Альпийский узел - Тамоников Александр

– Товарищ майор, все в порядке? С кем вы тут воевали? – пробился через толпу Маркуша. Свою легкомысленную фамилию он никоим образом не оправдывал – имел убедительную, даже зловещую внешность благодаря пудовым кулакам и шраму под глазом. – Виноват, товарищ майор, отстали. Панкратов заглох, не мог завести свою шарманку! Ждали, чтобы вклиниться в колонну…

– Все в порядке, что случилось, то случилось… – Гордин разогнул спину. – Эй, товарищ! – поманил он усатого сержанта, – поставьте в известность соответствующую службу, пусть уберут тела, пока они воздух не испортили. Это переодетые сотрудники СС и СД, разрешаю не церемониться. Тела обыскать, все, что у них есть, собрать в кучу и доставить в ратушу майору Гордину – это я.

– Виноват, товарищ майор, – насупился сержант. – А вы, собственно… кто? У нас свои задачи…

Демонстрация служебного удостоверения подействовала. Сержант подобрался, принимая уставной вид, лихо козырнул и поспешил скрыться с глаз.

– Маркуша, возвращай людей на площадь, – распорядился Гордин, – крайнее здание в юго-восточном углу, там единственный подъезд. Из него вышла эта компания. Окружить дом, все осмотреть. Проявлять осторожность, там мог остаться кто-то еще.

– Слушаюсь! Все назад! – Маркуша замахал руками, выгоняя своих людей из переулка.

Инцидент оставил неприятный осадок. Все живы, это прекрасно, но допрос кого-то из эсэсовцев мог решить хотя бы часть задачи. Гордин сомневался, что в этом заштатном городке у службы безопасности РСХА могли быть другие дела, помимо секретной типографии.

Офицеры неспешно вернулись на площадь. «Кёнерплац», – сообщала табличка на здании со шпилем. Подчиненные Маркуши осадили дом, в котором укрывались эсэсовцы, несколько человек забежали в подъезд.

Офицеры неторопливо дошли до аллеи, закурили, с любопытством осматриваясь. Свечников оправился от удара в живот, но дышал как-то опасливо, прислушивался к позывам из организма.

– Так мы никогда не доедем, – справедливо подметил Лапчик. – Думаете, они кого-то оставили? Зачем?

Майор понятия не имел, что думать. Этот городок ему уже не нравился, а что будет дальше? Сотрудники отошли к деревьям, чтобы не мозолить глаза, разглядывали окна. В домах проживали люди, они тоже смотрели, боялись. Никто не выходил – инстинкт самосохранения у граждан Европы был весьма развит. И пропаганде Геббельса они доверяли (за неимением другой пропаганды).

В здании зашумели, затопали сапоги по лестнице. Бойцы вывели молодую стройную женщину в плаще и ботинках на каблуках. Она сопротивлялась, лицо побледнело. Женщину держали за локти, она норовила вырваться, частила что-то по-немецки. У нее были темные волосы с челкой, приятное, но несколько грубоватое лицо. Дама взмокла от волнения – бусинки пота блестели на лбу.

– Поймали, товарищ майор, – отчитался Маркуша. – Очень подозрительная особа. Вылитая шпионка.

– Шпионам смерть? – хмыкнул Несмелов, поедая глазами интересную фигуру.

– Воистину смерть, – согласился Яша Лапчик. – Согласен, подозрение налицо.

«И что в ней подозрительного?» – подумал Гордин. Даме было страшно, она кусала губы, кожа становилась пятнистой.

– Она была в той квартире, откуда бежали наши эсэсовцы? – спросил Гордин.

– Никак нет, – покачал головой Маркуша, – в доме всего шесть квартир – по две на этаже. Ряженые злодеи отсиживались на втором этаже, справа. Дверь осталась открытой, внутри беспорядок, остатки еды и шнапса, эсэсовская форма. Помещение не проветривали, вонь страшная. Соседняя квартира заперта, никто не отзывается. Там и нет, похоже, никого, на коврике перед дверью слой пыли. На первом этаже пожилые люди проживают, открыли, от страха трясутся, мы все осмотрели – пусто. А эта дамочка из квартиры на третьем этаже вышла – дверь закрыла ключом, стала спускаться, а мы навстречу…

– В милиции служил, лейтенант?

– Было дело, товарищ майор, – признался Маркуша. – Грабежи, убийства, прочие уродства, оставшиеся от буржуазного строя. Как вы догадались?

