Страх - Майкл Коллинз

Зажужжала дверь, впуская меня, и я быстро пробежал холл первого этажа. Спрятавшись на первой лестничной площадке, я выслушал ругательства потревоженной мною женщины, которая во всем винила детей-бандитов и их гулящих матерей. Когда дверь ее квартиры наконец закрылась, я пошел вверх по лестнице.

Швед Олсен не был достаточно обеспокоен или достаточно осторожен, чтобы подумать, почему это сразу зазвонил его верхний звонок, минуя нижний. Собственно говоря, на это я и рассчитывал, потому что я еще не видел в Нью-Йорке ни одного дома, где всегда работал бы нижний, входной звонок, а дверь не оставляли бы приоткрытой для проветривания холла.

Дверь открыл сам Швед. Я узнал человека, напавшего на меня. Костюм он сменил, а ботинки остались прежние. Светлая часть ботинок была перепачкана кофейной гущей, У неге было квадратное лицо, светлые волосы почти все поседели. Руки большие. На костяшках правой руки я увидел ссадину. Швед очень удивился. Меня он явно не ждал.

— Фэн Форчун, помните меня? — сказал я. — Кофе хорошо смотрится на ботинках.

Его мясистое лицо стало ярко-красным. Он стиснул свой мясистый кулак. Я распахнул пиджак и показал ему пистолет. Он сделал шаг ко мне. Я вытащил пистолет из-за пояса и помахал им у него перед носом, который располагался на шесть дюймов выше моего. Швед медленно соображал. Опасность заключалась в том, что он мог замахнуться, не успев сообразить. Человек поумнее догадался бы, что я не воспользуюсь пистолетом. Швед мог решить, что успеет ударить меня, прежде чем я выстрелю. Но опасность миновала. Взгляд маленьких глазок остановился на пистолете, и он сделал шаг назад. Я сразу успокоился. Он позволил мне войти в квартиру.

— Какого черта вам нужно, Форчун?

— Поговорить, — сказал я. — Когда мы встретились прошлый раз, было слишком темно. К тому же мы оба были очень заняты в аллее.

— Вы с ума сошли? — сказал Швед. — Я вас раньше никогда не видел.

Очень неумелый лжец этот Швед. Я-то понял, что он узнал меня с первого взгляда.

— Тогда вас не затруднит рассказать мне о Джо-Джо.

Его это смутило. Опять стали стискиваться кулаки. Наверно, на все проблемы, с которыми сталкивался Швед Олсен, он реагировал одинаково: стиснутыми кулаками. Но в этот раз даже он, кажется, понял, что ведет себя непоследовательно.

— И что рассказывать? — осторожно проговорил он.

— Где он, Швед?

Это уж для него было чересчур.

— Я же сказал, отстань!

— Я думал, вы меня никогда раньше не видели?

Он растерянно заморгал. Сейчас был удобный момент воспользоваться его замешательством. Женщина, чей голос послышался вдруг за моей спиной, вероятно, поняла это.

— Убирайтесь отсюда, мистер.

Ее лицо казалось вспаханным и окаменевшим под жарким солнцем полем. Волосы ее были когда-то светлыми, глаза водянисто-голубыми. Теперь глаза стали ледниково-голубыми, седые волосы свисали неровными патлами. Кожа на руках потрескалась. Однако одежда была довольно дорогая. Черное платье свидетельствовало об определенном стиле и вкусе, только вот на ней оно висело как на пугале. Тройное ожерелье из настоящего жемчуга на ее шее было похоже на веревку.

— Я сам этим займусь, Магда, — сказал Швед.

Его голос не мог убедить даже меня. Женщина его проигнорировала. Я видел, кто в этом доме хозяин. Магда Олсен. Жена. Ее можно было принять за мать Олсена, но она была его женой, матерью Джо-Джо. Жизнь сильно потрепала Магду. На меня она смотрела как на таракана.

— Забудьте о моем мальчике, слышали? — сказала Магда Олсен.

— Что с ним случилось, Магда? Может быть, ему нужна помощь?

— Проваливайте.

— Вы не хотите, чтобы он нашелся?

— А кто говорит, что он потерялся? — возразила женщина.

— Я говорю, что он потерялся. Не знаю только, по своей воле или нет.

— Убирайтесь, — сказала Магда Олсен. Она соображала быстрее, чем ее муж. Она уже поняла, что я ничего не знаю. И, разумеется, ничего не собиралась мне рассказывать. Мне приходилось шарить вслепую. Знал я только одно, с Джо-Джо что-то не в порядке. А наиболее вероятная причина бегства — это что он видел человека, напавшего на Стеттина. А если так, то его сейчас кто-то ищет.

— Тот, другой человек, который ищет Джо-Джо, будет играть гораздо грубее, — сказал я. — А я бы помог, если б нашел его.

Вот тут-то я и понял, что в моих руках настоящее дело. Джо-Джо не прохлаждается на солнечном пляже. Фраза, которую я бросил, в общем-то, наугад, попала в цель.

