Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— За какое время хотите посмотреть? — спросил начальник КПП, выслушав мою просьбу и придирчиво осмотрев удостоверение.
— Если можно, за последние шесть месяцев.
— Можно.
По его звонку немолодая женщина в форме старшины принесла два толстенных журнала. В кабинете начальника КПП был свободный стол, и я получил разрешение поработать за этим столом.
Мое внимание привлекли странные отлучки шофера Мамкина Валентина Ивановича. В каждую первую субботу месяца на рейсовом автобусе, а иногда на служебной машине Мамкин, как указывалось в журнале, выезжал в город Краснореченск, находящийся без малого в двухстах километрах от объекта, возвращался вечером в воскресенье. Так повторялось шесть месяцев подряд.
В отделе кадров, куда я обратился за справкой, мне сообщили, что вольнонаемный шофер Мамкин возит руководителя работ академика Каретникова.
Мамкин родился в двадцать четвертом году в городе Ачинске, на войне служил танкистом, награжден двумя орденами Красной Звезды и пятью медалями. В течение двух лет работал шофером при Советском консульстве в США, живет вместе с женой, детей не имеют.
Эти сведения я в тот же день доложил начальнику отдела. Павлов сверил даты выездов с календарем. На самом деле, все они совпадали с первой субботой каждого месяца.
— Странно! — удивился он, еще раз сличая дни отлучки. — Бесспорно, здесь заранее обусловленные встречи. С кем?
Я пожал плечами.
— В этом вся загадка, Владимир Васильевич.
— Да, тут надо разобраться. Я сегодня буду у академика Каретникова, осторожно поговорю о его водителе.
Небольшой штат представителей ведомства занимал двухэтажный особняк недалеко от штаба части.
Павлов, хотя и не первый раз встречался с Каретниковым, снова поймал себя на том, что любуется спортивной выправкой академика. Владимир Васильевич представлял академиков крупными, седобородыми старцами. Каретникову было не больше пятидесяти, его можно было принять за строевого офицера: стройный, подтянутый, с густой, рано поседевшей шевелюрой.
Павлов расспросил академика о наиболее вероятных каналах утечки секретной информации, поделился своими впечатлениями о положении дел на объекте, потом поинтересовался Мамкиным.
— Валентин? Вы его подозреваете в чем-то? Напрасно: он, смею вас заверить, человек порядочный и вполне благонадежный.
Поскольку Каретников так энергично защищал своего водителя, Павлов решил говорить начистоту.
— Тут вот какая история: в течение шести месяцев, а может быть и больше, Мамкин каждую первую субботу месяца покидает жену и возвращается ровно через сутки. Может быть, он выполняет ваши поручения?
— Нет, нет! Я не давал ему таких поручений. Говорите, каждую субботу и именно первую? — спросил академик, удивленно разводя руками. — А вы знаете, куда он ездит?
— Вроде бы в Краснореченск. Не успели проверить.
— М-да… Никаких служебных дел там у него нет. Как мне поступить с ним? — спросил Каретников. Вероятно, информация начальника Особого отдела обеспокоила его.
— Илларион Викторович, пока ничего не надо делать. Разберемся, и, как только прояснится что-нибудь, я вам доложу. Может ли Мамкин догадываться о назначении объекта и характере работ?
— Думаю, что да. Он мог слышать наши разговоры. Честно признаться, я не очень остерегался его, полагая, что у нас работают проверенные люди.
— Илларион Викторович, какого вы мнения о Лиговском? — спросил Павлов в заключение беседы.
— Я считаю, что Лиговский — способный инженер, добросовестный, исполнительный. А он что натворил?
— Лишнего много болтает.
— Такой грех за ним водится: любит прихвастнуть, показать свою осведомленность.
— Я хочу пригласить его и предупредить.
— Не возражаю. Я с ним беседовал на эту тему. Может быть, ваше предупреждение лучше подействует.
Беседа с Каретниковым не внесла ясности, а, напротив, усилила подозрения в отношении Мамкина. Получалось, что он не только использовал машину в личных целях без разрешения академика, но и сами поездки скрывал от него.
Вернувшись в отдел, Павлов вызвал меня и поручил срочно собрать необходимые сведения о Мамкине и организовать его проверку.
Я уже знал, что Мамкины занимают комнату в финском доме. Во второй комнате живет молодая одинокая женщина Зинаида Петровна, работающая машинисткой при штабе части. Мне часто приходилось бывать в штабе, я многих знал там, был знаком и с Зинаидой. Петровной.
Павлов разрешил мне поговорить с ней о Мамкине. С этой целью я отправился в штаб. И тут, как говорится, на ловца — зверь. В коридоре встретил Зинаиду Петровну, которая пригласила меня в свою комнату.
Зинаида Петровна была невелика ростом, держалась прямо, чуть-чуть откидывая назад голову; светлые волнистые волосы спускались на плечи. Я залюбовался ею.
— Максим Андреевич, мне надо поговорить с вами, — сказала она, заметно смущаясь.
Мы прошли в заваленную бумагами комнатушку. Зинаида Петровна переложила бумаги, освободила стул. Когда уселись, она, привычно щелкая суставами пальцев, рассказала, что по соседству с нею живут Мамкины. Семья недружная, нередко вспыхивают крупные скандалы. Причиной тому ревность жены. Тут Зинаида Петровна нелестно, в резких выражениях отозвалась о жене Мамкина.
— Правда, случается, — сказала она, — что Валентин не ночует дома, жена, естественно, нервничает и устраивает громкие ссоры.
Первое время Зинаида Петровна не придавала значения отлучкам Мамкина и не обращала внимания на семейные стычки соседей.
Но вот на днях начальник Особого отдела прочитал для сотрудников штаба лекцию «О подрывной деятельности вражеских разведок против Советского Союза». После этого впечатлительная женщина много думала, колебалась, ругала себя за мнительность, но отлучки Мамкина стали казаться ей подозрительными. Теперь она почти уверена, что это не служебные командировки.
Недоверие к Мамкину усилилось, когда она узнала, что тот был в Соединенных Штатах Америки.
Как-то они сидели на кухне. У Мамкина был день рождения, он купил бутылку шампанского, угостил соседку.
— По такому случаю можно было б выпить и покрепче чего-нибудь, — в шутку заметила Зинаида Петровна.
— Нет, Зиночка, не могу.
— Что так?
— Отвык. Почти два года жил за
