Зеркало изо льда. Стихи - Вероника Батхан

Шоссе Экклезиастов

Город скалит светофоры и считает этажи,Пропитались потом поры беспорядочной души.Три рубля кладу на ребус с офигительных высот —Не везет меня троллейбус, потому и не везет.Зря фингалами Фортуны засветили фонари —Я сегодня самый лунный нелюдимый фаворитФата-Мурки, бес балластов, вертухай-веретено,На Шоссе Экклезиастов пью шаманское вино.Как играют под руками камни Кабаллы-горы!Дорожили дураками доктора да топоры —Просадили, отсидели, продались за пятачок…Погляди – танцует в теле ханукальный мой волчок,Жжет по жилам, режет кожу, выжимает антраша,Оживает желтой дрожью блажь – жидовская душа.Балалейка, таратайка, колыбелька и коза…Эх, лети, моя нагайка, прямо милому в глаза!Снежной бабушкой растаю, сучьей спичкой догорю.Раз тебе родиться к раю – мне прорваться к сентябрю.Позади несчастный случай, впереди ночной горшок.Красным днем в кленовой куче поищи меня, дружок!

«Романтика столба, собачьего Бродвея…»

Романтика столба, собачьего Бродвея.Крапленые купе, ключи чужих квартир.И ты, во всей красе, фаллическая фея.Стада своих свиней ведешь в пустой сортир.На кафельном полу, среди зеркал и кранов,Ты вешаешь меня на сердце, как медаль.Из ваньки-дурака я становлюсь ИвАнов,В нечищеной душе живет себе миндаль.Роди двойное «да» и я построю башню,А может быть и храм, смешной, тебе под стать.Мне дорого одно – бессмысленно и влажноПронзительным цветком в тебя навек врастать.Закончится весна, растает снег на лицах.Луна в твоем окне опять навеселе.Ты спишь, едва дыша… А я учусь молиться,Целуя след колес святого «Шевроле».

«Татарское войско заемных снегов…»

Татарское войско заемных снеговОтступит к рассвету в Сибирь.Под грохот оваций, под свист батогов,Под карканье птицы снегирь,Весна подведет орудийный расчетИ выстрелит в наше окно.И ты улыбнешься и скажешь «Еще»,А я промолчу все равно.День кончился ночью. Фартовый февральПродулся в очко на Сенной.Бес продал Россию маркизу де Сталь,Смеясь над нелепой страной.Мой ангел-хранитель твоих сигаретУшел в гастроном за травой,Крылом прикрывая подбитый портретИ нимб над седой головой.Кто строит земной мандариновый рай,Кто тянет впотьмах канитель?Последний автобус уплыл в Мандалай,Последний журавль улетел…А я остаюсь королевой ресниц,Твоей колыбелью, малыш.И капает, капает, капает внизСусальное золото с крыш.

Крестоносцы у стен Венеции

Контур храма явился в полдень,Белый купол в седой дали.Боже правый, то Гроб Господень!Неужели? Ура! Дошли!!!Не стыдясь живота пустого,Рваной юбки, худых лаптей,Полз последний поход крестовый —Десять тысяч святых детей.Где бретон-, где британский говор,Где немецкий чудной басок,Итальянский потешный гонор,И латинский сухой песок.Орифламма в руках девчонки —Златостенный Ерусалим.Отче наш, для чего нам четки?Мы молитвы шагами длим.Выбирая глухие тропыКорку хлеба зажав в горсти,По полям, по пыли ЕвропыМы идем, чтоб тебя спасти.Море ляжет под ноги пухом,Гибкой веткой поникнет сталь.Царство божье для сильных духом,Кроме тех, кто в пути отсталИли спит на чужой землице.Остальным и вино и хлеб.Римский папа начнет молиться,Белый агнец придет во хлев.Валом рыба повалит в сети,Станет черной седая прядь.И никто ни за что на светеНе посмеет тебя распять!…Спелой гроздью повисло знамя,Солнце шпарит поверх головИ архангел парит над нами,Будто Гамельнский крысолов.

