Немыслимое путешествие - Чэй Блайт

Но что самое главное — мистер Картрайт совсем не был склонен с ходу отвергать мой проект. Он допускал, что некоторые из моих идей «наивны», однако считал, что это дело поправимое. Душой он уловил, что мной движет и чего я добиваюсь, и стремился помочь мне.

В последний день 1969 года мы с Терри, по предложению мистера Кемпа встретились с У. Ф. Картрайтом, чтобы, как говорится, развить успех. Правда, я был совсем не в форме: на меня навалился ужасный грипп. Приехал я под вечер в Лондон с таким насморком, что едва мог говорить, и с высокой — около тридцати восьми — температурой, чем изрядно напугал Терри. Мы решили, что лучшим лекарством будет добрая порция рагу с пряностями на ужин. Возможно, острое блюдо и впрямь прибавило мне энергии, тем не менее на другое утро я все еще чувствовал себя скверно. Однако я сказал себе, что ничто не должно помешать нашему совещанию, и мистер Картрайт явно сделал мне скидку, потому что в итоге мы не только договорились, что БСК берется финансировать плавание, но и получили конкретную рекомендацию пригла- сить конструктором мистера Роберта Кларка и назвать яхту «Бритиш стил».

Управление корпорации находится на Гроувнэ-плейс, контора мистера Кларка — на Элбимал-стрит, расстояние небольшое. На радостях я совсем забыл про болезнь, и мы тут же отправились к Роберту Кларку. Боюсь только, мы произвели не очень выгодное впечатление на знаменитого конструктора. Он держался учтиво, терпеливо выслушал нас; но судите сами: являются вдруг два молодых человека, один сразу признается, что мало смыслит в яхтах, другой из-за насморка говорит так невнятно, что вообще ничего не разберешь. А нужна им яхта стоимостью во много тысяч фунтов, у нее должен быть стальной корпус, ее строительство должно начаться незамедлительно, и человек с насморком заявляет, что собирается пройти на ней в одиночку вокруг света в западном направлении. В довершение всего эта странная пара утверждает, что заплатит за яхту Британская стальная корпорация…

Что бы ни думал в глубине души мистер Кларк, он все внимательно выслушал, после чего выразил готовность сконструировать такую яхту и назвал цену в фунтах, которую сразу перевел в гинеи — дескать, с гинеями проще!

Как только мы ушли, он на всякий случай позвонил в БСК. И убедился, что мы не бредили и не сочиняли, а говорили чистую правду. Так возникло еще одно рабочее звено прекрасного сотрудничества и был сделан решающий шаг к осуществлению моей мечты. Вечером я слег с плевритом.

Глава 2 От мечты к действительности

Мы с Морин собирались пойти в Королевский Южный яхт-клуб на новогодний бал, но, когда я вернулся из Лондона, она тотчас отправила меня к врачу. А врач заявил, что я догулялся до плеврита, и велел немедленно ложиться в постель. Я был слишком возбужден, чтобы беспокоиться из-за болезни. Меня больше огорчало другое: хотелось поскорее рассказать Морин обо всем, что происходило в Лондоне, а я задыхался и почти не мог говорить! Поминутно останавливаясь, чтобы перевести дух, я все же описал ей, как проходили наши переговоры с представителями Стальной корпорации и с Робертом Кларком. Не лучший способ встречать Новый год, но я был вполне счастлив. Правда, Морин, похоже, не разделяла моего ликования, потому что болезнь принялась за меня всерьез и выглядел я отвратительно.

На другое утро, 1 января 1970 года, Морин поставила кровать в гостиной, чтобы я мог видеть ее и слышать, кто звонит. Позвонил Роберт Кларк, она объяснила, что я болен, не могу подойти к телефону; тогда он попросил передать, что приступает к работе над яхтой, и это было для меня лучшим лекарством.

Морин не могла все время сидеть со мной. Наше материальное положение требовало, чтобы мы оба работали, и Морин дежурила на телефонной станции; Сэмэнту она водила в детский сад. Первые дни нового года у нее был отпуск, но с 5 января ей пришлось снова выходить на службу. К тому времени мне стало гораздо лучше, я уже мог сам отвечать на звонки. А дел было непочатый край: найти фирму, которая будет строить яхту по чертежам Кларка, решать всякие будничные проблемы. Да-да, повседневная жизнь идет своим чередом и тогда, когда внезапно осуществляется великая мечта. Телевидение попросило меня прибыть в Саутгемптонскую студию и выступить в одной из программ 7 января; на 8 января в одной организации была назначена моя лекция, и так далее и тому подобное. Я сумел выполнить все свои обязательства (правда, Морин уговорила телевизионщиков, чтобы меня в оба конца отвезли в теплой машине). Мне посчастливилось, что обо мне заботилась Морин. И плеврит не оставил никаких осложнений.

Поднявшись на ноги, я, само собой разумеется, тотчас должен был выйти на работу. Все мое свободное время уходило на письма, звонки и поездки в поисках верфи, которая не только взялась бы построить стальную яхту, но и гарантировала бы сдачу корпуса не позже июля.

Ужасное время… Какая-нибудь верфь дает знать, что, возможно, примет заказ; я уже ликую, а потом следует окончательный ответ: нет, к июлю управиться невозможно. И сердце обрывается, и кажется, что вся затея обречена на провал, но тут же берешь себя в руки и говоришь себе: сколько бы ни было преград, все равно добьюсь своего. Я непременно должен был выйти в море осенью 1970 года. Во-первых, все мои планы основывались на этом сроке, во-вторых, я хотел быть первым одиночкой, прошедшим вокруг света без заходов с востока на запад, а если я замешкаюсь, если старт отложится на год, меня могут опередить.

Мы с Морин старались в это время вести дневники. И хотя записи подчас были довольно бессвязными, все же они как-то отражают наши заботы и тревоги. Приведу несколько выдержек, начиная с той поры, когда я еще лежал в постели с плевритом.

«2 января (Морин). Составила списки разных дел. Чэй идет на поправку, но не хочет признаваться, боится, что я перестану его баловать, как только узнаю, что ему полегчало. Ох, мужчины! Теперь, когда Британская стальная корпорация решилась, понемногу начинаю привыкать к мысли, что Чэй снова укатит. Что бы я ни чувствовала, что бы ни думала, буду поддерживать Чэя во всех его затеях. Нельзя мешать мужчине в том, что составляет смысл его жизни, даже если тебе кажется, что это в твоих силах. Мое дело заботиться о том, чтобы в нашем доме всегда было счастье, радость, веселье и, главное, доверие».

«5 января (Чэй). Звонил Роберт Кларк, сообщил основные данные: наибольшая длина — 58 —59 футов, осадка — 8 футов, ширина — 12 футов 8 дюймов, водоизмещение — 14,5 тонны. Изрядное суденышко! Дозвонился до судостроительной фирмы братьев Джойс — загружены до августа. Попробую обратиться к фирме «Воусперс»».