Дар Нептуна - Вера и Марина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас его от одного этого воспоминания мутит. А тогда ему казалось, что он думает правильно. Девчонок он уже так часто не менял, но и без них не мог обходиться. Привычка или естественное мужское влечение – трудно сказать, наверное, и то и другое…
А затем пришла зима. Больница. И Ирина – то ласково уговаривавшая потерпеть, то яростно требующая не распускать нюни, быть мужиком!
– Эх, мачо, мачо, как смотрю, так плачу! – злилась она, когда он в яростном отчаянии отказывался выполнять упражнения.
А он кричал, так, что вены на шее вздувались:
– Отвали от меня! Чего привязалась?!
И слышал в ответ:
– Не дождетесь!
И когда он почувствовал столь долгожданную боль в ногах и спине, именно она была рядом с ним. Не мать, не отец, не врач, а она – эта хрупкая девушка.
Егор принял тогда еще одно решение: так уж случилось, что эта больница оказалась в его судьбе значимой вехой, в общем, он тогда решил, что ни за что не отдаст Илье Ирину. Не достоин будущий архитектор такой девушки, если выбрал учебу в Италии, а не рядом с ней. Правда, на этот раз на стороне Егора играл счастливый случай. Илья и Ирина расстались, чувства ведь иногда расстоянием проверяются. А чуть позже Егор вроде как начал встречаться с Ириной… Ну, домой к ней заходил на огонек, ее к себе приглашал, в кино ходили вместе, в кафешку на углу. Теперь она казалась ему самой настоящей красавицей, и он удивлялся, как же раньше этого не замечал.
И скорее всего, эти частые дружеские встречи переросли бы со временем в нечто большее, но Егор сам все испортил. Дал слишком большую нагрузку на позвоночник, и пошло-поехало… Боли вернулись, левая нога иногда стала неметь по ночам, и родители забили тревогу. Отправили его к морю, в санаторий, на целый месяц. А в Ирину за это время успел влюбиться еще один хмырь! Австралиец Артем, белая дворянская кость…
Ирина, конечно, вкратце посвятила Егора в этот короткий роман. А как же, они же друзья!.. И вроде бы между ними все было кончено после той неприятной истории в Ботаническом саду, только вот на сердце все равно кошки скребут!
Когда она ему сегодня сказала: «Вспомни что-нибудь неприятное», он, само собой, вспомнил этого типа, которого, впрочем, ни разу не видел, и выражение у «римлянина» получилось что надо! Опять же кольцо… дар Нептуна… Если честно признаться, Егор никогда не задумывался над вопросом: кому оно принадлежало полвека назад или даже сто лет назад. Он хотел подарить его Ирине. Родители это решение одобрили. Однако он успел довольно хорошо изучить ее характер, чтобы понять, что она начнет отказываться. Все-таки кольцо дорогое, и без оценки видно. Вот он и воспользовался моментом, выторговал себе это желание: мол, не имеешь права не взять, я так хочу. Но когда он увидел ее взволнованное лицо, услышал ее сокровенные мысли вслух о судьбе этого кольца, он вдруг понял, что готов наизнанку вывернуться, лишь бы узнать его историю. В конце концов, во имя любви люди и не такие безумства совершали… Егор размышлял об этом в полусне, и снилась ему Ирина. Ветер играл ее длинными волосами, она манила его рукой в теплые пенящиеся волны и говорила, смеясь:
– Ну, какое у тебя желание, признавайся…
А где-то позади, в синеющей дымке, добродушно ухмылялся косматый Нептун, царь морей…
5
Утро у Иры прошло как обычно. Проснулась она по команде мамы:
– Ира, вставай!
Разлепив глаза, она набросила цветной короткий халатик, надела потрепанные шлепанцы и поплелась в ванную.
– Как спалось? – поинтересовался отец, тщательно выбритый и благоухающий одеколоном.
– Нормально, но мало, – пробурчала Ира, отбрасывая волосы за спину.
Ей точно снился какой-то сон, но как она ни старалась, так и не смогла припомнить ничего, кроме огромных пенящихся волн, разбивающихся с шумом о скалы.
– Так ложиться нужно пораньше, вот и не будет мало, – погладил ее отец по растрепанным волосам.
Ира промолчала, признавая справедливость упрека. Когда она вышла из ванной, вполне бодрая и способная соображать, папы уже не было дома. Он отправился на работу. Мама одевалась в прихожей.
– Ириш, я сегодня буду поздно. У меня конференция. Так что вы тут с папой…
– Я тоже буду поздно, – перебила Ира, делая себе бутерброд.
– А что такое? – Мама в летнем пальто, с шарфиком в руках, заглянула на кухню.
– У меня курсы. – Ира щедрой рукой намазывала масло на хлеб и, взглянув на маму, сказала: – А после занятий я на часок загляну к Константину Юрьевичу.
