Киллер навсегда - Андрей Кивинов

Актер прибрал мусор у могилы Плотникова, носовым платком протер табличку, постоял, опустив голову и мысленно еще раз попросив прощения.

Как будто это что-то значило…

Следовало быстрее снять закладку и уходить, но Актер, по непонятной причине, тянул время, и, когда уже собрался войти в склеп, расположенный чуть дальше могилы Плотникова, словно из-под земли рядом с ним появился широкоплечий среднего роста мужик с короткой стрижкой, одетый в черный френч со стоячим воротничком и светлые брюки. Мужчина перебирал янтарные четки. Заметив Актера, коротко кивнул, перевел взгляд на склеп и спросил низким голосом, ни к кому вроде бы не обращаясь:

– Интересуешься стариной, браток?

– Постоянно.

– И я. Конкретно, красиво.

Вздохнул и остался стоять, разминая могучие плечи.

Актеру пришлось ждать, и он вспомнил дальнейшие события воскресного дня.

Погода была прекрасной, пиво – отменным, с воблой он не ошибся, а по радио передавали любимый им «Люксембургский сад» в исполнении Джо Дассена. Актер поднял кружку и, обозначая, что пьет за здоровье бармена, сделал большой глоток, когда в зал вошел мужчина.

Он был одет не по погоде – в кепку из плотной клетчатой ткани и кожаную куртку – и производил впечатление опытного тренера по вольной борьбе.

В душе Актера ничто не шелохнулось. Он хлебнул еще пива и принялся отдирать от ребер рыбки икру, когда на стол легла широкая тень.

– Разрешите?

В зале было полно свободных столиков, и Актер молча дал понять, что в компании не нуждается, но «тренер», не обращая внимания, сел.

– Добрый вечер.

– Кому-то, может, и добрый.

– Пожалуйста, претензии не ко мне. Я всего лишь посредник, который должен передать сообщение. Зови меня Пашей.

– Посредник Паша? Это что-то новенькое. Про любимчика Пашку песенка, помнится, была, а посредник… Кроме того, я привык получать сообщения на свой пейджер.

Актер говорил спокойным, чуть ироничным тоном, продолжал чистить рыбу, но сердце сжалось: вот они, обещанные неприятности.

– Посредники, как правило, связаны с торговыми операциями. Но я не занимаюсь коммерцией. И не играю на бирже.

Последнее Актер добавил, вспомнив книжку Миллера.

– Наш общий знакомый просил напомнить тот вечер в декабре девяносто третьего.

– В декабре девяносто третьего, как и в любом другом, был ровно тридцать один вечер.

– Двадцать второе число. Вы были с ним на даче в Горелово, утром он собирался лететь в Москву. Во время обеда, после третьего тоста, – вы пили «Абсолют-курант», – он отошел позвонить, а вернувшись, сказал: «В Москве хорошая погода». В кафе продолжала играть музыка, теперь пели про дувший с моря ветер, за окном улыбалось солнце, но Актер ощутил на лице колючие снежинки, как и тогда, без малого пять лет назад, когда после обеда они стояли с Л. во дворе его дачи и говорили о будущем.

Л. собирался в первопрестольную, поиграть в большую политику. Актер оставался в провинциальном Новозаветинске, и, в перспективе, их жизненные пути должны были разойтись, но с этого же дня вступал в действие другой неписанный уговор: в течение пяти лет, если жизни или карьере Л. будет угрожать опасность, и опасность эта придет из новозаветинского прошлого, Актер должен будет произвести «зачистку».

«В Москве хорошая погода…»

Пароль был назван правильно. Значит, опасность пришла. Нарушить уговор Актер не мог. Даже мысли такой не возникло. Только сердце пропустило удар, и в горле возник шершавый комок.

«В Москве хорошая погода».

Черт его знает, был тогда снегопад или оттепель, но так или иначе Актеру это ничего хорошего не сулило.

Он выжидательно посмотрел на посредника.

– На словах наш общий знакомый просил передать, что посылка находится в условленном месте, а обстоятельства таковы, что с делом надо управиться как можно быстрее.

– Я могу с ним связаться? Ведь столько времени прошло!

– Исключено. Такая попытка может причинить непоправимый вред. И, насколько мне известно, подобное не предусматривалось, – в голосе посредника звучало легкое сочувствие.

Что ж, все верно…

– Кроме того, он просил передать, что эта просьба – последняя. Но она должна быть выполнена исключительно качественно.

– А что, прежде были причины жаловаться? – Актер невольно оскалился, на мгновение сбросив маску счастливого отца семейства и добросовестного, но недалекого менеджера частной фирмы.

