Думаю, да - Ксения Владимировна Шашева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждый прохожий на улице непременно заглядывает мне в глаза, нагло пялится. Что они себе позволяют? Конечно я уже привык, что со мной китайцы ведут себя как с доисторическим мамонтом, заморской диковинкой, или просто с какой-нибудь знаменитостью — очень уж я отличаюсь от них, и это притягивает азиатов ко мне как магнитом. Но серьёзно, это уже переходит все границы! Но почему я такой раздражительный? Давай-ка успокойся!
Несмотря на раннее утро, жизнь уже кипит. Китайские улицы не знают отдыха. Повсюду шагает пёстрая одежда. Всё в движении. Метаморфозы толпы, в которой я растворяюсь, не прекращаются ни на секунду. Люди не задерживаются в группах. Они как свободные электроны, движутся беспорядочно в пространстве, никогда не выбирая один и тот же путь с другими подобными себе частицами. Есть люди. Есть общество. Но нет его общности, связности. Кажется, что все пересечения жизненных путей незначительны, и они уже через мгновение забываются. Эти мимолётные контакты исчезают бесследно. Даже разглядывая меня сейчас с таким жадным интересом, эти жалкие ячейки общества забудут об этом, как только пройдут ещё пару-тройку метров. Но меня не должны забывать! Сама мысль об этом злит до такой степени, что костяшки на руках белеют, а ногти впиваются в кожу, словно когти зверя. Это чувство для меня ново и непривычно, но я не могу ему сопротивляться.
Когда я наконец забрал свой видавший виды чемодан, я направился к отелю, где проснулся сегодня ночью. Швейцар услужливо предложил свою помощь, и мои вещи были доставлены на тридцать второй этаж даже раньше, чем я осмотрелся в холле и сам добрался в номер. Сейчас, днём, мне удалось оценить роскошь всего окружающего меня. Главный холл, встречающий гостей сразу после стеклянной двери-карусели, был необъятен взору. Нужно было покружиться вокруг себя хотя бы два раза, чтобы оглядеть пространство не только перед собой, но и бескрайний потолок, центр которого занимала почётная дама-люстра. Стены украшали мраморные плиты, перемежающиеся с обрамлёнными в золотые рамы зеркала с ромбовидной решеткой. Всё вокруг сияло, блестело и, отражаясь в зеркалах, наводило на мысль о том, что я попал в Зазеркалье. Фикусы с человеческий рост, пальмы в кадках и другие растения окружали искусственный пруд, в котором плавали карпы. Да… Если бы в наше время жил император, ему бы пришлось это место по вкусу! Странно, почему я не обратил внимание на весь этот размах человеческого кошелька вчера вечером?
Поднявшись на лифте в свой номер, я оглядел чемодан. Такой помятый и потрёпанный… Он послужил еще моему деду хорошую службу, поэтому я его берёг и не хотел с ним расставаться. Разбирая вещи, я наткнулся на дедушкин компас, который я взял с собой в качестве амулета. Дедушка говорил мне, что не раз он помогал ему найти дорогу домой в его частых походах. Каждый раз, когда бы я ни вспомнил о дедушке, всегда слышу его последние слова: "Не забывай, где твой дом. Но если вдруг потеряешься, обязательно взгляни на компас, он приведёт тебя домой." С тех пор эта вещь была всегда со мной. Но теперь она разбита! У компаса сломалось стекло, так что мелкие трещинки, как паутина, застлали весь циферблат. Моё отчаяние смешалось с негодованием. Во всём виноват тот мотоциклист, из-за которого мой чемодан, мой компас, мои воспоминания сломались. В уголках глаз защипало, и пелена слёз накрыла их. Но снова это внезапное и странное чувство остановило меня. Ярость. Презрение. Злость. Почему я всё это чувствую? На кого я злюсь? Разве такие неудачи в жизни могут у кого-то вызвать жестокое желание мстить? Вдруг я заметил возле себя усиливающееся свечение. Моя рука, точнее изображение на ней, светилось ярким золотым светом. Очертания дракона едва покалывали мою кожу, как будто струи горячей воды. Все мои эмоции пришли в ступор. Я был немного напуган. Постепенно свечение стало слабеть и в конце концов совсем исчезло. Я сидел на кровати в недоумении. Что мне за подарок накалякал этот "татуировщик"??? И на что я подписался?
Глава 9. Помоги мне, и я помогу тебе
Весь день я гулял по городу и всё никак не мог забыть про светящийся рисунок, который чуть не прожёг мою руку сегодня утром. Мои размышления прервал один старик, который окликнул меня, когда я проходил по узкой улочке между домами в бедном жилом квартале. Он сидел за маленьким столиком, вынесенным на улицу, и раскладывал китайский пасьянс-маджонг. Старик рукой указал на стул, предлагая присесть рядом. Черты его лица показались мне очень знакомыми, хотя я даже не был знаком ещё ни с одним пожилым человеком в Китае с момента прибытия сюда. Да в прочем это неважно, может быть, этот старик похож на какого-нибудь случайного прохожего, которого я видел здесь…
Я присел за стол и начал наблюдать, как старик разбирал маджонг, поочерёдно убирая парные игральные кости на поле. В конце, когда осталось всего две кости, он внимательно посмотрел на меня и тихо, но внятно произнёс: «Твоя судьба, как и его, не проста. Вы можете помочь друг другу, а можете и погубить». Что это значит? О ком он говорит? Почему я снова понимаю китайский? Вдруг моя татуировка начала ярко светиться и всё вокруг заполонил ослепляющий белый свет. Я приоткрыл глаза, но уже не увидел ни старика, ни узкой улицы. Вместо этого я оказался во дворце, в том самом дворце из моего сна.
Придворные слуги суетливо готовились к церемонии вступления нового императора на престол. Будущий десятилетний правитель империи несмотря на то, что потерял своего отца всего несколько дней назад, сохранял достойное императора выражение лица. Лишь лёгкая красная сеточка, проявившаяся на глазах, выдавала его скорбь и бесчисленное количество пролитых слёз. Регент Дун Фэнг знал, какая нелёгкая была задача для маленького императора сдержать горечь утраты своего отца и начать новую эпоху правления семейства Ванг. Дун Фэнг заботился о Ванг Луне как о собственном сыне с самого детства, и когда произошло горе в императорской семье, только он был удостоен доверия наследного принца.
Когда церемония закончилась, я
