Секс-пуля - Михаил Серегин

Катили недолго. Она не удивлялась уже ничему, хотя бы тому, что Валера принялся ее щупать. Сидела тихо, не пискнула, даже когда туда полез. Осталась холодной, как ледышка, и вскоре он сам отстал. Понял, что его не жалуют.

Подвезли к ее собственному дому, только подъездом ошиблись. На поверку оказалось, что подъехали абсолютно верно, оказывается, она купила себе квартиру в том же доме, что у Валеры.

Люди с туманным настоящим завели ее в двухкомнатную квартиру на шестом этаже, посадили на диванчик на кухне.

Водила и парень со шрамом вышли, оставив Дарью со старшим наедине.

Он сел перед ней на табурет, положил одну ногу на другую и скрестил на колене пальцы рук.

– Говорить будем?

Дарья ужасно нервничала. Могут ведь не только изнасиловать, могут и здоровья лишить. На коленях у нее лежала сумочка, которую пока не удосужились отыскать, там был баллончик со слезоточивым газом, но поможет он или нет – неизвестно. Слишком много народу придется зараз потравить.

Она опустила глаза вниз на сумочку, и этого оказалось достаточно для того, чтобы он выхватил сумочку из рук и вытряхнул все содержимое на стол.

Увидев среди губнушек, зеркальца, румян, носовых платков еще и баллон с дрянью, Валера посмотрел на нее и прищурился:

– Носишь для самообороны? Молодец, плохих людей надо остерегаться и в случае чего дать им отпор. Ты меня боишься?

– Может, я пойду, а? Ты меня достал.

Он стремительно подошел и хлестко ударил ее по лицу.

– Заткнись, поблядушка! Давай рассказывай, где ты подцепила Технаря.

Бык поздно понял, что брякнул лишнего. Неудача только подхлестнула его, и он ударил Дарью снова.

– Не молчи, сука.

Она рассказала ему все как было, не упустив ничего, начиная с того момента, как стояла и мерзла около универсама.

– Он говорил тебе что-нибудь о деньгах?

Боясь говорить «нет», Дарья просто покачала головой, ожидая очередного удара, но его не последовало.

– Иди отсюда и на глаза не попадайся.

Она сгребла барахло в сумочку, пулей вылетела на лестничную клетку и, спустившись на два пролета вниз, вытащила зеркальце. Из-за того, что на пальце у него была печатка, кожу содрал ей на щеках, скотина. Она промокнула выступившую кровь платочком и поспешила убраться к себе.

Может ли она теперь спокойно жить с ним в одном доме?

Ввалившись к себе, Дарья первым делом занялась лицом. С поганой физиономией хорошо жить не будешь. Промыла ранки, смазала дорогой отечественной мазью, которая гарантировала быстрое заживление, после чего поставила чайник и схватилась за телефон.

На счастье, мама была уже дома.

– Дочка! – воскликнула Нина Ивановна. – Ты откуда звонишь?

– Да от себя, мам.

– Что случилось? – Мать по интонации дочери сразу почувствовала неладное.

– Ничего, – Дарья отстранила от себя трубку и шмыгнула носом. – Все нормально, просто устала очень, а у тебя-то как?

– А что у меня, доченька, может быть нового? Работаю каждый день.

– Деньги есть у тебя? – На месяц матери требовалось столько же, сколько Дарья спускала за три дня.

– Не надо ничего, дочка, ты молодая, тебе больше надо. За стиральную машину вот в который раз хочу сказать «спасибо». Только что стирать-то в ней? Ты замуж не собралась?

Дарья никогда раньше не слышала, чтобы мать напрямую задавала этот вполне естественный вопрос.

– Мама, да куда мне. И не нашла я еще.

Нина Ивановна на другом конце провода вздохнула.

– Может, плохо ищешь, дочка?

Вообще-то Дарья собиралась поскулить о своей нелегкой жизни, а тут ей просто-напросто выговаривают за ее несерьезное существование. Это ж не дело.

– Мам, послушай, я просто так позвонила.

– Перестань врать, дочка, просто так ты никогда не позвонишь. Говори уж, что случилось, куда ты у меня опять вдрязгалась.

– Я? – Дарья попробовала изобразить удивление, но после того, как ее отмордовал Валера, у нее это плохо получалось. – Я просто вспомнила, что уже давно тебя не видела.

– Может, приедешь? – Надежды в голосе Нины Ивановны было так много, что Дарья не могла отказать.

– Конечно. – Потом вспомнила про оцарапанную и слегка распухшую физиономию и поспешила добавить: – Только давай через недельку, ладно?

– Хорошо, – согласилась мать.

Дарья почувствовала, что она обиделась.

– Ты только не обижайся, я обязательно приеду.

Дарья повесила трубку и подошла к окну. На улице снова шел снег, но теперь он не таял, а, накапливаясь в кучки, постепенно покрывал землю и асфальт.

