Человек Вспоминающий - Константин Протасов

— Сегодня ночью я видел сон… — начал парень, поняв, что никаких вступительных слов Серкусу от него не нужно.

— Знаю, знаю, — прервал его тот.

— Он был необычен.

— Вот-вот, — закивал понимающе Серкус. — Ровно в полночь с небес в окно твоей спальни опустилось нечто.

— Нечто?

— Я думаю, это было послание.

— Гм… — только и успел отреагировать Рурт. Дальше снова продолжил Серкус, будто его, а не принца только что просили рассказывать.

— Я чувствовал, как его хвост висел над городом до самого рассвета, — таинственно затянул служитель Воалии, — одним концом упираясь в башню наследника, а другим — уходя в неведомые дали вселенной. И след этот видел только он, бдящий защитник даминский Серкус! Э-э-э… ну-ну, больше не буду тебе мешать, — прервал он сам себя.

Рурт уже было собирался вступить, но, не дожидаясь этого, толстяк добавил:

— Я сразу понял, что это не просто сон. И ты меня в этом только убеждаешь. Рассказывай, мой юный друг!

— Может, Сам Всесоздатель? — Оба думали об этом, но принц озвучил мысль первым: — Хотя достоин ли я его внимания?..

— То нам не ведомо. Говори!

Получив наконец слово и убедившись, что Серкус готов слушать, наследник рассказал все, что смог вспомнить из странного и страшного сна.

— Очень интересно… гм… да, — приговаривал воал, внимая словам принца.

По ходу рассказа парень заново переживал невероятные события из сновидения. Воал это видел и чувствовал. Когда рассказ был окончен, он с поддельным удивлением спросил:

— Почему, собственно, я предположил, что это не просто сон?

— А откуда же ты про него знаешь? — теперь уже удивился Рурт, но неподдельно.

— Я — воал этого города!

— Но ты ведь не можешь знать все сны жителей Дамина? Ты бы просто не успел их все посмотреть.

— Конечно, не успел бы.

В— Значит, мой — особенный! — Ну во-первых, сны снятся далеко не всем. А кому и снятся — снятся не всегда. Во-вторых, все меня интересуют меньше, чем ты, так как охранять спокойствие наследника для меня — первостепенная задача…

Серкус говорил с легким замешательством. Рурт посмотрел на него так, что было понятно: принц чувствует подвох.

— Не знаю… просто сон, — продолжал гнуть свою новую линию Серкус. — Немного странный. Но чего только не приснится. А ты тоже даешь! Такой серьезный юноша, а вбиваешь себе в голову всякий бред! — Воал изобразил возмущение на лице и осуждающе поводил в воздухе указательным пальцем.

На самом деле Серкус прекрасно все понимал. И оттого сам был ужасно напуган. Тридцать лет назад в дом его вбежала молодая красавица. Звали ее Наира. Приснившийся накануне девушке ужасный сон был очень похож на тот, который рассказал сегодня Рурт Дер Валерон…

— Дядюшка Серкус, понимаешь, на сердце у меня неспокойно! Чувствую, все не так! Как будто что-то

во мне начинает меняться! А что именно — понять не могу! — Парень говорил возбужденно, размахивая мощными руками. — Что-то внутри меня, странное, мечется и рвется наружу! Становится как-то не по себе, а потом все проходит… А еще такое чувство, будто жизнь моя предназначена не для управления страной! Что она должна быть совсем дру…

— Спи! — остановил Серкус, резко выбросив правую руку в его сторону кистью вверх.

Рурт успел увидеть странный знак на пухлой ладони воала — волнистую линию внутри правильного круга. Тут же веки его налились свинцом, глаза закрылись. Мгновенно ослабшие мышцы перестали держать голову, и она опустилась вперед, упершись подбородком в грудь.

Воал Дамина вытянул толстые короткие пальцы в направлении парня. Плечи его приподнялись и потянулись назад, словно он пытался вытащить из молодого принца нечто очень увесистое. Щеки его надулись больше прежнего, зрачки закатились, и между веками виднелись только белые глазные яблоки, отчего лицо стало страшным. Все факелы на стенах одновременно погасли. Огонь в камине заметался, словно пытаясь оторваться от горячих головешек.

Из головы Рурта поползло что-то невидимое, потянулось к ладоням Серкуса, стало медленно всасываться в его толстые руки через знак-татуировку. Грузное тело воала сотрясалось, ножки кресла под ним прыгали с громким стуком. Голова старика поднялась от покатых плеч, показав, что у нее все-таки есть шея, и страшно задергалась. Огонь в камине продолжал метаться, как загнанный зверь. В полумраке комнаты с танцующими на стенах тревожными бликами все это выглядело ужасающим.

В голове хранителя Дамина проносились картинки ночного видения принца. Воал с силой вцепился в подлокотники своего огромного кресла, пытаясь удержаться. Он видел нечто большое и блестящее, похожее на яйцо. Это «нечто» пыталось проглотить Серкуса, а тот отмахивался, как мог, и остервенело кричал. Потом он просто открывал рот, но кричать почему-то уже не мог. Вдруг «нечто» куда-то исчезло, и появилось необычное женское лицо. Оно показалось Серкусу идеально красивым, таким, какое не встретишь в реальной жизни. В наступившей тишине воал услышал, как столь же красивый, но очень обеспокоенный голос предупредил: «Опасность! Смерть! Вспоминай — и останешься жив!»

Лицо исчезло так же, как и яйцеобразный обидчик. В образовавшейся пустоте какое-то время ничего не было, пока Серкус не услышал за спиной страшный рев и не повернулся назад. Там, грозно размахивая огромными крыльями, разъяренно плясал дракон. Такой же, как и тридцать лет назад, — в сновидениях Наиры. Из его жаждущей крови разинутой пасти вырывались языки пламени. Серкус чувствовал, как обжигают они его голую грудь и как он, воал Дамина, ничего не может сделать: руки не слушаются, силы покидают его, сознание уходит. А потом темнота…

Тело воала перестало трястись. Голова вернулась на место и вросла в плечи. Стул в последний раз сильно ударил ножками о пол и замер. Последовал громкий выдох. Глаза толстяка закрылись и открылись, приняв нормальный вид.

Воал немного отдышался. Сейчас ему было очень тяжело. Он даже осмотрелся по сторонам, будто испугавшись, что кто-то увидел его в таком состоянии.

Вытер тыльной стороной ладони проступившую на губах пену.

Серкус еще кое-что вспомнил. Затем небрежно взмахнул рукой, и потухшие факелы на стенах вновь загорелись. В комнате сразу стало уютно, пламя больше не металось в камине.

— Давно мне не было так дурно, — заговорил воал сам с собой.

Снова он выставил руку ладонью вперед в сторону молодого наследника.

— Проснись! — воскликнул воал.

Парень оторвал подбородок от груди и открыл глаза…