В интересах галактики - Людвик Соучек

У одного из них зябко жался - скорее от нервного напряжения, чем от холода, - молоденький французский офицер. В рассеянии тер давно уже сухое пятно крови у себя на рукаве.

Кровь брызнула из жил его солдата, которому во время штурма пушечным ядром оторвало голову. Обезглавленное тело еще несколько раз шагнуло, затем рухнуло на землю и в последней судороге затихло. Будто часы, будто дурацкие нелепые часы, подумал офицер, глядя на свою ладонь, в которой держал редкостный предмет яйцевидной формы, сделанный из золота, - часы работы знаменитого нюрнбергского мастера Хагена. Двойная крышка у них была смята. Часы спасли молодому офицеру жизнь - не дали войти в тело пуле, пущенной из пистолета. И ведь какое-то время тоже еще шли. Как человек, совсем как человек...

Досадно, думал молодой француз. Какая мысль! Это могло бы совершить переворот во всей науке. Человек и часы. Все отправления, роднящие нас с прочими живыми существами, - питание, рост, желания, чувства, поведение, созревание, размножение и старение - все это суть направленное, механическое, не зависящее от духовности движение и как таковое должно быть изучено. Какие горизонты! Могли бы наконец-то найти путь, как ориентировать свой разум к отысканию научных истин. Путь к методу. Досадно. Досадно, что такая мысль пришла к нему так поздно. Завтра он будет, по всей видимости, мертв - убит солдатами сословного войска или затоптан лошадьми Бетлена Габора. Ведь Белая гора - это же Пиррова победа. Сколько ему еще суждено прожить? Когда откроются ворота Праги, чтобы исторгнуть свежие полки?

- Черт, да ведь тут какой-то офицер! - услышал он надтреснутый, простуженный и хриплый голос.

Молоденький француз дернул головой, словно отряхивая с себя сон:

- Поручик шевалье Рене Декарт к вашим услугам, господин полковник.