«Тамбовский волчонок по имени пес Артемон…»

Эльдому

Тамбовский волчонок по имени пес Артемон,Бесстрашный воитель в трико и с худыми ногами,Ты входишь в мой дом из клинически книжных времен,Впотьмах перепутав Верону, Магдалу и Гаммельн.Мой Гамлет! Офелия, нимфа и фея фатыОсталась офортом на желтой странице газеты.Полонский с Лаэртским опять выступая «на ты»,Готовят к дуэли идей не мечи, а кастеты.Какое там «быть» – дотянуть до зарплаты и все.Ну, разве что летом на Кипр или к тетке в Саратов.На кухне сидеть вечерами, читая Басе,И спорить о ритмах звучанья кротов и каратов.…А губы твои – не родник Иппокрены стихов,Но теплая кожа со вкусом невызревшей сливы…Послушай, оставь королевство, солдат, пастухов,Езжай в Ленинград и попробуй остаться счастливым.Меняй поезда, полустанки, соседей, купе,Мечтай о прекрасном под шепот вокзальных сурдинок!Но пепел опал на подол и по серой крупеЯ выведу пальцем «Ушел продолжать поединок».Мой Гамлет, пока…

«Время дождливой Чудью, собачьим лаем…»

«…Кто остановится, будут звать Николаем,

Если иначе – просто проедет мимо…»

Игорь Белый

Время дождливой Чудью, собачьим лаем,Гроздью бузинной дразнит… Ловлю на имя.Кто остановится – будут звать Николаем,Если иначе – просто проедет мимо.…Частой решеткой окон пугал прохожихГород семи окраин – моя столица.Сколько их было – стремительных, толстокожих,Бедных, упрямых, тех, на кого молитьсяПраво не грех для неопытной проходимки.Имя свое ни за что тебе не открою!Можешь гадать по родинкам, лапать льдинки,Не догадаешься – стану тебе сестрою,Верной и неревнивой, такой хорошей,Лучше собаки, лучше любой служанки.Славно тебя женю и уйду порошей,Зимним распутьем, куда-нибудь в содержанки.Думай вернее, милый, смотри на ощупь,Пробуй меня на вкус – какова отрава.Если узнаешь, сгинешь синицей в ощип —Тихо зайду за плечи и стану справаИ никогда тебя уже не оставлю,Хоть разбивайся всмятку, хоть лезь из кожи.Все пережду – поцелуи, побои, травлю,Буду проклятой, но и любимой тоже.Часто ли помним, милый, чего желаем?Пользуйся случаем, рви от Москвы до Рима!…Кто остановится, будут звать Николаем,Если иначе – просто проедет мимо…

Безмазовый блюз

Санте и Лоре

Ты сотню раз твердила мне «Уходи»,А я упрямо возвращался назад.Но каждый выход – это шрам на груди.Мне опостылел записной зоосад.Я капитан дырявой лодки «Люблю»,Портной без порта, Черный Плащ без плаща.Торпедным залпом моему кораблюТвое «Прощай».Вино неволит, анаша гоношит,Иду по водке, соблюдая кашрут.Седьмые сутки беспробудной душиЯ выбираю непутевый маршрут.В кабине МАЗа, на краю колеи,Один на трассе под дождем до утра,Я вспоминаю злые руки твои,Твое «Пора!»Лежит на сердце неоконченный груз.Минуя мины маяков и оград,За двести двадцать мой стремительный блюзЛетит по трассе Петербург-Ленинград.Направлю лодку к никаким берегам,Волшебной скрипкой паруса окрылю!Витым канатом по обеим щекамТвое «Люблю…»

«Как сохнет слово в глотке затыкая собой воздуховоды языка…»

Как сохнет слово в глотке затыкая собой воздуховоды языка,Такая скаковая поступь сердца. Цок-цок, маэстро Герцевич, конец —ЗеКа в загоне нового закона читают ветхий выцветший завет.На ветке века горькие гранаты. Где ты, с татуированным табуНа лбу богини, Гера Геростратов? Саратов стал Самарой, оттогоМы все самаритяне. Корку хлеба пихаю в каждый пересохший рот,В ответ цветет смоковница Содома. И, принимая роды на снегу,Ты портишь кровью суетные руки. В бессилии своем спроси – солгу,Что жизнь идет кошачьими шагами по крыше мира. Там, где будет Храм,Сегодня спит ошибка Мураками. Обрывки драм и дранки старых рамВ одном костре за шкиркой Галилея. Но вертится за смогом сигаретЗемля. И отгорает Галилея. И назревает зноем Назарет.Такая Иудейская пустыня, глухая, как еврейская тоска…А слово у зубов ледышкой стынет и держит строй на грани языка.

Логрия

Орландо Фуриозо

Прошлогодние обидыСнегопады замели.В зимних гаванях ТавридыНа приколе корабли.За дымком печных окурковЛегионы голубей.В переплетах переулковЗаплутаешь – хоть убей.Ангелочки белой глиныРасписное баловствоПо обветренным витринамКараулят Рождество.За окошками решетки,На дверях висят замки.Непотребные девчонкиЗажигают маякиРовно в полночь. ОстальноеЗасыпает на закате.Полотенчико льняноеВ головах моей кроватиБудто шепчет: Спите страны,Где уже не побывал.Баю-баю ураганы,Маргариты, Дон-Жуаны,Львы, драконы, великаны,Баю-баю, карнавал.

Канцона компиляций