История религии. Том 1 - Александр Мень

------------------------------------------

* См. ниже, главы III, V.

Во многих отраслях науки ведущие специалисты XX века стоят на позициях,

противоположных материализму. В физике это - В. Гейзенберг, в математике -

Г. Кантор, в биологии - Р. Шовен, в нейрофизиологии - Д. Экклс, в

антропологии - П. Тейяр де Шарден, в палеоархеологии - А. Брейль, в

этнографии - В. Шмидт, в историографии - А. Тойнби, в психологии - К. Юнг*.

------------------------------------------

* См. приложение 2.

Показательно и положение в философии. Крупнейшие мыслители нашего

столетия - будь то интуитивист А. Бергсон, томист Ж. Маритен, органицист А.

Уайтхед, экзистенциалист К. Ясперс или "рыцарь свободы" Н. Бердяев -

провозглашают высшую духовную ценность религии.

Наступило время и небывалого расцвета богословия, который представлен в

православии такими именами, как С. Булгаков, П. Флоренский, В. Лосский, в

католичестве - Р. Гвардини, И. Конгар, К. Ранер, в протестантизме - К. Барт,

П. Тиллих, Р. Нибур. Развивается религиозная мысль и в иудаизме (М. Бубер),

и в индуизме (Ауробиндо Гхош)17.

Растет интерес Запада к мистическим учениям йоги и дзен, возникают

новые направления не только в христианстве, но и в исламе, буддизме и даже

язычестве. Характерно, что некоторые представители общественно-политической

жизни нашего столетия, например М. Ганди и М. Кинг, исходили в своей

деятельности из религиозных принципов.

Значение всех этих явлений отнюдь не умаляется тем, что порой в них

обнаруживается много незрелого и противоречивого. Само многообразие идей и

поисков (от крайней левизны до крайней ортодоксии) показывает, насколько

полноводной становится река религии.

x x x

Подъем ощущается, естественно, и в самой церковной жизни. Ни одно из

минувших четырех столетий не знало столь популярного папы, каким был Иоанн

XXIII. Созванный им Второй Ватиканский Собор открыл новые перспективы в

диалоге между Церковью и миром, проложил новые пути в богословии,

экуменизме, апостолате, богослужении и понимании Библии18. То, что Собор

вызвал волну дискуссий и кризисов, которые по своему накалу напоминают о

временах ранних Соборов, лишь доказывает силу и жизненность христианства.

Смелая и свободная критика религиозных институтов со стороны самих верующих

и теологов есть также признак полнокровной жизни Церкви.

Новых путей ищет и протестантизм. Огромный успех евангелического

проповедника Билли Грема показал, как сильно в людях стремление к Слову

Божиему. Протестантская инициатива, приведшая к созданию Всемирного Совета

Церквей, говорит о такой жажде общехристианского единства, какой еще не

знала история. И замечательно, что экуменизм зародился и живет именно тогда,

когда в мире усилилась расовая нетерпимость и шовинизм.

Поразительной оказалась жизнеспособность Православной Церкви, которая

за последние десятилетия выдержала в России ни с чем не сравнимые внешние и

внутренние испытания. Правда, английский теолог Дж. Робинсон в своей

нашумевшей книге пытается умалить значение этого факта, связывая его с так

называемой "вторичной религиозностью", то есть усилением веры в исторически

угасающих обществах19. Однако причислять Россию к такого рода обществам -

значит плохо понимать динамику современного мира.

В США, этом классическом образце "общества потребления", где погоня за

комфортом уже стала угрозой для духовных ценностей, неожиданно возникло

широкое движение обратившейся к Евангелию молодежи, движение, получившее

название "Иисусовой революции". В Европе христианская община Тэзе привлекает

к себе сотни тысяч молодых людей из разных стран, членов различных

церквей20. В Африке и Азии множится число новых течений и проповедников.

О многом свидетельствует и судьба Библии в современном мире. Не только

астрономические цифры ее тиражей, комментированные и иллюстрированные

издания, не только популярность библейских тем в музыке, на экране и на

телевидении говорят о ее неумирающей притягательности, об этом говорят сотни

новых исследований и книг, появившихся в результате небывалого прежде

расцвета библейской науки.

В XX веке впервые возникает серьезный диалог как между церквами, так и

между религиями, между верующими и неверующими. Даже коммунисты вынуждены

активно включаться в этот диалог21. Одновременно в ряде стран, например в

Латинской Америке, епископат и духовенство становятся в ряды борцов за

свободу и социальные преобразования22.

