Последний солдат империи. Юрий Дмитриевич Маслюков в воспоминаниях современников - Владимир Соловьев

У Юрия Дмитриевича были очень четкие взгляды на жизнь и на человеческие взаимоотношения. Никто не осмелился бы назвать его человеком зашоренным: Маслюков всегда действовал абсолютно адекватно ситуации, гибко реагируя на меняющиеся условия, и в то же самое время ему удавалось строго следовать своим принципам, не поступаться ими, проводить единую линию.

Будучи специалистом высочайшей компетенции, человеком, способным постоянно учиться и познавать, Юрий Дмитриевич был уверен, что самой большой ценностью в стране является квалификация рабочей силы. Он всегда ценил в людях квалификацию, компетентность и порядочность – причем во всех смыслах: порядочность чисто человеческую, порядочность руководителя (сказал – сделал), профессиональную порядочность. Никогда не давил авторитетом, спокойно мог вытерпеть чужой отрицательный ответ, но раз какое-то решение уже принято – не отступал и не сворачивал. Я спрашивал у людей, которые работали с ним: в чем особенность Юрия Дмитриевича как руководителя? Он что, был жесткий? Да нет, ответили мне, нельзя сказать, что жесткий. Он не сюсюкал, мог строго спросить, был требовательным, не терпящим разгильдяйства и необязательности, но при этом очень человечным и увлекающимся. И было у него еще одно великое качество: он всегда ставил вперед не понты, а работу. Заместитель генерального директора Института точной механики и вычислительной техники им. С.А. Лебедева РАН Геннадий Валентинович Савастеев вспоминает:

В конце 1960-х – начале 1970-х гг. Юрий Дмитриевич работал в Ижевске, а я работал в одном из подразделений Министерства среднего машиностроения. Наши руководители решили, что определенные детали для определенных изделий Минсредмаша могут хорошо и быстро изготовить в Ижевске, и точность и качество изготовления будут достойными. Была разработана конструкторская документация, и я был командирован в Ижевск как рядовой инженер – уточнить технические требования для изготовления этих деталей. Первый, с кем мне довелось столкнуться на этом поприще, был Юрий Дмитриевич Маслюков.

Обычно, выезжая в подобные командировки, мы где-то встречали поддержку, где-то отторжение, где-то непонимание. А здесь Маслюковым был проявлен совершенно неожиданный интерес на чисто техническом уровне. Сразу чувствовалась огромная любознательность и глубина понимания данного механического устройства. Юрий Дмитриевич высказал нам столько предложений, касающихся рационализации изготовления необходимых нам деталей, что, честно говоря, мне пришлось звонить в свою организацию, чтобы рассказать о предложенных изменениях и о том, к чему они приведут.

Герман Оскарович Греф, которому довелось поработать вместе с Юрием Дмитриевичем в правительстве Примакова, отзывался о деловых и личных качествах Маслюкова с колоссальным уважением.

Знаете, честно могу сказать, что я к нему относился с некоторым предубеждением, так как он был членом коммунистической партии. Первое наше знакомство состоялось, когда он был депутатом Думы, а я работал в правительстве, еще первым заместителем министра. И, скажем так, меня впечатлило то, что он был очень интеллигентный по своим манерам и поведению человек. Я еще тогда подумал: надо же, и среди коммунистов есть такие вдумчивые и интеллигентные люди. У меня было очень мало опыта работы с коммунистической фракцией в Думе, но Юрий Дмитриевич тогда явно выделялся. В дальнейшем мне пришлось с ним значительно больше работать, когда он был назначен в правительство, сначала министром, потом первым вице-премьером. И я понял, что это человек абсолютно рыночных взглядов, что в идеологии мы с ним абсолютно не расходимся. И более того, что это человек с громадным опытом понимания, в первую очередь, того, что такое промышленность в стране – и оборонная промышленность в частности.

Это был человек, который абсолютно не страдал высокомерием, или надменностью, или каким-то очень пиететным отношением к собственной персоне. Я бы сказал, что его черта – исключительная мудрость и адекватность, он был очень адекватен. И, пожалуй, очень талантлив в коммуникациях. Даже если его точка зрения очень сильно отличалась, он умел так коммуницировать, что ни у кого не возникало раздражения и желания пойти на конфликт.

И еще надо отдать Юрию Дмитриевичу должное – он умел изменить свою точку зрения под воздействием аргументов. Могу привести пример, в частности, реструктуризации одного предприятия – не буду разглашать конкретное название, – по которому мы с Маслюковым расходились в подходе, в том, что же с ним делать. Он считал, что нужно выделить необходимые ресурсы для того, чтобы обновить основные фонды, создать линию для производства нового типа оружия. Моя же точка зрения заключалась в том, что, конечно, нужно сначала качественно изменить менеджмент. Потому что мы видели, что все последние годы финансовые параметры предприятия ухудшались. И после двух разговоров на эту тему, когда я показал Юрию Дмитриевичу все финансовые выкладки и сказал, что не экономика виновата в сложившейся ситуации на предприятии, а неквалифицированные действия менеджмента, он согласился. Его решение было следующим: смена генерального директора как условие предоставления помощи и требование, чтобы новый менеджмент представил планы санации – оздоровления предприятия. И только под это были выделены ресурсы, причем значительно меньших объемов, чем изначально запрашивались.

Причем это только один из подобных моментов, когда у нас вырабатывался какой-то компромисс в подходах к развитию тех или иных предприятий. Строго говоря, ему ведь не обязательно было меня слушать. Он был вице-премьером, я – первым заместителем министра. Частенько так и бывает, мол, я принимаю решение выделить деньги, ваше дело исполнить это решение. И все. Вот такой позиции у него никогда не было.

Маслюков искал талантливых людей и делал все возможное для того, чтобы они поднимались по служебной лестнице – от директоров предприятий и главных конструкторов и дальше вверх. Наверное, потому что во многом он вспоминал свой собственный опыт – бесценный советский опыт кадрового роста. Да, конечно, ему оказывалась определенная протекция, но это была протекция отдельного типа, та самая, которую можно сравнить с заботой любящего отца о сыне – не пристраивать в теплое местечко, где не дует и не каплет, но поручать самые важные и тяжелые задания и спрашивать строже, чем с любого другого, воспитывая понимание «если не мы, то кто?». И сам Маслюков как раз был из таких.

Он вообще очень бережно относился к кадрам. Здесь уместно вспомнить следующий момент: на закате советской эпохи много говорилось о борьбе с привилегиями, и одним из распространенных мотивов было осуждение так называемой номенклатуры, мол, если тебе повезло попасть в эту управленческую элиту, ты из нее уже не выпадешь, а разве это справедливо? Однако рациональное зерно в такой практике все же было. Представьте себе: человек годами учился, наращивал опыт, поднимался по служебной лестнице и в конечном итоге проявил себя как блестящий директор завода, попал в номенклатуру, его назначили заместителем министра – а он, как говорится, не тянет. В принципе, совершенно нормальная ситуация – у каждого из нас существует свой потолок, границы личной компетентности в той или иной области. И что же теперь делать – разжаловать неудачника в мастера цеха, разом похоронив все его прошлые заслуги? Нет, человеку подбирали аналогичное место директора завода, то есть именно такой участок работы, который наилучшим образом подходил ему по менталитету и позволял с максимальной отдачей использовать накопленный им опыт, знания и квалификацию на благо государства и общества.