Крутые повороты - Тамми Юрваллайнен

В начале мая Валентина Егоровна попросила Веню отвезти Сережу в дошкольный детский дом, находящийся в городе Олонце. Заранее купили билеты на поезд, снабдили необходимыми документами, едой, объяснили, как найти детдом. Дали Вене фотоаппарат, чтобы сфотографировал Сережу на новом месте.

Как-то утром Веня спросил Сережу:

— Хочешь со мной покататься на паровозике? Покатаемся, вернемся обратно!

— Хочу, с тобой вместе!

Стали собираться. Ближе к вечеру пошли на вокзал. Сереже все было интересно: толпы народа с сумками, чемоданами, рюкзаками. По путям в разные стороны сновали паровозы и целые составы. Раздавались гудки паровозов. День был солнечный и ясный. Было тепло. Наконец подошел и их поезд. Зашли в вагон и расположились на двух нижних полках. Поезд тронулся, и Сережа с восторгом смотрел в окно на мелькающие дома, кусты, деревья, на сидящих рядом пассажиров: «Вот, я еду на паровозике!»

Потихоньку устраивались. Постелили постели, стали разбирать сумки. Веня вынул печенье, конфеты, хлеб, колбасу и расставил все на столике. Потом достал салфетки, фотоаппарат. Принесли чай. Сережа не капризничал, с удовольствием ел что ему предлагали. После еды Веня пошел умываться. Когда же он вернулся, то с удивлением застал такую картину. Сережа прыгал на его койке, приговаривая:

— Мы едем, едем, едем! Паровоз меня везет! А мы далеко поедем?

Прыгая, он постоянно наступал на гармошку фотоаппарата, которая в нескольких местах оторвалась от камеры. Веня с огорчением воскликнул:

— Сережа, что ты делаешь? Смотри, весь аппарат испортил!

Сережа, увидев расстроенное лицо Вени, разревелся. Веня еле успокоил его:

— Ладно, не плачь! Ведь мы его починим и все будет хорошо!

Веня уложил Сережу в постель, укутал одеялом. Сережа успокоился, уснул.

Утром поезд прибыл в Олонец.

— Здесь мы, Сережа, сойдем, погуляем, сходим к ребятам в гости, — сказал Веня, одевая малыша.

К удивлению Вени их встретила женщина и сказала, что им позвонили из Петрозаводска и просили встретить. На площади перед вокзалом стояла лошадь, запряженная в телегу. Извозчик устроил всех на телеге, и медленно тронулись. Сережа и Веня с интересом рассматривали незнакомый город. Ехали долго. Детдом находился на самой окраине города. Они увидели большой двухэтажный дом, два маленьких домика, огороженные штакетником. В стороне, около небольшой речонки, стояла приземистая банька. А вокруг далеко простирались поля. Вдали виднелся скотный двор.

— Вот и приехали! — сказала женщина, слезая с телеги. Веня и Сережа подхватили свои узелки, соскочили с телеги и вслед за женщиной прошли через калитку к дому. Во дворе было много ребятишек. Они сразу же обступили приезжих, с удивлением рассматривая их. Посыпались вопросы, восклицания. Сережа даже растерялся, увидев столько много сверстников. Женщина провела Веню и Сережу в дом, зашли в столовую, вместе позавтракали. Затем Веня пошел к директору детдома, а Сереже сказал:

— Ты пойди погуляй с ребятами во дворе, а я скоро вернусь.

Во дворе Сережа быстро освоился с ребятами и после многочисленных вопросов вскоре уже играл с ними в прятки. Через полчаса во двор вышли и женщина с Веней. Веня подошел к Сереже, сказал:

— Ты побудь пока здесь с ребятами, а я схожу в город и вернусь.

Он погладил кудряшки на голове Сережи, прижал его к себе и пошел к калитке. Сережа стоял и молча глядел, как уходит Веня. И вдруг он понял, что его оставляют здесь навсегда и что Веня тоже уходит насовсем. С ревом он бросился к калитке:

— Веня! Веня!

Открыл калитку и побежал за Веней. Воспитательница бросилась догонять Сережу. Веня остановился, прижал запыхавшегося Сережу к себе:

— Что ты? Что ты? Успокойся. Знаешь, ведь мне тоже нужно устроиться, а уж затем зайти за тобой. Ты побудь пока здесь.

Веня вынул из сумки фотоаппарат и протянул его Сереже:

— Видишь, я оставляю тебе фотоаппарат. Можешь фотографировать. Посмотришь в это маленькое окошечко, увидишь, кого фотографируешь, опустишь этот рычажок и нажмешь на кнопку. Аппарат щелкнет — и снимок сделан. Так ты можешь сделать десять снимков. А я приду, выну снимки, проявлю — и они будут готовы.

Сережа не верил своим глазам: ему отдают настоящий аппарат. Веня пожал ему руку, воспитательница повела Сережу обратно. Сережа шел спокойно, не оглядываясь.

