Вопреки (СИ) - Снежная Катерина

— Ужас, кто вас так, тот с крыльями, — не удержалась от комментария, перебираясь с помощью чужих крепких рук внутрь.

И как только оказалась на твердом полу, мужчина тут же схватил ее за шиворот джинсовой куртки и будто котенка внезапно встряхнул.

— Ай! — вырваться не удалось.

— Почему я тебя спасаю? — глухо прорычал он, оттолкнув в угол так, что она чуть не шлепнулась на заднее место.

— Это лучше, чем убивать.

Она встала и, отряхиваясь, начала развязывать веревки.

— Сейчас пороюсь в шкафу, найду медальку, — огрызнулась она, потирая ушибленное место и поглядывая на незнакомца с опаской. — Дайте пройти.

Не сказав ни слова, Арвил толкнул балконную дверь, вырвав шпингалет с гвоздями, и протащил возмущенную обалделую от грубости девчонку в квартиру, с силой усадил на диван.

Она вытаращила на него глаза, хлопая ими, потирая пережатую руку и поглядывая в коридор.

— Вы с ума сошли. Что вы себе позволяете?

Достала телефон. Он рывком забрал его, раздраженно швырнул в угол. Ловко извернувшись, она поймала гаджет, дерзко отвела в сторону. С вызовом щелкнула языком, свирепо наблюдая за спасателем.

Мужчина снова наклонился, потянулся.

Вскочила на диван и выхватила из-за спинки спрятанный нож.

Взгляды остро перехлестнулись.

— Перейдем на ты, — неожиданно азартно сообщил он. — Мое имя Арвил Генуи Одвин. Я, — он замешкался, смерив ее оценивающим взглядом, и кажется, сменил гнев на милость. — Ты не должна меня бояться. Я твой провожатый.

— На тот свет?

Критически они оценивали возможности друг друга. Казалось, он совсем не замечал ножа. Глубокий ожог на лице вероятно причинял боль, но он вел себя так, словно его не существовало.

В следующую минуту, Марина и глазом моргнуть не успела, как оказалась на собственной спине на диване, придавленная мужским коленом в бедрах, со сведенными руками над головой.

Все произошло так стремительно, что она с бешено колотящимся в груди сердцем, захлебнулась от адреналина.

— Не впечатлил ни именем, ни званием. Вот крылья отрасти.

Незнакомец ухмыльнулся, нависая скалой над изящным девичьим телом. Отобрал нож, продолжая придерживать. Зрачки в мужских глазах расширились, и холодные глаза приобрели жизненный блеск.

Насыщенный, гипнотизирующий, такой, что дышать стало нечем и кровь прилила к перепуганному лицу. Ее окутал терпкий пряный мужской запах его кожи.

— Я сейчас умру от вони, — простонала она со страхом, понимая, что все эти запахи несмотря на свою едкость привлекательны для нее. Игнорируя факт едва уловимых изменений в глазах противника, превосходящего в силе и ловкости.

Арвил с секунду молчал, глядя, словно гончая на добычу. Затем забрав нож и телефон, круто отпустил. Отошел на пару шагов, принялся ходить по залу туда-сюда под удивленным взглядом, а затем развернулся.

— Твоей дочери уже нет на Земле.

Слова вызвали неожиданную реакцию. Она начала хватать ртом воздух, задыхаясь, и, только согнувшись пополам, быстро и часто задышала, из глаз хлынули слезы.

Мужчина возвел глаза к потолку.

— Я не сказал, что она мертва.

Но и эти слова подействовали не так, как он ждал. Вскочив на ноги, девчонка рванула в прихожую и схватила со стены саблю.

— Не приближайся! Убью. Я олимпийская чемпионка, — заорала она, отступая на кухню.

— Ти-ше, — он успокаивающе, в примирительном жесте развел руки, только сейчас осознав, как ловко его повели. — Я друг. Друг.

Она схватила во вторую руку нож с тумбы, которым разрезала скотч, баррикадируя вход.

— Твоя дочь жива, — Арвил шагнул к ней. — Я спас тебя вчера и сегодня. И не причиню зла.

— Тебе что-то нужно.

— Я пришел помочь. Ты же хочешь вернуть ее?

— Как узнал про нападение?

— Мое задание перехватить убийцу и защитить тебя. Я не знал, что у тебя есть дочь, — голос звучал обманчиво спокойно и мягко.

