Ванька 2 (СИ) - Сергей Анатольевич Куковякин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут, опять видно, на чью-то жену позарился, вот и зарезали.
Федор за серьгу в левом ухе подергал, знак своей атаманской власти. Была у него такая привычка. Думает о чём серьёзном, планы строит, а сам за серьгу и дергает. Кум Никола и Евдокия об этом давным-давно знали.
— Так, нет у нас сейчас гармониста…
Тут Федор несколько преувеличивал. Гармонисты были, но до Егора им всем очень далеко. Гармонист в артели — не просто музыкант. Он управляет поведением бойцов своей игрой, а также через боевые припевки, выкрики и жесты. Заиграет гармонист бузу и начинается драка. Игра на задор, под драку — это сигналы бойцам. Что и как им делать.
Закончилась музыка — прекратился бой. Это победа наступила или противник добрался до гармониста. Его крепко защищают, не дают в обиду. Да и противники уважают. Ножом только меха у гармошки проткнут, а самого гармониста не тронут…
Хотя, всякое бывает.
Когда в тёмную бой идёт, противники режутся на ощупь. Левой рукой головы, кто против себя, щупают, а правой — ножом работают. В платке если кто — девка. Значит — её не трогают. Без платка — получай ножиком…
В артели Федора на такой случай даже хитрость была — гармонисту голову платком повязывали, чтобы его жизни подольше не лишили, и он продолжал играть.
Парень, что с плохой вестью прибежал, уже за дверную скобу схватился.
— Стой! — крикнул ему Федор.
Парень замер, голову повернул.
— Всё, что знаешь, расскажи.
Уже собиравшийся уходить, вернулся, к столу подошёл.
— Высоковские его на санях к церкви привезли. Так, мол, и так. К Бугаевой жене он приходил, а тот его и застукал. Егора зарезал, а потом и жену порешил… Больше и не знаю ничего…
Парень потёр подбородок. С ноги на ногу переступил.
— Привёз кто?
— Да, ребятёнки… Из больших никого не послали…
— Ребятёнки…
Федор опять за серьгу в ухе подёргал.
— Ладно, мужиков собирай…
Федор на дверь парню рукой махнул.
— Ребятёнки…
Ещё раз проговорил.
С ними артель не воюет…
Глава 10
Глава 10 Тростка
Федор на свою тростку, что рядом с дверью стояла, посмотрел. Скоро у неё работа будет.
Отец Федора без тростки из избы не выходил. Дед — тоже. Отец деда — опять же его без тростки никто не видел…
Сейчас их тростки на чердаке хранятся. Как семейные реликвии. Когда-то и Федора тростка туда попадёт.
Эту тростку атаман сам делал. Кто их из березы, дуба, ольхи или можжевельника изготавливает, а в семье Федора — из осины из поколения в поколение тростки. Сразу после ледохода дед Федора, его отец, сам Федор шли на болото осину для тростки вырезать. Не каждая осина для тростки подойдёт. Надо такую выбрать, чтобы комель был поразлапистее. Уже дома с осины обдирали кору. При этом само дерево ножом задевать не надо было.
Немного высохла заготовка — пора костёр разжигать. Тростку надо обжечь в огне. Не за раз. Пообжигаешь — отмой от сажи, пошлифуй травой с песком. Затем снова обжигай. Так делать надо пока древесина густо-черной не станет, и не будет пачкаться.
После этого на тростке можно и узоры вырезать. Причем, не какие попало. По узору определяется принадлежность хозяина тростки к округу, деревне, партии. У Федора на тростке узор в виде шахматных клеток. Ну, и несколько поясков из вертикальных черточек. Это уже знаки заслуг. Каждая такая черточка — победа над противником в палочном бою. Есть и несколько горизонтальных полосок. Их немного. Это — поражения. Они у Федора тоже имелись. Нет такого бойца, который бы только побеждал. Не в сказке Федор живёт…
С вертикальными черточками важно не ошибиться. Не приписать себе несуществующие заслуги. За это свои же накажут. Причем, строго…
Есть в соседней деревне такой мужичок. До сих пор ходит, бока почёсывает…
За окном избы Федора зашумели.
Я через наполовину замерзшее стекло выглянул. Собирается народ. Быстро парень мужиков оповестил. Крепко тут у них дело налажено.
Федор куму кивнул. Встал. Натянул сапоги. Потопал.
— Пошли, Никола.
