Сказки и песни цыган России - Гесслер Алексей Николаевич

Согласилась Ружа. Полюбила она Вайду всем сердцем своим и готова была с ним ехать хоть на край света. Одно только тревожило ее душу: боялась она, как бы брат не отомстил Вайде за нее.

Пошла Ружа к брату, позвала его:

— Иди, братец, барин сам тебя кличет, дело у него к тебе, говорит.

Вышел брат к Вайде:

— Здравствуй, гость наш, что хотел ты?

— Прослышал я, что богатые лошади есть у вас, богатые да знаменитые.

— Есть у меня лошадки, верно люди говорят.

— А не продашь ли ты мне какую–нибудь? Но только такую, чтобы смог я на ней все призы на скачках забрать...

— Можно и такую, — сказал брат Ружи и вывел красивую гнедую лошадь. — Смотри, какая красавица!

— Нет, друг дорогой, — покачал головой Вайда. — Таких кляч мне не надобно.

— Хорошо, возьми тогда другую, — недовольно поморщился брат и вывел серую лошадь. Какая это была лошадь! Не лошадь, а загляденье: стройная, грива до колен, волнами спадает, не бежит, а летит над землей.

— Слушай, приятель, ты, я вижу, обмануть меня собрался, — не на шутку рассердился Вайда. — Таких лошадей ты беднякам предлагай, а мне выводи дорогую, чтобы под стать была.

— Дорогую, говоришь, — усмехнулся брат. — Что ж, есть у меня такая лошадь, да только не хватит у тебя денег, чтобы купить ее.

— Такую мне и пригони.

Выводит брат Ружи вороного коня. Как ударит этот конь копытом — искры летят, как заржет — деревья клонятся.

— Хорош конь, — сказал Вайда. — Назначай цену, покупаю!

Тут брат Ружи назначил такую цену, за которую можно было целый табун таких лошадей купить. Тогда Вайда ему и говорит:

— Ты думаешь, что я не знаю цену лошадям?! Твоя лошадь стоит в десять раз меньше той цены, которую ты за нее назначил. Но я куплю ее, хотя с одним условием. Мы сейчас выедем с тобой на круг, и если твоя лошадь мою перескачет, то я заплачу тебе твою цену, но если моя лошадь убежит от твоей — то такую лошадь мне и Христа ради не надо.

— А ты покажи мне свою лошадку, — попросил брат Ружи, и когда Вайда вывел своего коня, цыган аж со смеху упал и по земле стал кататься: за всю свою жизнь он такого урода не видывал. Шерсть на коне слиплась, цвет не поймешь какой, одно только и было у коня, что стройный, а так — кляча клячей.

— Тебе ли с таким конем со мной состязаться? Да я тебя три раза перескачу!

Так и порешили. Выехали они на круг. Махнула Ружа платком, и рванулись кони вперед. Пока брат один круг объезжал, Вайда уже три раза по кругу проехал, а четвертый раз не стал, подскочил к Руже, бросил ее в седло и крикнул по–цыгански:

— Приезжай ко мне за парчовой рубахой, для шурина своего ничего не пожалею!

А брат кричит вдогонку:

— Что ж ты, как волк овцу, схватил и уехал... Эй, люди! Скачите в погоню...

Но недолго длилась погоня, потому что поняли цыгане: не догнать им диковинного коня. Так и вернулись они ни с чем.

А Вайда приехал домой на царском скакуне и привез жену–красавицу. И долго после этого о нем слава шла среди цыган. Прожил Вайда–Бэнг с женой своей Ружей счастливую удивительную жизнь, но об этом сложили цыгане другие сказки и песни.

2. Вайда и Ружа

[2]

Жили цыгане. Богатыми были они, много денег имели, лошадей держали хороших. Среди всех коней особенно выделялся красавец Самуйла. Непобедимым был этот конь, не было ему равных по бегу ни у цыган, ни у разных богачей иного рода. Всех побеждал Самуйла. Оттого и прославился этот конь далеко.

Жили эти цыгане на гумне у князя, большую дружбу вели они с хозяином. Был он для них кумом: крестил их сына единственного — Вайду. Прошло время, и вырос Вайда в красивого, статного цыгана. Приходит он как–то раз к отцу и говорит:

— Отец, что я живу один, как божья свечка. Не пора ли мне жениться? Благослови меня, отец.

— Бог тебя благословляет, сынок, — отвечает отец, — и мы благословляем. Но скажи, сынок, на ком же ты хочешь жениться?

— Отец, — спрашивает Вайда, — ты больше меня ездил по свету, хорошо знаешь цыган. Так скажи мне, где живут богатые цыгане, чтобы я мог поехать посвататься?