Неторопливо он наступал и в габаритах квартиры казался огромным великаном.

— Зачем?!

— В моем мире, ты важная, очень важная персона.

— Нет, не это. Зачем она им?

— Я не знаю. Мое дело сопроводить, обеспечить проход, доставить по месту назначения.

— Куда? — ей в копчик уперся кухонный подоконник.

— Овинга. Город Аравилат, — мужчина остановился, перестав двигаться, как только сабля уперлась в кожаный камзол, отмечая сменяющиеся выражения на недоверчивом личике девчонки. — Я единственная твоя связь.

— Отойди, — потребовала она, не зная чему верить. — Почему нельзя звонить?

— Из-за иллюзии.

Он послушно сделал несколько шагов назад и оперся о дверной косяк, протянул сотовый.

— Если ты позвонишь в полицию, тебя запрут в психушку, и ты больше не увидишь дочь. Никто не поверит и не вспомнит, что она была у тебя, — Арвил отпустил телефон. — Позвони людям, кому доверяешь, и которые не лгут тебе. Только аккуратно.

— Может быть это снова какая-то магия! — Она прищурила глаза, пытаясь понять, врет он или нет, почуять подвох. Набрала номер матери, продолжая недоверчиво держать саблю наготове. Послышались гудки.

— Алло?

— Тетя Варь, это я.

— Здравствуй, солнышко, как у тебя дела? — оживилась та в обычной для себя радостной манере.

— Скажи, — от волнения запершило в горле. — У меня Юлька, Юля есть?

— Какая?

Пара секунд показались вечностью.

— Подружка, что ли? Не знаю никакой Юльки. А что?

Марина нажала кнопку отключения, пораженно уставившись в пустоту. Опустила оружие и уселась на табуретку. Затем посмотрела на Арвила, ожидавшего ее решения, расстроенно потерла лоб.

— Допустим, я верю тебе.

***

— Как твое имя? — спросил Арвил, пока она ставила на плиту чайник и доставала из холодильника снедь.

— Все зовут Мар, — ответила, стукнув тарелкой с нарезкой из колбасы и сыра о стол.

— Есть братья, сестры?

Постаралась не смотреть на фотографию висящую на стене, где Руслана держала на руках в роддоме новорожденную Юльку. Теперь без Юльки.

— Я единственный ребенок в семье.

— Замужем?

Марина насупилась, подозрительно глядя на Арвила, на фоне, которого на кухне казалось, не развернутся.

— Может паспорт показать? Двадцать лет, не замужем. К чему этот допрос?

— Обычная беседа.

Она с отчаяньем вздохнула, пытаясь взять себя в руки, которые к тому же нервно подрагивали.

Арвил хмурился, наблюдая, как она режет хлеб.

— Откуда ребенок?

Остановилась, сжав кухонный нож в руке, и негодующе посмотрела на него:

— Какая разница? Зачем кому-то понадобился это все? А? Что это за место такое, остров?

— Нет.

В кухне повисла напряженная тишина, чайник пыхтел на плите, и со двора доносились пронзительные детские крики.

— Послушай, все произошедшее похоже на бессмыслицу, потому будь добр, не грузи, — проговорила она, стараясь успокоится. — Я даже не знаю, жива она или нет.

— С ней обращаются, как и положено с членами королевской семьи.

— Королевской! Семьи? — повторила Марина, чувствуя, еще немного и сорвется.

Он кивнул и встал.

— Скажи, я могу умыться, обработать это.

Раздраженно показала пальцем в сторону ванной, с сочувствием разглядывая рану на его лице. Закипел чайник, и она сняла его с плиты.

— Найдутся ножницы?

— Что ты хочешь делать?

— Побриться и подстричься, здесь жарко.

Она кивнула. Нынешним летом стояла невыносимая жара в тридцать и выше градусов тепла. Одежда у него далеко не легкая. Из плотной ткани бриджи, кожаный камзол, да еще и плащ с сапогами как-то совсем не вписывались в жаркий городской тренд.

Мужчина прошел в ванную и закрыл дверь.

Решила дождаться, пока он включит воду, чтобы позвонить. Взяла сотовый. Пройдя в зал, порывшись в шкафу, отыскала джинсы шурина и футболку. Поразмышляв еще пару минут, робко постучала в дверь, за которой до сих пор стояла оглушительная тишина.