Черный цвет солнца (СИ) - Зарецкая Рацлава

Женщина отпустила Машин подбородок и, кивнув в сторону Ольги, подтвердила домыслы девушки:

— Я бы не удивилась, если бы ты сломала что-то, ударившись об Ольгу. Не ты первая, не ты последняя.

Стоящая рядом девица недовольно фыркнула и закатила глаза. Миниатюрная женщина уловила это и, улыбнувшись, примирительно коснулась ее плеча. Ольга вздрогнула и тут же подобрела.

— Вы шли ко мне? — спросила женщина.

Ольга кивнула и, повернувшись к Маше, сказала:

— Марья, это Радмила. Она знахарка. — Помедлив, девушка добавила: — Она тебе поможет.

Радмила лучезарно улыбнулась Маше. Ее ясные голубые глаза святились добротой и искренностью.

— Идем, — Радмила мягко приобняла Машу за плечи и повела дальше по людной улице. Ольга пошла следом.

Знахарка привела их к дому, на дверях и ставнях которого был вырезан венок, а в центре него — глаз. Разглядывая символ, Маша немного задержалась, и Ольга грубо толкнула ее в спину. Девушка обернулась и злобно посмотрела на нее.

— Иди, — скомандовала Ольга, выставляя вперед руки и давая понять, что готова толкнуть еще раз.

Маша молча вошла в избу, миновала неуютное темное помещение, заставленное корытами, корзинами, деревянными ведрами и прочими непонятными предметами быта, и вошла в жилую комнату, которая почти ни чем не отличалась от той, что была в избе Ольги. За исключением того только, что на стенах весело значительно больше сушеных трав.

Радмила жестом велела девушкам сесть на лавку, а сама, надергав травы из развешенных по всей комнате пучков, уселась на пол перед большой плоской чашей, которая была настолько закопчённой, что угадать ее настоящий цвет было совершенно невозможно.

Не понимая, что происходит, Маша хотела было спросить у Ольги, но та злобно посмотрела на нее и прижала указательный палец к губам. В это время Радмила достала из печи тлеющие угольки и положила их в чашу. Раздула, подожгла пару небольших пучков травы, и по комнате распространился едкий и горький запах. Остальные травы знахарка растерла в руках и высыпала в чашу, говоря при этом какую-то тарабарщину. Сухая трава начала гулко потрескивать. Голос Радмилы постепенно затихал. Когда знахарка произнесла последние слова своей тарабарщины, почти сгоревшая трава резко вспыхнула зеленым огнем. От неожиданности Маша вздрогнула так, что ударилась затылком о стену и глухо застонала.

Вспыхнувшее зеленое пламя быстро погасло, оставив после себя густой белый дым, который постепенно начал заполнять комнату. Едкий запах горьких трав и гари проник в лёгкие Маши, и она надрывно закашлялась. Мгновение спустя, перестав слышать свой кашель, девушка вдруг поняла, что вдобавок ничего не видит. Дым, казалось, попал не только в ее легкие, но и в глаза и уши. Горло Маши драло так сильно, что она не могла сказать ни слова и лишь беззвучно кашляла.

Вдруг першение резко прекратилось. Противный запах исчез, а перед глазами вместо молочно-белого дыма начали мелькать картинки из ее прошлой жизни: от раннего детства, когда ее только удочерили, до нынешнего возраста. Потом Маша увидела лес и черного пса, который украл ее телефон. Дупло, сатанистов, странного паренька, который назвал себя лешим, Ольгу, ее дом, сияющую улыбку Радмилы. Все это пронеслось перед глазами Маши с неимоверной быстротой. Девушка даже успела подумать, что умирает. Ведь говорят, что перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами.

Однако на последнем эпизоде ее весьма короткой жизни, показ картинок не закончился. На несколько секунд воцарилась темнота, как будто оператор менял пленку, а потом новые кадры также стремительно побежали перед глазами Маши, только на этот раз изображения на них были девушке не знакомы. Она видела черное солнце на голубом небе, огромный камень с растущим на нем деревом, стаю волков, мчащихся по лесу, красивого мужчину, держащего за руку еще более красивую женщину. Маша увидела Ольгу, на коленях у которой, весь в крови, лежал темноволосый молодой человек. Девушка хотела рассмотреть повнимательней его лицо, но картинка быстро сменилась, и вот Маша снова увидела череду неизвестных ей мест и людей: сверкающая в лунном свете озерная гладь, бледнолицая длинноволосая девушка в легком голубом платье, березовая роща, загорелый мужчина с огненными волосами и печальными изумрудными глазами. Снова волки, леса, птицы…