— Знаю я таких цыган, — отвечает отец Вайде, — живут они далеко отсюда, за рекой, за Днепром. Есть у этих цыган дочь–красавица, зовут ее Ружа. Но смотри, сынок, тяжело ее будет взять, потому что никуда ее не пускают из шатра. Многие сватались к ней: и князья, и купцы, и цыгане, и гадже [Нецыгане (цыг.)] — да только всем она отказывала.

Вот это мне и надо, отец, благослови меня, благослови мою дорогу, коня нашего Самуйлу благослови.

— Поезжай с богом, сынок, только смотри, есть у нее братья, любят они свою сестру, оберегают ее, никому в обиду не дают. Остерегайся братьев Ружи.

— Ладно, отец. Только один раз мы рождаемся И умираем один раз. Поеду.

Оделся Вайда в: самые дорогие одежды, стал он на богатого барина похож, оседлал Вайда коня Самуйлу и отправился в путь. Много ли он ехал, мало ли, бог его знает, только подъехал Вайда к реке Днепру, слез с коня, подошел к берегу и говорит Самуйле:

— Ну что будем делать?

А конь все по–цыгански понимал. Обиделся Самуйла, что Вайда ему не доверяет, морду в сторону повернул. Улыбнулся Вайда, понял все, вскочил в седло:

— Эх ты, Самуйла–дремуйла, один раз умираем! Тронул Вайда коня, и поплыли они.

А на том берегу стоял богатый цыганский табор. В этом таборе и жила Ружа. Видят цыгане: барин богатый едет, конь у барина красивый, седло на нем дорогое. Вышли братья Ружи и спрашивают:

— Ай, какой барин приехал. Как ты сюда добрался? Чей ты, рода какого?

— Эх, ромалэ [Цыгане (цыг.)], ромалэ, не поили, не кормили, а уже расспрашиваете. Глядите, мокрый я весь. Вы подайте чашку чаю, а потом и говорите со мной.

Обсушил Вайда одежду на костре. Расседлали цыгане Самуйлу, пустили его на вольные травы. Стали цыгане с Вайдой беседу вести. Тут и Ружа из шатра вышла. Как посмотрел Вайда на Ружу, у него глаза помутились, а часты волосы дыбом встали. Удивился Вайда: не видал он таких красавиц в жизни своей. Посмотрела Ружа на Вайду и сразу влюбилась в него. Подумала Ружа: «Наверное, это судьба моя приехала». А отец кричит Руже:

— Ставь самовар, дочка, будем барина угощать!

Собрали чайку, попили, поели. Пока за чаем сидели, Вайда с Ружей уже глазами перемолвились. А потом Вайда улучил момент и шепнул Руже:

— Как выйдем из–за стола, уведи меня, как будто ты погадать мне хочешь.

Так и сделала Ружа. Едва кончили все пить чай, встает она и говорит:

— Молодой человек, может быть, если желаете, я вам погадаю?

— Погадай, милая, я слышал, что здесь хорошо гадают. Я из–за этого и приехал сюда. Случилось у меня большое несчастье, и я хочу знать, что мне делать дальше.

— Пойдем, я тебе всю правду расскажу.

А надо сказать, что Вайда не хотел открываться, что он — цыган, чтобы не заподозрили братья Ружи чего–нибудь раньше времени, а потому он по–цыгански ни одного слова не сказал.

Повела Ружа Вайду в шатер, а брат останавливает ее и говорит:

— Сестренка Ружа, посмотри, какая на барине жилетка красивая, знать, богат он.

— Братец мой, — отвечает Ружа, — раз тебе так понравилась эта жилетка, то я ее сниму с барина.

Поворачивается Ружа к Вайде и говорит:

— Барин, не дашь ли мне жилеточку свою, уж больно она моему брату приглянулась?

Снимает Вайда жилетку и говорит:

— Отдай, красавица, брату своему, пусть носит на здоровье.

И с этими словами он протягивает жилетку Руже.

Стала Ружа гадать. А вернее сказать, она больше делала вид, что гадает. Остановил Вайда ее и говорит:

— А есть ли у братьев твоих беговые лошади?

— Есть, — отвечает Ружа, — нашим лошадям нигде равных нет: ни у богатых, ни у бедных, ни у цыган, ни у гадже.

— Слушай, Ружа, — обратился Вайда к девушке, — выеду я с твоими братьями на круг, а ты встань рядышком. Когда возвращаться буду, то я тебя на ходу схвачу. Как схвачу — за волосы или за плечи — ты уж не серчай, только знай, будешь ты у меня на седле. А за своего Самуйлу я не беспокоюсь.