– Так и тупой бы догадался, лейтенант…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Офицеры заулыбались. Маркуша смутился. Женщину продолжало трясти.

– Ну, и зачем ты ее привел? Сама бы спустилась. Только не говори, что показалась подозрительной.

– Да кто ее знает, товарищ майор, – развел руками бывший страж правопорядка. – Мы ее впервые видим, проживала рядом с тем зверьем. Пусть не виновата, но должна что-то знать.

– Забыли, фрау, посмотреть в окно, прежде чем покинуть квартиру? – мягко спросил Андрей на немецком языке. – У вас плохо со зрением? Не видели, что внизу солдаты и офицеры в незнакомой форме? Любой нормальный человек в такой ситуации предпочел бы остаться дома. Вы спешите? Хотите сообщить нам что-то важное? Или все же фройляйн?

«Заигрываешь?» – поразился он нелепой мысли. Красноармейцы отпустили даму, она стояла, нервно потирая худые пальцы, и готова была провалиться сквозь землю от такого внимания к своей персоне!

– Так, всем разойтись! – скомандовал Гордин. – Продолжать осмотр местности! Скоро поедем!

– Послушайте, я ни в чем не виновна… – взволнованно заговорила женщина. – Меня зовут Микаэла Шварцен, я много лет живу в этом доме на Кёнерплац, в пятой квартире на последнем этаже… Возможно, я не посмотрела в окно, слышала выстрелы, но решила, что это далеко… Мне очень нужно идти, я спешу к отцу, я должна быть с ним… – барышня захлебывалась от волнения, на лбу и в уголках рта образовались досадные морщинки. – Поверьте, я ничего не сделала, могу показать свои документы, они всегда со мной в сумочке… Вот ключи, проверьте квартиру, она пустая, там никого не было, кроме меня…

– У вас нет ни мужа, ни детей? «Очевидно, все же фройляйн», – подумал Гордин.

– У меня нет детей… Была замужем, но мы расстались с мужем три года назад, он уехал к своим родителям во Франкфурт… У Томаса плохое зрение, его не взяли в армию… Отпустите меня, я спешу к отцу, он должен быть на работе…

– И кто у нас отец?

– Мой папа – бургомистр Абервельда, его зовут Рудольф Шварцен… мы потеряли маму несколько лет назад, она скончалась от острой легочной инфекции… Папа живет на улице Вейгассе, у него молодая жена, с которой я стараюсь не встречаться…

Гордин чуть не присвистнул – ничего себе! Встреча с местным бургомистром в его планы не входила. Но этот человек, конечно, кристально честен, служит только обществу, его избравшему, с преступным режимом не сотрудничал…

– Поверьте, мой отец не имеет ничего общего с нацистскими властями и партией НСДАП… – стала уверять женщина. Андрей сдержал улыбку.

– Ого, товарищ майор, – прокомментировал Яша Лапчик, также знакомый с немецким языком. Он стоял в стороне и прислушивался к страстному монологу. – С ходу заводим полезные знакомства? Готовый путеводитель по здешним управленческим структурам. Если этот путеводитель не замаран, конечно, по уши…

– Помолчи, – перебил Гордин. – Фройляйн Шварцен, дайте, пожалуйста, ключи от вашей квартиры. Не волнуйтесь, ваши ценные вещи не пропадут. Наши люди просто ее осмотрят.

Женщина помялась, но достала из сумочки ключи. Проинструктированные Зинченко и Несмелов удалились, получив приказ осмотреть и нижнюю квартиру. И не задерживаться! Женщина успокоилась, но продолжала глядеть с опаской. Окружающие потеряли к ней интерес, разбрелись по площади. С улицы Фельдбергассе доносился невнятный гул – колонна не кончалась, войска спешили на север.

– Работаете в ратуше, Микаэла? – Андрей сменил тон на сравнительно миролюбивый. Женщина посмотрела на него настороженно. Если она не врала, то ее опасения имели основания. Городской глава не мог не иметь связей с нацистами, иначе никакой он не городской глава. Замаран в любом случае. Вопрос лишь, больше или меньше. Впрочем, если не сбежал, зная, что нагрешил…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет, я работаю в школе. Преподаю биологию и анатомию. Но сейчас занятий нет, неделю назад был приказ закрыть все городские образовательные заведения. Дети должны сидеть дома и никуда не выходить. Так что временно я безработная. Никто не знает, что будет дальше. Дети ведь ни в чем не виноваты…