Меня Федор не позвал. Правильно — я не из его артели. Однако, в избе я не остался, вслед за атаманом и его помощником на улицу вышел.
Федор в левую руку ещё у дверей свою тростку подхватил. Так её взял, чтобы свободный конец по земле волочился. Тростка сначала о порог стукнулась, а затем и все ступеньки на крыльце отсчитала. Известила всех о подходе своего хозяина.
Иду, иду, иду… — пела тростка. Радость даже какая-то в её голосе была. Сегодня она послужит Федору по назначению…
Чего только в памяти тростки не было… Давно она у атамана. Так-то тростки чаще каждый год бойцы меняли, но эта так крепко была излажена, что уже много лет Федору служила.
Как не удивительно, он с ней ещё в парнях ходил. С этой тросткой атаман даже с Евдокией познакомился. С подругой когда она гуляла, Федор сзади подошёл и осторожным движением тростки сверху вниз их разделил. После этого Федор Душу под ручку взял и по деревне с ней прохаживаться направился.
Может, поэтому и берег атаман эту тростку. У него их несколько было. Какие-то и года не жили, а эта — уже ветеран из ветеранов…
Для наказания провинившихся артельщиков эту тростку Федор тоже никогда не использовал. Красного коня из неё не делал. Это когда за провинность бедняге тростку горизонтально между ног вставляли и подбрасывали на ней провинившегося. Как на коне отбивали ему всю промежность.
Федор спустился с крыльца. Обвёл глазами собравшихся. Само-собой, тут не вся бойцовская артель была. Только те, кто из самого села. Из союзных деревень народ ещё не прибыл. Времени мало прошло.
— Здорово.
Атаман поприветствовал собравшихся. Ему дружно ответили.
— Егора-гармониста высоковские зарезали…
Весть уже новостью не являлась, но собравшиеся перед домом Федора грозно загудели.
— Что делать будем?
Что делать, Федор уже решил, но одобрение артели получить — тоже не лишнее.
Я стоял и наблюдал всю эту картину. Артельщики были настроены решительно. Большинство, скорее всего, выскажутся за месть. Так мне показалось.
Глава 11
Глава 11 Чёрт дёрнул…
Я совсем до конца не стал с крыльца сходить. Где-то на середине остановился. Так мне всё происходящее лучше видно.
Федор с кумом Николой теперь ко мне спиной стояли, остальные — лицами.
Собравшиеся артельщики всё больше уже зрелые мужики, молодёжи не много. Глаза у большинства злые, не добрые после сегодняшнего события.
Шапки в руках мнут…
Кстати, почти все пострижены одинаково. Волосы на висках и затылке короткие или вообще сбриты, оставшиеся от макушки до лба треугольничком лежат.
Штаны у собравшихся широкие, на сапоги напущены. Пузыри сделаны — так тут это называют. Голенища самих сапог у некоторых, особенно кто помоложе, смяты в гармошку.
— Что делать будем? — повторил свой вопрос атаман.
— Бой. — почти старик уже, с перебитым носом, головой кивнул.
— Бой, бой… — поддержали его.
— Хорошо. Вызываем высоковских к трём дорогам, на пятачок, — последнее слово осталось за атаманом. — Все наготове будьте…
Сказанное Федором обсуждению не подлежало. Народ начал расходиться.
— Никола, погоди.
Атаман тронул кума за рукав.
— Кого с вызовом отправим?
Тут меня какой-то чёрт дернул, сам не понял, как такое с языка соскользнуло.
— Я могу съездить.
Кум Никола на меня сердито взглянул — этот-то, куда ещё лезет, давно не хварывал?
Федор же, заинтересованно к моей инициативе отнёсся.
— А, что, Никола, Иван тут человек чужой, у него перед высоковскими грехов нет… Передаст вызов и вернётся. Кто-то из младшей беседы его и свозит…
Федору сейчас ни одного бойца терять не с руки. Артель у высоковских сильная, побольше числом, чем его будет. Кого из своих пошлёшь — лишиться его можно. Высоковские, вон, тоже не под кустом найдены — с телом Егора-гармониста ребятёнков прислали…
— Не тронут его… Подличать не будут… — согласился кум.
Чего-чего, а правила высоковские всегда соблюдали. Это Никола знал. Лежачих не трогали, в проулке семеро на одного не нападали. Кто если из чужих на празднике в их округе пиджак снимет, за ворот его возьмёт и через одно плечо перебросит — к такому не приставали, уважали его права. Показал же человек, что он сегодня в драке