На улице стемнело, только свет соседних окон рассеивал тьму. Она выключила люстру в комнате и стала смотреть на мириады снежинок, медленно оседающих на землю. Начиналась зима, суровое время, когда на улице холодно и лишних пять минут не постоишь в чулочках, не рискуя подхватить какую-нибудь болячку.

Оторвавшись от неземной красоты, она вспомнила, что на машине пора менять резину на шипованную, иначе через неделю по городу невозможно будет ездить.

Следующие пять дней Дарья сидела дома, пила кофе и смотрела видео. Никуда не выходила, с подругами не общалась, на телефонные звонки отвечала всем, но отказывалась куда-либо выходить, ссылаясь то на болезнь, то на необходимость быть в то же время совсем в другом месте.

Лишь без визита Лизочки дело не обошлось. Она не утруждала себя предварительными звонками и являлась тогда, когда ей вздумается. Появилась в девять утра, день спустя после обеда в ресторане. Дарья могла бы и не открывать, но это было бы не по-товарищески.

Увидев отметины, оставленные быком, Лизочка с жалостью и грустью посмотрела на подругу.

– Как же это ты так?

– Можно сказать, что все кончилось хорошо, – совершенно искренне ответила Дарья. – Просто я в ненужное время оказалась в ненужном месте.

Они сидели, пили чай с пирожными и болтали часа три. Потом Лизочка ушла разносить по всему городу последние новости, а Дарья поймала себя на мысли о том, что идея снимать мужиков, у которых есть шикарные тачки, не покинула ее и постоянно то уходит вглубь, то снова выныривает на поверхность.

Дарья обижалась, когда ее принимали за проститутку. Она не ложилась под каждого, кто помашет перед ее носом деньгами. Она предпочитала выбирать себе мужчину. Завести знакомство, получить порцию романтики куда приятнее, нежели бездумно раздвигать ноги.

То, что девочки, работающие на улицах, не обходят вниманием состоятельных господ, она понимала, но может ли кто-нибудь из них сравниться с ней по фигуре, шарму – да ни в жисть!

Кроме того, она никогда не приставала к мужчинам, разве только иногда помогала им словом: спрашивала, как пройти туда-то, или же телом: господа реагировали на жест или глубокое декольте, или на выставленную ножку и, конечно же, на томный взгляд бездонных зеленых глаз.

Тридцать первого ноября вечером она сидела дома, пила чай и смотрела в окно. На улице лежал снег. Он был белый, пушистый, свеженький – только что выпавший и не успевший слежаться.

Морозец. На градуснике минус пять, а в квартире плюс двадцать два – красота. Она уже давно не появлялась на улице, не захлебывалась свежим воздухом. Ранки на лице зажили, отек спал, она вновь была прежней Дарьей Даниловой, такой, какой привыкли видеть ее друзья и знакомые.

Она допила чай, посмотрела на собственное отражение в окне и нашла себя затюканной четырьмя стенами. Выражение лица флегматичное, волосы нечесаны, глазки не подведены. Завтра первое декабря, пятница. Встречать календарную зиму она намеревалась на улице.

Дарья решила лечь спать пораньше, чтобы, проснувшись, с новыми силами с головой броситься в круговорот современной жизни.

Рано утром, не было еще и одиннадцати, она вышла из своего подъезда, села за руль «переобутой» к тому времени «девятки» и решила первым делом отправиться в ресторан. Давно она не выползала в свет. Ей было просто необходимо почувствовать себя женщиной, хотелось мужских алчных взглядов, хорошего спиртного и красивого интерьера.

Она выбрала «Затерянный остров» – небольшой ресторанчик в центре города, где преобладала азиатская кухня. Отделан он был в восточном стиле, но сидеть, скрестив ноги, не приходилось. Маленькие красные столики с горящими желтенькими фонариками, полотна бумаги на стенах с непонятными для россиянина иероглифами, резные колонны, расписанные красным, желтым и зеленым, причудливые дракончики – все это создавало атмосферу жгучего Востока.

Дарья заказала себе форель и парочку салатов. Стоило дорого, а принесли аккурат ей одной покушать. Вздохнув, она уткнулась в тарелку и принялась за свой завтрак. Когда одна из двух рыбок была съедена, Дада опомнилась и посмотрела по сторонам.

К удовлетворению Дарьи, на нее пялилась не одна пара мужских глаз. Кто подойдет к ней? Вон тот, что справа, в очках, небольшого росточка, но очень прилично одетый господинчик, или плотный, мордатый, задорно поглощающий лапшу мужик? Несмотря на то, что он был в костюме, впечатление о нем у Дарьи все равно сложилось как о крестьянине. Хоть он на себя наденет расшитую золотом парчу, все равно останется простаком, физиономию не переделаешь. Был еще один длинный, худой, интеллигентного вида, поглядывал украдкой, затем снова опускал глаза в фужер, который не выпускал из рук. Все трое без женщин, и каждому ой как хочется познакомиться с ней.