У Шведа был такой вид, будто его пнули в самое нежное место. Магда Олсен замерла с широко раскрытыми глазами. Перепуганы были оба, но Магда решила ни при каких обстоятельствах не отступать от выбранного курса. А у меня появилось странное чувство в отношении Магды и Шведа. Это можно назвать ощущением. Можно это назвать мнением. Оба беспокоилась, да. Но они беспокоились не о Джо-Джо. Они беспокоились о себе.

— Расскажите мне о том человеке, — попросил я.

— Проваливайте, — тупо повторила Магда.

— Джо-Джо видел, как грабили полицейского?

— Катитесь, мистер! — прорычала Магда.

Если бы я разговаривал со Шведом наедине, то, наверное, чего-нибудь добился. Из соседней комнаты вышли двое мужчин, и моя музыка оборвалась. Они были мальчики, не мужчины, но очень крупные мальчики. Оба так сильно походили на Шведа, что, конечно, могли быть только братьями Джо-Джо. За ними я увидел молоденькую девушку. Девушка была красивая. Парни — нет.

— Вали отсюда, — проговорил один из этих парней.

— Мать сказала, чтоб ты убирался, — произнес второй гигант.

У меня был пистолет за поясом. На этот раз я его даже не стал показывать. Парни казались примерно такими же глупыми, как сам Швед, но у него-то, за сорок с чем-то лет набрался кое-какой опыт. Он знает, что иногда лучше не спешить. А эти колебаться не станут. Я повернулся и вышел, ничего не сказав.

Они остались стоять в этой своей гостиной, похожей на ярко раскрашенную помойку. Парни и Швед ухмылялись. Я ушел без боя, и они чувствовали себя победителями. Лицо Магды по-прежнему было каменным. Обернувшись у двери, я увидел, что она уже что-то втолковывает Шведу.

Потом я увидел девушку. По всей видимости, это была сестра Джо-Джо. Ее глаза внимательно следили за мной. Мне вдруг показалось, что она единственная, кто не рад видеть мою спину.

Глава 6

Когда в Нью-Йорке жара, четыре часа ночи — плохое время. Как раз закрываются бары и клубы, и спрятаться от жары некуда.

А для меня четыре часа — хорошее время. Закрываются бары и клубы, освобождается Марти, и мы можем быть вместе. Я пил пиво в «Ривьера-Таверн» и ждал заветного часа.

Сейчас я знал о том, где находится Джо-Джо и почему, не больше, чем когда Пит явился ко мне в контору. Однако теперь было ясно, что он действительно пропал, а не отдыхает где-нибудь. Олсенов не удивила мысль о том, что не только я разыскиваю Джо-Джо. Логически рассуждая, единственная причина — это что Джо-Джо знает нечто лишнее о деле Стеттина и боится за свою жизнь. Станет ли человек, всего лишь ограбивший полицейского, рисковать электрическим стулом, убивая свидетеля? А ведь станет, пожалуй. Одно дело совершить преступление без убийства, ожидая остаться безнаказанным, и совсем другое — наверняка получить срок, оставив живого свидетеля.

И все же мне не нравился вариант, что Джо-Джо был свидетелем нападения на Стеттина. Этого было недостаточно. В Челси детям с пеленок внушают, что нельзя доносить в полицию, нельзя смотреть на то, что не следует видеть. (Да и сейчас это и не только в Челси. Никто не вмешивается, никто ничего не видит, все поворачиваются и уходят.) Насколько иным мог быть Джо-Джо? Если он настолько отличался от всех остальных, что отвергал весь кодекс Челси, ему проще всего было бы пойти в полицию. Он же не пошел в полицию, а исчез, и для этого должна быть причина посерьезнее, чем нападение на полицейского. Но что именно? Что было такого особенного и опасного в ограблении Стеттина? Если, конечно, проблема вообще в этом.

Но вот наступило четыре часа ночи, и я в прекрасном настроении быстро шел на встречу с Марти. Вероятно, она уже успела вернуться домой. Я продолжал размышлять об Олсенах. Они беспокоились. Но не о Джо-Джо. В этом я не сомневался. Они беспокоились о себе. Как будто их постигла какая-то общая беда. Я не думал, что это неприятности с полицией. Они были зло-обеспокоенны, а не испуганно-обеспокоенны. Как будто ходили но яичным скорлупкам. Они как будто дышать боялись. Почему?

Вопросов было намного больше, чем ответов. Что в исчезновении их сына так тревожит Олсенов? Похоже, они беспокоятся не за него, а за себя. Их беспокоит, что кто-то ищет Джо-Джо, потому что от этого может быть плохо не Джо-Джо, а им…

— У тебя ужасный вид, — сказала Марти у двери. — Входи.

Мартина Адэйр. Так значится в театральных программах (театры не бродвейские, конечно) и на афишах клубов, где выступают полуголые девицы. Кок ее зовут в действительности, не имеет значения. Марти двадцать семь лет. Молодая, но не ребенок. Работа для нее важнее всего на свете. Актерская игра, а не шоу с девицами. Она решила стать великой актрисой.