Наконец, картинки замедлились и прекратились. Снова стало темно, а потом Маша увидела светловолосую женщину, с ног до головы в черном, и стоящего рядом с ней черноглазого бледного юношу. Женщина подошла к молодому человеку и, обившись вокруг него змеей, зашептала что-то ему на ухо. Юноша не шевельнулся. Толи внимательно слушал, толи ему было все равно. Картинка долго не сменялась, и Маша смогла хорошо рассмотреть светловолосую женщину, от вида которой почему-то бросало в дрожь. Женщина была невероятно красива, но красота эта была холодной, неживой.

Рассмотрев женщину, Маша переключила свое внимание на юношу. Почему-то он казался ей смутно знакомым, хоть девушка и могла с уверенностью заявить, что никогда раньше его не видела. Неожиданно их взгляды встретились и Маша, будучи все это время уверенная в том, что картинки имеют лишь одностороннюю связь, пришла в ужас. Юноша пристально смотрел не нее своими жгучими черными глазами, в которых отражалась темная бездна. Неожиданно он поднял дрожащую руку с тонкими бледными пальцами и отчаянно потянулся к Маше. Девушка вскрикнула и, резко отстранившись, провалилась в темноту. Очнулась от того, что кто-то мягко хлопал ее по щекам. Открыв глаза, Маша увидела перед собой Радмилу. Знахарка лучезарно улыбнулась ей и погладила девушку по голове.

— Ольга, — окликнула Радмила. — Принеси воды. Она очнулась.

— Что произошло? — хрипло спросила Маша, ощупывая гудящую голову.

Появилась Ольга с водой. Молча протянула Маше кружку, и девушка тут же залпом выпила прохладную воду. Дождавшись, пока она допьет и усядется поудобнее, Радмила ответила на ее вопрос:

— Я показала тебе твое будущее. Взамен же я посмотрела на твое прошлое. Это равноценный обмен.

— Вы типа гадалка? — уточнила Маша.

— Радмила — ведьма, — подала голос Ольга. — Белая ведьма. Мало кто об этом знает. Для всех она просто знахарка, имеющая дар предвидения. Люди боятся ведьм. Считают, что все они способны лишь вредить, но это не так.

Особенно не вдумываясь в слова Ольги, Маша лишь хмыкнула в ответ. Голова у нее гудела так, будто на нее надели кастрюлю и, не прекращая, со всей дури били по ней половником.

— Как долго я была без сознания? — спросила девушка.

— До полудня, — ответила знахарка.

— Ясно, — пробормотала Маша.

Она плохо соображала, что происходит, а когда вдруг вспомнила зеленый огонь и едкий дым, от которого на нее снизошло столько непонятных галлюцинаций, то решила, что либо она спит, либо попала к чокнутым хиппи, живущим в чаще леса. Первое объяснение происходящего нравилось Маше больше, но что-то ей подсказывало, что это вовсе не так.

— Вы ведь меня не отпустите? — печально спросила девушка, осознав вдруг, что имеется еще и третье объяснение всему этому — она попала к религиозным фанатикам.

— Милая, мы и рады тебя отпустить, но это не в наших силах, — вздохнула Радмила.

— А в чьих же? — поинтересовалась Маша. Может, тут у них есть главный фанатик, которого можно попытаться как-то уломать?..

Радмила отвернулась от Маши и вопросительно посмотрела на Ольгу.

— Ты скажешь ей или я? — спросила знахарка.

Ольга недовольно прищурила голубые глаза.

— Если моя сестра нашла прошлого хранителя, это еще не значит, что мне на роду написано нянчиться с ними.

— Я просто спросила, а ты уже начинаешь ерничать, — недовольно заметила Радмила. — Тогда я сама ей все расскажу.

Наблюдая за их разговором, Маша окончательно осознала, что все вокруг нее — психопаты. Страх, который не напоминал о себе с того момента, как девушка заблудилась в лесу, вылез из потаенного угла и начал быстро растекаться по всему телу. Руки и ноги похолодели, на лбу выступила испарина, а тело начала бить мелкая дрожь. Маше вдруг вспомнилась передача, которую она недавно видела по телевизору. В ней рассказывали о религиозных культах, которые похищали людей и приносили их в жертву своим жутким богам.