– Мне об этом ничего неизвестно. Я просто передаю чужие слова. Удачи!

Посредник допил кофе, встал и вышел, минуту спустя с улицы донесся шум отъехавшей машины. Можно было метнуться и попытаться «срубить» номер, но Актер остался сидеть.

Он сжал кулаки. Ради Карины и Виктора он был готов на все. Он выполнит это последнее задание. Выполнит, чего бы это ни стоило. Если потребуется, он вырежет весь этот драный Новозаветинск, но они непременно будут счастливы, и счастливы вместе.

– Люблю, блин, прикоснуться к прошлому, – мужик во френче фыркнул и, не торопясь, все так же перебирая четки, ушел, оставив после себя запах туалетной воды «Чарли».

Выждав несколько минут, Актер вошел в склеп. Тайник обветшал и заполнился землей, ковыряться в которой оказалось неожиданно противно, хотя Актер никогда не был брезглив. В голову полезли мысли о могильных червях и нечистой силе, охраняющей сон мертвецов; когда пальцы коснулись холодного металла, Актер вздрогнул и сжал зубы.

Алюминиевый цилиндр из-под сигары «Гавана-Опман» возвращал в прошлое. Такие же контейнеры он получал шесть и семь лет назад. Под безобидной оболочкой таилось страшное содержимое, смертный приговор, вынесенный очередной жертве.

Сколько их было, тех, кто, в той или иной мере, заслуживал смерти? Много. Но Актер помнил их всех.

Укрыв контейнер в рукаве пиджака, Актер выбрался на аллею и пошел к стоянке. Приблатненного любителя старины нигде видно не было.

Когда-то Актеру довелось посмотреть фотографию царского поручика, захороненного в склепе, который он использовал в качестве тайника. Офицер успел чем-то прославиться, заслужить Георгиевский крест и сложить голову на полях первой мировой. Прическа с широким пробором, гордый разворот плеч, закрученные усики и бесшабашный взгляд. Сколько раз бравый вояка перевернулся в гробу, видя, в каких целях используют его последнее пристанище?

У Актера, как и у всех представителей его профессии, были свои отношения с Богом. Раньше он не задумывался о многих вещах. Сейчас, шагая по влажному песку к машине, он ощутил беспокойство, как будто Судьба, прежде вполне благосклонная к нему, на сей раз отвернулась и давала это понять.

В машине, распечатав контейнер, Актер громко сказал: «Бля!» – и долго смотрел в боковое окно; пальцы, сами собой, выстукивали по рулевому колесу траурный марш, а фотография будущей жертвы плавно спикировала к его ногам.

Инна.

Какого черта?!!

3. Перспективная версия

Расследование любого преступления, от кражи валенок до покушения на президента, начинается с разговоров.

Впоследствии в материалах уголовного дела разговоры эти, записанные и классифицированные, приобретут официальные наименования: «Справка», «Объяснение», «Протокол допроса», но сути это не меняет. Пока специалисты – следователь, эксперты, кинолог – осматривают место происшествия, которым может являться обкраденная квартира, лестничная площадка, на которой человека пырнули ножом, или пустырь, где произошло изнасилование, опера и участковые опрашивают десятки людей, хоть как-то причастных к случившемуся несчастью. Соседей ограбленного, друзей и родственников убитого, прохожих, продавцов окрестных ларьков. По результатам таких бесед выявляются несколько человек, показания которых, должным образом оформленные, лягут в основу обвинения вкупе с уликами материального характера: отпечатками пальцев в квартире, кровяными брызгами на лестничной площадке, пятнами спермы на одежде потерпевшей. Если, конечно, будет кого обвинять и уголовное дело не превратится в безнадежный «глухарь», по прошествии положенного количества лет подлежащий уничтожению.

Когда Волгин и Лариса поднимались не третий этаж РУВД, где находился кабинет «убойного отдела», два опера уже расположились в офисе ЗАО «Полюс», в квартире на Парковой следователь с судебно-медицинским экспертом осматривали труп, криминалист искал отпечатки пальцев, а несколько участковых отправились на проведение обхода квартир этого и соседних домов. Довольно унылое мероприятие, которое тем не менее может принести самые неожиданные плоды, ведь в массе навоза из «Дверь не открою, я вас не вызывал» и «Ничего не знаю, шума не слышал» всегда может оказаться жемчужина «Я случайно запомнил номер машины» или «Да он все время в восьмой квартире сшивается»…

Шла обычная, рутинная работа, частью каковой являлся и предстоящий разговор с Ларисой, которая на данный момент была известна как ближайшая связь погибшей.