Мир, в котором я дома - Геннадий Прашкевич

Сама комната мне понравилась. Тут стояли стол, стул, два кресла. В шкафу я нашел кофе и сыр. Кофейник прятался тут же, за горкой салфеток. Я включил его и побрел в ванную, на ходу срывая с себя обрывки грязного белья. Теплая вода усыпляла... Спать...

Спать... Но я крутнул вентиль, и меня обдало холодом. Рано спать!

Натянув толстый халат, висевший в шкафу, я подошел к окну.

Оно было густо затянуто решетчатым жалюзи, и рассмотреть что-либо было почти невозможно.

Я перенес телефон в кресло, отхлебнул кофе и нажал на сигнал.

- Да, - раздался все тот же добродушный голос.

Обладатель его, наверное, был неимоверно толст.

И добр.

- Где я нахожусь?

- Поселок Либейро. Обсерватория "Сумерки".

- Сумерки? Что это значит?

- Всего лишь геофизическое понятие.

- Прошу вас, соедините меня с редакцией "Газет бразиль", Бразилиа. Я - журналист, потерпевший аварию в районе вашего поселка, И будьте добры прислать человека с одеждой. Все, что необходимо мужчине при росте 187, весе 79. Платит банк Хента, - я назвал номер счета.

Прошло томительных полчаса. Телефон затрещал.

Я поднял трубку и сразу узнал голос шефа.

- Ну, - спросил он, - где ты находишься?

- Поселок Либейро, обсерватория "Сумерки". Это не моя инициатива, шеф. Мой самолет сгорел. Его пытались угнать. Много жертв. Завтра я попытаюсь добраться до Манауса, а еще сегодня дам материал для газеты. Кажется, это заинтересует всех.

- Поддерживаю, - сказал шеф. - Но если это гнилой орех, не теряй времени. Трансамазоника, вот что сейчас интересует Бразилию. - И повесил трубку.

"Ладно, - выругался я про себя, - не стоит нервничать. Шеф всегда был таким. Его время, разумеется, стоит дороже времени моего или еще кого-нибудь..." И все же осадок от разговора остался. Я был обижен и разозлен.

Либейро... Либейро... Карты под рукой не было. Это где-то на западной границе, вспоминал я. На западной границе или... Черт с ним, завтра все прояснится... И, едва коснувшись постели, я провалился в глубокий сон...

А когда проснулся, была ночь. Я сварил кофе и, освеженный, устроился на теплом каменном подоконнике.

Жалюзи были подняты, я видел смутные очертания веток под окном. И вдруг все это исчезло, как вырванное бесшумным взрывом.

Вместо глубокой тьмы лиственных сплетений я увидел звездное небо, увидел низкие, лежащие по всему горизонту звезды, будто я был в степи, а не в джунглях. Чашка выпала из моих рук и разбилась...

Звезды были яркие и пронзительные.

А потом все исчезло. Напрасно я всматривался в тьму. Ни единой звезды, ни единого огонька...

Торопливо я вызвал дежурного, и мой голос его, как видно, обеспокоил, потому что, наконец, он появился в моей комнате сам - крупный, добродушный, мускулистый. Странно было слышать от него слова "обсерватория", "звезды" - с такими обычно говорят о профессиональном боксе или, в крайнем случае, о лошадях...

- Вы переутомлены, - сочувственно сказал он. - Вам надо еще спать. Вы представить себе не можете, как много сил отнимает сельва у заблудившихся людей... Прислать вам вина?

- Нет, - замешкался я. - Что слышно у вас об угонах? Я имею в виду местную линию...

Он рассмеялся:

- Наша посадочная полоса похожа на царапину. У нас всего два самолета. Их водят пилоты, знающие каждую излучину реки, каждый ее перекат, каждое высокое дерево. Угоны - привилегия больших трасс.

- А чем занимается обсерватория?

- Звездами. Но об этом удобнее спрашивать других. Я всего лишь дежурный. Встречаю и провожаю гостей.

- И много их тут бывает?

- Когда как.

- Есть тут бар или клуб, в котором я мог бы встретиться с сотрудниками?

- К сожалению, нет. Персонал обсерватории невелик. Есть комната для гостей, ее можно было бы назвать клубом, но сейчас она на ремонте. Вы же знаете - климат... В здешнем климате сырость разъедает все - железо, дерево, камень... Но,любезно предупредил он, - билеты на самолет вам заказаны, и завтра вы сможете посетить театр в Манаусе.

- Спасибо, - поблагодарил я. - И... соедините меня с "Газет бразиль".

Пока шел вызов, я подошел к зеркалу. Лицо явно нуждалось в бритве. Но загар был великолепен! Загар?! Какого черта! Не обрел же я этот камуфляж в сельве?..

Я распахнул халат и удивился еще больше - все тело было покрыто ровным слоем необыкновенного золотистого загара.

Это открытие меня смутило. Я не мог его объяснить.

И когда затрещал телефон, я не успел сказать ни слова.

Шеф раздраженно спросил:

- В самом деле, где ты находишься?

- Я говорил - Либейро, обсерватория "Сумерки"!

- Какая дурная шутка, - сказал шеф. - В поселке Либейро сидит сейчас твой напарник - Фил Стивенс. Я попросил его разыскать тебя, и он утверждает, что в поселке Либейро нет никакой обсерватории, даже с таким дурацким названием! А значит нет в Либейро и тебя. Где же ты?

- Я встревожен, шеф... - начал я, и сразу же нас прервали.

Писк зуммера подействовал на меня угнетающе. Задумавшись, я положил трубку.

В дверь постучали.

- Да!

Это был дежурный. Но сейчас он держался официально, даже холодно. Наверное, потому, что вместе с ним в комнату вошел человек, которого я, кажется, где-то видел.

Любитель цапель эгрет

Впрочем, нет... О любом военном можно сказать, что ты его гдето видел. А это был военный, и никакой костюм не мог скрыть его выправки.

- Инспектор, - представился он. - Не задержу вас. Но обязан задать ряд вопросов.

- Да. Слушаю вас.

- Кто были люди, доставившие вас к обсерватории?

- Не знаю. Я наткнулся на них, блуждая в сельве. Они были добры ко мне.

- А их имена?

- Они не назвали своих имен.

- Но, может, в беседе между собой?..

- Нет. Не знаю причин, но они и впрямь не обращались друг к другу по имени. - Я задумался. - В их поведении, в общем, действительно было что-то странное.

- Что именно?

- Ну... Они, например, не отвечали на мои вопросы. О чем бы я их ни спрашивал.

- Хорошо, - сменил тему инспектор. - Расскажите о том, что произошло в самолете. Всю правду, ничего не преувеличивая и не скрывая. Даже если есть детали, которые причиняют вам боль. Нас интересует некий Репид, человек вам доверившийся.

- Это не так, - возразил я. - У меня нет ничего общего с этим...

- Кубинцем, - закончил за меня инспектор.

- Нет. Он назвал себя уругвайцем.

- Возможно... Вы журналист, вы будете писать обо всем этом?

- Как можно подробней. Такие вещи нельзя забывать. О таких вещах должны знать все.

- Итак?

Я рассказал все.

Инспектор слушал внимательно, уточнял, переспрашивал, а дежурный тем временем стоял у окна и бог его знает, что он там видел...

- Но вы разговаривали с Репидом?

- Только отвечал на его вопросы.