Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур

Василь притворно зарыдал, закрыв лицо ладоням — ордынцы нечаянно решили его большую проблему.

— Смотри, времени тебе до утра, — сказал толстяк, потом повернулся к своим и плёткой указал увести Василя к остальным пленникам.

— Накормить его. Если попросится, отпускай на улицу под присмотром, — сказал толстяк охране.

Василя отвели в огромную юрту — внутри она была едва освещена жаровнями, от них же шло и тепло. На полу в полумраке стояли три клетки — каркас из жердей, перевязанный кожаными полосами. Пленники уже сидели внутри — казахи раздели их и унесли верхнюю одежду. С Василя сняли шубу, оставив его в нижней лёгкой стеганке и запихнули в клетку. В юрте осталось два казаха — они разлеглись на коврах, не сводя глаз с пленников. Василь сел, разминая руки, потом помог снять верёвки Киму — ему не стали отвязывать культю, оставив её привязанной к телу.

У Василя не было особо времени присмотреться к Киму во время сбора каравана, а в дороге тот был незаметен. Василь попробовал составить ориентировку на Кима — средний рост, черты азиатские, лицо плоское, высокий лоб, чёрные волосы, — и тут же понял, что дело это бесполезное. Кроме отрубленной кисти тот не выделялся ничем. Василь не знал, как должны выглядеть корейцы, но может тот и не был корейцем, а просто придумал для важности.

Кроме Кима, в клетке был семейный мужчина, взятый в Сибае — тот угрюмо молчал. Василь попробовал заговорить с ним, но мужик остекленело смотрел в темноту.

— Ты как? Выглядишь плохо, — спросил Василь Искандера через решётку.

— Да, живой. Тошнит только, — ответил тот.

— Траванули нас, — сказал Василь, — это дед устроил.

Он пытался вспомнить лицо деда, который прилепился к ним в Белорецке — жизнь долгая, если выберется из плена, то того ждет лютая смерть. Казах рявкнул и показал плеть — не болтать, это было ясно и без перевода. Василь лег на пол — казахи не поскупились, накидали для них шкур. Можно было спать, не рискуя отморозить почки.

Сейчас у него было время подумать. Непонятно, зачем нужен был механик в Сибае? За две недели, что он был в Сибае он понял, что на станции хватает и механиков и тепловиков. Зачем он ордынцам, было понятно — по слухам, те восстанавливали электростанцию в Актобе. Василь слышал, что казахские купцы в Белорецке заманивали народ на исполинскую стройку — нанимали электриков, механиков и, главное, тепловиков.

Сейчас самое простое, это уговорить, чтобы кто-то выдал себя за механика. Даже в столице казахов у Квадрата есть связи, может, и вытащат. Единственный, кому мог Василь довериться, был Искандер — чувствовалась в парне и сила, и опыт. Да и Комендант говорил, что тот опытный степняк. Эх, были у Василя планы на Искандера по возвращении в город, да придётся использовать его для своего спасения. План неплох — всё равно ему в плен, а я смогу успеть направить помощь по его следу. Василь протиснулся к решётке и шёпотом подозвал Искандера, наскоро объясняя тому план. Молодой охранник не возражал, сразу согласившись, что лучше возможности может и не быть. К разговору прислушивался Ким, потом подсел ближе и прервал их.

— Мне жаль твою девушку, — сказал кореец.

Василь удивлённо поднял брови.

— Почему ты думаешь, что она моя девушка?

Василь внимательно посмотрел на корейца — что-то хотел от него странный спутник, иначе бы не заговорил.

— Ты за неё переживаешь? Ты бы за себя переживал. Работорговцы увечных не берут.

— Нет, не переживаю, — Ким безрадостно улыбнулся. — Дело в том, что это я механик. Слесарь шестого разряда по двигателям. Ты же про это говорил с толстяком?

Интересно, подумал Искандер, Ким слышал наш разговор, и он понимал казахский язык. Не прост, ой не прост.

— А рука? Как ты с таким увечьем, и механик? — спросил Василь недоверчиво.

Ким поморщился и пренебрежительно махнул культей.

— Военная травма. От этого я не перестаю быть механиком.

— Почему ты сейчас это говоришь? — спросил Василь.