Если прежде коммунисты говорили о религии как о своем непримиримом

враге, то теперь многие из них вынуждены изменить отношение к ней. Член ЦК

чилийской компартии О. Мильяс, говоря о социальной борьбе христиан,

подчеркивает, что они "видят смысл своей религиозности в горячей любви к

ближнему, в безоговорочной вере в человека. Католикам такого рода их

верования нисколько не мешают быть революционерами, но, напротив, помогают

им в их борьбе". Учитывая именно это, Фидель Кастро писал, что его революция

"никогда и ни в какой форме не была антирелигиозной".

Подобные же голоса раздаются и в Европе. Так, Жорж Марше открыто

утверждает, что "у христиан есть основания, чтобы участвовать в движении за

демократические перемены и содействовать построению более свободного

общества"23. Это уже очень далеко от третирования религии как "опиума".

Нередко приходится слышать, что религия существует до сих пор лишь

потому, что "приспосабливается" к нуждам и запросам любой эпохи. Но,

признавая это, атеизм невольно свидетельствует в пользу религии. Ведь хорошо

известно, что именно свойство приспособляемости означает жизнеспособность

организма.

Говорят также, что обращение к религии есть "дань моде". Быть может, в

отношении многих поверхностных умов это и справедливо. Но "мода" далеко не

всегда играет только отрицательную роль. Разве не она помогла огромному

числу людей понять и оценить иконопись и древнюю церковную архитектуру? И

вообще, не примечательно ли, что "мода" возникла именно на то, что старались

уничтожить так долго и упорно? А ведь мода часто есть не что иное, как

упрощенное отражение глубинных процессов, протекающих в недрах общественного

сознания.

Знаменитый физик Макс Борн, говоря о пропасти, в которую катится

цивилизация, подчеркивал, что только религиозные идеи могут вернуть здоровье

обществу. "В настоящее время, - писал он, - только один страх вынуждает

людей сохранять мир. Однако такое положение неустойчиво и должно быть

заменено чем-либо лучшим. Нет необходимости искать где-то далеко принцип,

который мог бы стать более прочной основой для устройства наших дел... В

нашей части мира этот принцип содержится в христианской доктрине, Мохандасу

Ганди удалось воплотить его в жизнь"24.

Итак, можно считать очевидным, что люди, говорящие о "гибели религии",

либо близоруки, либо намеренно закрывают глаза на действительность, либо,

наконец, являются жертвой дезинформации.

Сегодня как никогда актуально звучат слова апостола Павла, сказанные

две тысячи лет назад: "Нас почитали умершими, но вот - мы живы".

ПРИМЕЧАНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

/1/. John Cogley. Religion in a Secular Age. New York, 1969. P. 135.

См. также: M. Eliude. The Secred in a Secular World. - "Cultural

Hermeneutics": 1973, P. 104. Об этом говорит даже такой "свободомыслящий"

автор, как Эшли Монтегю (А. Montagy. Man: His First Million Years. New York,

1957. P. 181). Термины "религия" и "вера" настолько близки по смыслу, что

их, как правило, считают синонимами. Психоаналитик Эрих Фромм пишет: "Под

религией я понимаю любую разделяемую группой систему мышления и действия,

позволяющую индивиду вести осмысленное существование и дающую объект для

преданного служения" (Э. Фромм. Психоанализ и религия. - В сб.: Сумерки

богов. М., 1989. С. 158). Однако речь здесь идет скорее о "вере" в широком

смысле слова в то время как "религиозная вера" есть богопочитание,

обращенное к высшем Началу (в отличие от неоязыческих верований,

обожествляющих земные объекты).

/2/. A. Camus. Essais. Paris, 1965. P. 240.

/3/. Э. Фромм. Цит. соч. С. 161.

/4/. Об этом эпизоде см.: И. Вороницын. История атеизма. М.: 1930, с.

233.

/5/. О Конте и его "религии" см.: Bл. Соловьев. Собр. соч. Т. IX. С.

172; о "монистической церкви" см.: Н. М. Соловьев. "Научный" атеизм. М.,

1915. С. 18 сл. и у самого Э. Геккеля (Мировые загадки/ Пер. с нем. СПб.,

1906. С. 173); символ веры Дж. Хаксли изложен им в книге: J. Huxley.