Это заявление не вызвало у мамы возражений. Она сама предложила Ире навещать почаще старика, услышав, что Артем временно съехал от деда: «В жизни бывает всякое. Повздорили, помирятся, они же родная кровь. А вообще-то, Ирочка, двое одиноких мужчин – это всегда неустроенность: гора немытой посуды, пыль, пустой холодильник. Так что шефство над ними не помешает».
Одним словом, мама упорно настаивала на версии «двое одиноких мужчин», не желая мириться с мыслью, что между Ирой и Артемом все кончено.
Уроки прошли как-то вяло. Кого-то вызывали к доске, кто-то отвечал с места, получая свои отметки и замечания. Иру учителя не трогали, сегодня был не ее день. Или, наоборот, ее. А вот классный час здорово повеселил. Кахобер Иванович подергал свой пышный ус, демократично расстегнул серый в елочку пиджак и произнес со своим едва уловимым грузинским акцентом:
– Ребята, все вы, разумеется, помните, что учиться осталось чуть больше месяца.
– Аминь! – крикнул Борька Шустров.
Девятый «Б», настроенный на веселую волну, одобрительно зашумел. Ленка Серова одернула Борьку за рукав, усаживая на место. Он сразу стих, потому что у них была любовь, и только Алена, как Борька ее ласково называл, могла утихомирить этого капитана Сорви-голову.
Кахобер Иванович подождал, пока в кабинете истории восстановится тишина, и продолжил:
– Экзамены и подготовка к ним – это отдельный разговор. И он нам еще предстоит в конце месяца, а сейчас я хотел бы напомнить, что после экзаменов, как обычно, всех нас ожидает выпускной вечер и общешкольный концерт. Давайте решать: чем будем радовать директора и всех остальных?
И наступила тишина… Все глубоко задумались. Ира тоже вроде как задумалась, но поверхностно. Ее взгляд скользил по бордюру с военными композициями, которые она вместе с Аней и Ваней наносила на стены во время весенних каникул. К юбилею Кахобера старались. Ира старалась вдвойне. Ведь Кахобер Иванович был не только самым классным, самым справедливым учителем в школе, он был ее первым романтическим увлечением. Как давно это было, целых два года назад! Повзрослев, Ира поняла, что в своих учителей из поколения в поколения влюбляются миллионы девчонок. Они точно так же тайно страдают, посвящают им стихи, рисуют портреты… Это как грипп, если заразился, то хочешь – не хочешь, а придется переболеть.
– А давайте опять спектакль поставим! – услышала Ира и переглянулась с Максимом Елкиным, отличником, математиком и ее соседом по парте.
С недавних пор он занял место Ани Малышевой, потому что подружка пересела к Ване. И здесь дружбу победила любовь. Вот только Юлька, староста и почти что отличница, по-прежнему сидела со своей подругой Маринкой, хотя она два года была влюблена в Кольку Ежова. А Колька Ежов, ученик посредственный, сидел, как и положено двоечнику и хулигану, на последней парте. В гордом одиночестве. Именно он и подал эту мысль с постановкой.
– А чо, мне эта идея нравится, – одобрил Макс, подтянув пальцем очки, норовившие съехать с носа.
Все принялись обсуждать эту затею вслух. Не такая уж она была и абсурдная, как казалась на первый взгляд. В прошлом году заводные «бэшки» удивили всю школу, сыграв «Ромео и Джульетту». Кахобер Иванович был постановщиком и сценаристом. Неожиданно выяснилось, что он ушел со второго курса ГИТИСа, с режиссерского факультета, осознав, что его желание учить детей и направлять их на путь истинный намного сильнее, чем создавать кинематографические шедевры. Джульеттой стала Туся Крылова, пройдя отборочный конкурс из трех Джульетт. Вот где открылся ее талант! Теперь она снимается в сериалах и собирается стать актрисой. С Ромео получилось… занятно. Ни у кого не вызывало сомнений, что Ромео будет играть Егор Тарасов. Он был первым парнем в школе, по нему сохли девчонки, ему и карты в руки, вернее, текст. Но получилось так, что Егора в то время как раз заштормило: видимо, чтобы не свалиться повторно с воспалением легких, он выпил коньячку для согрева, столь услужливо поднесенного Аленой Истериной. А может, решил напряжение снять. Одним словом, на сцену вместо него в результате вышел Толик Агапов, по прозвищу Сюсюка. И Ира предполагает, что именно тогда у Туси с Толиком завязался самый настоящий роман, который длится и по сей день.
– А что ставить будем? – подала голос Аня Малышева.
– «Три мушкетера!» Дюма-отца! – кинул Колька с места. – Там и любовь есть, и мочиловка на шпагах! Любовь для девчонок, мочиловка – для парней!