— А что измениться? Я думаю, что тебе, что мне одна дорога — в Южный Казахстан.

Василь пожал плечами. Это снимало много проблем, но ставило ещё больше вопросов. Главным было — знал ли комендант про механика? Знал, наверняка, поэтому и попросил меня поехать с караваном. Было обидно, что комендант предпочел использовать его в тёмную, не рискнув доверить секрет.

* * *

Ближе к ночи Василь решил выйти из юрты на разведку.

Как он не просил вечером, охрана так и не позвала толстяка, сказав, что все разговоры будут утром. Юрта была едва освещена углями в жаровнях. Со стен тянуло холодом — в темноте сопели спящие люди, свернувшись калачиком на полу. Василь встал и подошёл к решётке.

— Эй, богатырь, в туалет надо, — сказал он негромко на казахском.

Охранники были уже не те, кто был днём — когда они сменились, Василь не заметил. Один из охранников встал с ложа, взял дубинку и выпустил Василя из клетки. Он накинул единственную шубу, лежащую на этот случай у входа, и вышел на улицу. Его встретила ночь, едва разбавленная факелами — ровная, глубокая темнота без луны и звёзд. В пляшущем свете факела виднелась стена юрты. Из темноты вышел замёрзший охранник и пошёл на новый круг.

«Крепко же вас толстяк держит», — подумал Василь.

Налетчик отвёл Василя к отхожему месту, и Василь с опаской стал на брёвна, перекрывающие яму. Запаха почти не было — всё подмёрзло. Казах воткнул факел рядом с Василем и отошёл шагов на десять. Василь начал развязывать застёжки на штанах, думая о людях из каравана. Людей, конечно, жалко…

Сбоку, с кучи мусора, донесся едва слышимый свист. Василь оглянулся, но увидел лишь затоптанный снег, горы и сломанные нарты. Он пригляделся: под нартами приподнялся пласт снега. Алёнка. Жива. Сердце Василя быстро забилось. Он оглянулся на охранника, но тот смотрел в другую сторону. Василь неслышно застегнулся, потом кивнул в сторону казаха и показал на горло. Девушка отрицательно покачала головой, потом показала знак вопроса и знак помощи. Василий кивнул.

— Эх, жизнь жестянка. Эй ты? Зачем сортир на морозе. Не могли внутри сделать ведро?

— Только больные в юрте в ведро ходят, — ответил охранник.

— Ну а что, двое вас. Второй бы и вынес.

Казах показал ему плеть и снова отвернулся.

— Ладно, молчу, молчу.

Василь посмотрел на Алёну и показал знак бегущего человека. Та отрицательно покачала головой и жестом показала ему ждать. Повоевать хочет, только этого и не хватало! Он хотел жестом приказать ей убить казаха, но девушка отрицательно покачала головой и скрылась под снегом.

— Всё, заканчивай свои дела, — сказал казах, вытаскивая факел со снега. Василь пошёл к юрте, скрипя зубами от раздражения. Ему вспомнилась история из юности, когда он был беспризорником в Уфе. Тогда его подловила конкурирующая банда и отобрала всё ценное. Вот только когда его, отвесив подзатыльник, собирались отпустить, появились дружки. Вроде пришли его спасать, но в тот момент он не был уверен, что переживёт такую помощь.

Василь зло выругался — лучше бы работорговцы не промахнулись.

Глава 2. Люций

— Хороша, — прошептал кто-то в зале.

— Да не, тощая, — шёпотом ответил другой.

Комендант проводил взглядом секретаршу. Ишь ты, пухлость для них главное. Люций не мог понять этого — для него стройная Карина была воплощением красоты.

Комендант потёр виски — у него невыносимо болела голова. В тесный кабинет набилось два десятка людей, в воздухе стоял тяжёлый дух немытых тел, дыма и сигарет.

«Да и ты не молодеешь, — подумал Люций, — семьдесят три года, а всё думаешь, что без тебя город развалится». Комендант откинулся в кресло, оглядывая аскетично обставленный зал — бетонные полы, окрашенные синей нитрокраской стены, осыпающийся потолок. У дальней стены расположился стол коменданта, торцом к нему стоял стол подлиннее, сколоченный из досок. Кабинет был скупо освещён свечами в стеклянных банках и красноватым светом углей из печи.