноутбук подальше к окну, полагая, что больше ничего записывать не придется. – Надеюсь, вы обращались в полицию?

– Конечно. Я позвонил буквально через минуту, может, две после того, как осмотрел квартиру. Но до сих пор нет никаких новостей, поэтому я и решил обратиться к вам. Мне необходимо найти свою дочь, и ради этого я не пожалею никаких средств, – его взгляд стал настолько проницательным, что мог бы прожечь в мебели дыру.

– Хорошо, мистер Нортстром. Я задам вам несколько вопросов, чтобы кое-что уточнить. Эту квартиру Линда снимала одна или с подругой? Может, с молодым человеком?

– Совершенно одна, – ответ был настолько уверенным, что даже не вызывал подозрений. Точнее не вызвал бы подозрений у простого слушателя, но не у детектива. – В свое время она даже отказалась от предоставленного медучилищем общежития, чтобы никто и ничто не отвлекало ее от получения знаний. Я уже говорил, учеба была для нее на первом месте. Она мало с кем общалась, школьные подруги разъехались. А со студентками с курса, наверно просто не сошлась в интересах. Образно говоря, в какой-то мере она была затворницей. И, поверьте, если бы у Линды появился молодой человек, об этом событии я бы точно узнал.

– Понятно, – Уилл отметил про себя, что Эдвард мог ошибаться, упуская из внимания то, насколько подростки бывают скрытны и изобретательны во лжи, особенно когда дело касалось личной жизни, но не стал высказывать это вслух. – Линда вела себя странно и раньше или только в день исчезновения?

– Нет, только вчера, во время телефонного разговора. Она вообще очень сильная по характеру, вот меня и удивил ее голос.

– Часто ли вы видитесь?

– Да, достаточно часто. Два-три раза в неделю. Иногда реже. Я стараюсь не обременять ее свободу своим частым присутствием. Но созваниваемся каждый день, так что я был в курсе всех новостей.

– Это хорошо. За детьми в любом возрасте необходимо присматривать, даже если они считают себя достаточно взрослыми.

– Да, это верно. Ведь они же не перестают быть нашими детьми.

– Мистер Нортстром, скажите, у кого есть ключи от квартиры Линды.

– У консьержа и у самой Линды. Да, еще один комплект у меня. Пару месяцев назад дочь сделала дубликат на всякий случай.

– Хорошо, – Уильям скрепил пальцы рук в замок. – Ну, что же, мистер Нортстром, я готов взяться за это дело. Мне будет необходимо посетить квартиру Линды, так что я бы хотел попросить у вас ключи на некоторое время. Разумеется, под расписку. Пока информации очень мало, поэтому ничего утешающего сказать не могу. Вечером я с вами свяжусь.

– Знаете, я тут подготовил кое-что к нашей встрече… – Эдвард передал через стол пухлый конверт из плотной темной бумаги. Первым документом, оказавшимся внутри, был печатный бланк, официально разрешающий обыск в квартире Линды, выписанный на имя Уильяма Кимберлинга сегодняшним числом. Подпись Эдварда в графе ответственного лица, печать – все как полагается.

– А вы неплохо подготовились.

– Думаю, это немного сэкономит время. В конверте вы также найдете все ее документы и мой дубликат ключей. Что касается расходов. Давайте…

– Давайте вернемся к этому вопросу позже, – бесцеремонно перебил Уильям. – Я так не работаю. Как только дело сдвинется с мертвой точки, когда будет хоть какой-то результат, вот тогда и обсудим гонорар.

– Как скажете, – с некоторым удивлением ответил Эдвард, вернув очки на переносицу. – Главное, что дело уже сдвинулось с мертвой точки просто потому, что за него взялись вы.

Уильям отрицательно относился к похвалам в свой адрес, но старался не показывать своего раздражения. Он не считал себя первоклассным детективом, лишь старался выполнять свою работу качественно. А похвала была просто излишней. Разве мы хвалим заводского пекаря, когда покупаем в магазине свежий хлеб, который еще не успел остыть? Или Генри Форда, основавшего 130 лет назад компанию, выпустившую автомобиль, на котором ты каждый день ездишь на работу? Это просто их работа, которая не нуждается в похвале. По этой причине Уильям не мог понять, откуда взялась привычка аплодировать пилоту, за удачное приземление, как будто в его обязанностях допускался другой, менее благоприятный результат.

– Я собирался позавтракать. Не хотите составить мне компанию?

– К сожалению, нет. Второй день не могу проглотить ни кусочка, – Эдвард боком продвинулся по сиденью и вылез из-за стола. – Вы думаете, к вечеру уже будут результаты?

– Ну, о результатах пока говорить рано, но я с вами свяжусь в любом случае. Возможно, к вечеру у меня появятся новые вопросы. Извините, что не кормлю вас ложными надеждами, боюсь, в этой работе я стал слишком прагматичен.

– Самую горькую правду лучше узнавать сразу. Фальшивое утешение от иллюзий уж точно не сделает жизнь лучше.

С этими словами он пожал руку, расплатился на выходе с миссис Ричардсон и покинул «Синий гиацинт». Уильям смотрел мистеру Нортстрому вслед, пока входная дверь не закрылась за его спиной.