Так наступил очередной поворот в жизни мальчика. Он стал воспитываться в так называемом «финском» дошкольном детском доме. Здесь все ребята и обслуживающий персонал говорили только по-карельски или по-фински. Хорошо говорили по-русски только трое: повариха, завхоз и директорша Айно Витальевна. Ребята называли ее просто тяти (тетя) Айно. Обслуживали ребят одни женщины. Только один мужчина — завхоз крутился среди них и ребят. Он присматривал за хозяйством, ухаживал за лошадью, ездил в город за продуктами и по разным нуждам, топил баню. Хлопот у него было полно, и с детьми он общался мало.

Сережа быстро освоился с обстановкой и порядками в детдоме. Первое время у него было увлечение — заниматься фотоаппаратом. Он щелкал всех направо и налево, не думая о количестве снимков. Всем обещал:

— Приедет Веня и даст настоящие снимки.

Ему верили и не верили, но завидовали, особенно младшие ребятишки. Старшие же особо не церемонились. Один из них взял аппарат в руки, повертел и сказал, что аппарат испорчен. Интерес к фотоаппарату у ребят пропал. Потом кто-то фотоаппарат стянул, и он исчез бесследно. Со временем Сережа смирился с пропажей и даже не вспоминал о ней.

В первый год возникли сложности в общении с ребятами и воспитателями. Они все говорили по-карельски или по-фински. Сережа их не понимал, а они — его. В карельском языке были схожие русские слова, поэтому понять карелов было легче. Финский же язык освоить было сложнее. Сами ребята путались, смешивая карельские и финские слова. Так, шапка по-фински — хатту, по-карельски — шапку; мальчик по-фински — пойка, по-карельски — брихатчу… Песни и счет чаще вели по-фински: юкси, какси, колме, нелли… (один, два, три, четыре…). Айно Витальевна первое время уделяла много внимания Сереже:

— Ты, Сережа, не должен забывать русский язык!

Она часто уводила его в свой кабинет, усаживала на диван, читала ему книжки на русском языке, разговаривала, рассказывала сказки. Потом давала ему книжку с красивыми картинками, а сама садилась за стол и писала разные бумаги, занималась своим делом. Иногда Сережа засыпал на диване, и тетя Айно осторожно относила его в спальню. Часто с Сережей беседовала по-русски и повариха, попутно угощая его чем-нибудь вкусным.

В детдоме часто устраивались всякие игры с хороводами и песнями. Приезжали артисты. Устраивались разные праздники. Летом ребята ходили по полям, в лес, на речку. Купались и загорали. Зимой играли в снежки, учились и ходили на лыжах. Более взрослые ребята изучали основы арифметики и правописания. Самостоятельно читали простые книжки. Любили ребята ходить в свою финскую баню. Время летело незаметно. Прошло четыре года, как Сережа пришел в детдом. К этому времени он уже более свободно говорил и по-карельски, и по-фински, правда, иногда путая их вместе. Из всех событий наиболее ярко ему запомнилась гроза в одну из майских ночей. Почти до полночи страшно гремел гром, ярко сверкали молнии. В природе все грохотало, шумело. К полуночи от молнии загорелся в поле скотный двор. Отблески пламени отражались в спальне. Ребята были страшно перепуганы. Воспитательница как могла успокаивала их. Лишь к утру ребята немного успокоились и смогли заснуть. Скотный двор сгорел дотла, потушить пожар не успели. Днем ребята ходили смотреть на пепелище.

Как-то в конце мая Айно Витольевна позвала Сережу к себе в кабинет:

— Ты, Сережа, уже большой мальчик. Тебе пора в школу. Еще в прошлом году тебе надо было начинать учебу, но ты в ту пору приболел и мы не пустили тебя учиться. Ты все уже понимаешь. Тебе нужно учиться в русской школе и жить с более взрослыми ребятами. Ты завтра поедешь со мной в Петрозаводск и будешь жить в детдоме, из которого приехал сюда. Согласен?

— Согласен, — тихо пролепетал Сережа и невольно слезы брызнули из его глаз. Он прижался к тете Айно и плакал навзрыд, содрогаясь всем телом. Тетя Айно тоже плакала, ее слезы капали Сереже на голову, плечи. Сережа как бы впервые почувствовал материнскую ласку. В сознании мигом пронеслась вся его пока недолгая жизнь. Здесь он так привык к ребятам, обстановке, к заботам тети Айно. И опять нужно куда-то ехать. Но в то же время он понимал, что это неизбежно. Немного успокаивало и то, что возвращается он в тот детдом, который стал его первым приютом.

На следующий день утром Сережа собрал свои немудреные пожитки. Вместе с тетей Айно сели на телегу и поехали на вокзал. Ребята провожали их, грустно улыбаясь. Долго махали вслед руками, пока телега не скрылась за деревьями. В поезде Сережа и тетя Айно говорили мало: чувствовалась горечь разлуки. Вечером приехали в Петрозаводск. Тетя Айно отвела его в детдом, быстро распрощалась, сказав: