Влечение - Рози Томас

Дэнни пробормотал:

— Сейчас кое-что сообразим.

Усевшись за стол, он вытащил из кармана маленький мешочек. И, напевая, принялся скручивать в трубку листок бумаги.

Все четверо устроились на кровати — девушки посередке — и стали передавать друг другу импровизированную сигарету. Кэт вытянула ноги в черных колготках. Дэнни провел ладонью вдоль изгиба ее бедра — сначала легко, потом все настойчивее.

Внезапно он вскочил на ноги. Комната качалась, но ему было все равно. В голове плескалось море разноцветных огней; в мозгу вспыхивали звезды.

Это ощущение своего могущества было невозможно удержать при себе — оно властно рвалось наружу. Губы растянулись в безумной улыбке. Во рту пересохло. Он посмотрел сверху вниз на Кэт и встретил ее удивленный взгляд. Зоя, закрыв глаза, прикорнула на плече у Роба.

Дэнни вытянул руку и с удивлением обнаружил, что держит самокрутку. Он хотел сказать что-то важное, но забыл, что именно. Не беда. Он опустился на колени возле ног Кэт. Девушка подалась к нему и коснулась его губ легким поцелуем, но тотчас предостерегающим жестом отстранила его голову. Дэнни выдохнул:

— Я люблю тебя.

Кэт издала короткий булькающий смешок.

— Это мы уже слышали.

— Нет, правда.

— Конечно, как же иначе?

Он рассердился и, взяв девушку за подбородок, резко повернул к себе лицом.

— Брось, будь паинькой.

— Ты делаешь мне больно.

— Тебе нравится.

— Нет, не нравится. Прекрати.

В ответ он повалил ее на спину и запустил руку под юбку.

— Кончай ломаться, разве мы не за этим приехали? Я же сказал — люблю. Серьезно.

— Я тоже серьезно.

Кэт почувствовала, что задыхается. Изменившаяся интонация ее голоса заставила Зою открыть глаза.

Роб боялся насилия. Вид и звук насилия повергали его в шок — до судорог по всему телу, до паралича рук и ног. То, как оно вдруг возникало буквально из ничего — из приятного опьянения, как сейчас, — было за пределами его понимания. Ему захотелось съежиться, стать невидимкой, но он принудил себя к действию. Его движения были неуклюжими, но быстрыми и решительными — не зря же он столько тренировал свое тело.

Ледяной ветер хлестнул Роба по лицу. Он никак не мог вспомнить, где оставил свой фургон. Дэнни навалился грудью на ограду вокруг контейнеров с мусором.

— Ты, чертов пакостник! — крикнул ему Роб. — Шевелись, живо!

Он бросился бежать и вскоре услышал за собой топот ног приятеля. Но ощущение было такое, словно там не только Дэнни: его снова преследовали демоны. Страшный призрак насилия вынырнул из черного омута подсознания и бросился за ним в погоню, стремительно набирая скорость. Роб побежал еще быстрее — нагнув голову и, как маленький, молотя воздух кулаками. Плечи напряглись, как в ожидании удара в спину.

Им повезло — они успели добежать до фургона и плюхнуться на сиденья. Роб включил зажигание и резко, с пронзительным скрипом шин, развернулся. И на полной скорости рванул прочь — подальше от улицы, где жила Кэт. Он прилагал бешеные усилия, чтобы вспомнить, куда нужно ехать. Улицы складывались в затейливые узоры с беспорядочно мелькающими огнями. Дэнни развалился на пассажирском сиденье.

— Где мы находимся, черт? — пробормотал Роб и резко повернулся к товарищу.

Тот захныкал:

— Извини. Сам не знаю, что на меня нашло.

Роб боялся внезапных вспышек насилия в себе и других. Страх был почти осязаемым, имел свой омерзительный запах. Дэнни продолжал скулить:

— Ты ведь за меня заступишься? Мое слово против их. Конечно, если нас схватят.

— Ах ты, сукин… — начал Роб и не закончил фразу. То, что он хотел сказать, относилось не только к Дэнни.

Наконец они достигли кольцевой — Роб узнал дорогу, по которой они ехали после дискотеки. Фургон занесло на повороте; в багажнике предостерегающе звякнули инструменты. Роб резко вывернул руль — машина снова стала послушной. Он взглянул в зеркало заднего обзора и увидел позади синий огонек. Вот оно! Роб выругался. Дэнни изумленно уставился на него и лишь потом оглянулся.

— Ax черт! Давай, Роб, гони!

Роб инстинктивно нажал на педаль. Фургон дернулся и на предельной скорости понесся вперед. В половине первого ночи на дороге почти не было машин. Они мчались, оглушенные ревом мотора; в какой-то миг Робу показалось, что полицейская машина отстала.

— Молодчина! — крикнул Дэнни. — Давай!

Но за спиной раздался пронзительный визг полицейской сирены.

Впереди был мост. Бетонные опоры, облицованные гранитом.

Из темноты вынырнули встречные огни. Мгновение внезапной слепоты. Дорога исчезла, словно провалилась.

Тормоза. Оглушительный скрежет в мозгу. Удар. Оглушительный звон стекла и лязг металла. И вспышка нестерпимой боли.

Роб попробовал пошевелить головой. Он стал понемногу воспринимать окружающее. Холодный воздух. Яркий свет от передних фар его же машины, отраженный от бетона. Он точным, рассчитанным движением повернул голову и увидел пустое пассажирское сиденье и распахнутую дверцу. Неужели Дэнни отстегнул ремень? Или вообще забыл пристегнуться?

Превозмогая боль, Роб отстегнул свой ремень и плечом толкнул дверцу. Вывалился на траву. И увидел, как от остановившейся невдалеке машины к нему бегут люди. Но он все-таки успел вскочить на ноги и обежать фургон сзади: капот разбился всмятку.

Дэнни лежал на боку возле самой бровки. Роб опустился на колени и увидел вытекающие из уха и носа алые ручейки.

— Очнись, старина! Вставай! Хватит валять дурака! Поднимайся, ладно?

Кто-то схватил его за руки и оттащил от Дэнни.

— Это мой друг, с ним все в порядке! — заорал Роб. — Что вы делаете?

Полисмен занял его место подле Дэнни.

Автомобили замедляли ход и уже на черепашьей скорости ползли к тому месту, где фургон врезался в мост и где теперь стояла полицейская машина с включенной вертушкой. На мокром гудроне блестели осколки.

— Вы сами поранились, — послышался чей-то голос. — Не беспокойтесь о товарище.

Роб не видел Дэнни: его загораживал второй полицейский, который, стоя на коленях рядом с ним, разговаривал по рации. Скользнув взглядом по веренице машин, Роб попытался вызвать сквозь пелену шока воспоминание о случившемся. Ничтожно малая доля секунды перевернула всю его жизнь, но он никак не мог вспомнить, что же все-таки произошло. Он словно вглядывался в зеркало с мутным пятном на месте стершейся амальгамы. Все, что было вокруг мутного пятна, виделось вполне отчетливо: полицейский в блестящей каске, комната Кэт, две девушки и зеленый бокал с водкой. Но он никак не мог различить то, что было посередине. Не помнил ни того, как фургон резко вынесло на обочину, ни как жал на тормоза, ни как машина врезалась в мост.