Лучше, чем пираты (СИ) - Августин Ангелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, а я-то что? Я простая домохозяйка, тунеядка для них. Я точно абсолютно лишний здесь человек, — пробормотала Алиса.
— Это еще почему? Да в Советском Союзе у многих чиновников жены занимались лишь своим домашним хозяйством. И ничего. Вот только подчеркивать это прилюдно теперь не нужно. Времена наступают для нас другие, когда личная скромность будет только украшать. Да и образование у тебя есть педагогическое. Детишек сможешь учить, если захочешь.
— А как же наши собственные дети? Они же без нас пропадут! — воскликнула Алиса.
Но, Олег Марченко успокоил жену:
— А что они? Немаленькие уже, Артемке двадцать один исполнилось, а Маришке — девятнадцать. Не пропадут. Да они еще и рады будут, что родительское наследство раньше времени на них свалится. Ну, попереживают немного, что мы без вести пропали. И все. А потом мгновенно станут очень богатыми и счастливыми без всяких затрат собственного труда. А уж какими путями по жизни пойдут, пусть сами для себя решают.
— Я понимаю, но, все равно, Олежка, у меня сердце за них болеть будет. Я же мать… Они же дети…
* * *
Пока шел концерт, Соловьев стоял на мостике эсминца рядом с Колясниковым и Саркисяном, наслаждаясь прекрасным голосом певицы и удивительной музыкой начала двадцать первого века, но, одновременно делясь и соображениями с присутствующими. Слишком много накопилось тем, требующих немедленного обсуждения. Например, Саркисяна и Колясникова очень интересовал вопрос, что делать с людьми из будущего, угодившими в воронку времени на «Богине». Такой же вопрос поднимался и в отношении пленных англичан с парусника. Колясников предлагал решить задачу просто: капиталистов вместе с их прихвостнями и с английскими матросами высадить на остров, чтобы они там выясняли отношения между собой камнями и палками, пока все друг друга не поубивают. И Соловьеву пришлось объяснять свое видение ситуации:
— Нас тут оказалось не так уж много, чтобы разбрасываться людьми. Товарищ Сталин не зря говорил, что кадры решают все. И с чем у нас сейчас плохо, так это именно с кадрами. Вокруг одни неграмотные туземцы. И, если уж мы решили строить государство на пустом месте, то нам понадобится любой грамотный человек. А люди из будущего все не только грамотные, но и владеют технологиями своего времени, сильно продвинувшимися вперед по отношению к тем технологиям 1957-го года, которыми владеем мы. И все эти знания необходимо обратить нам на пользу.
Но, не только техническая сторона будущего для нас чрезвычайно важна и интересна, но и историко-политическая. Мы должны с помощью этих наших потомков точно понять, почему же все-таки распался Советский Союз. Нам жизненно необходимо знать все детали и все мотивы, которые привели к этой катастрофе, чтобы нам самим не повторить подобных ошибок уже здесь. Поэтому из каждого имеющегося человека из будущего мы должны тем или иным способом, добровольно или принудительно, выжать весь его потенциал, всю ту информацию, которой он владеет, чтобы использовать во благо строительства нашего нового общества.
Что же касается людей из прошлого, то и они могут быть полезными. Хотя бы тем, что они пока единственные в нашем распоряжении, кто знает реалии этого времени. Конечно, убийц мы накажем. Например, повесим их публично, чтобы нагнать страху, а вот остальных английских моряков можно использовать в качестве подразделения береговой обороны для защиты от тех же испанцев. Англичане для нас сейчас даже получше будут, чем туземцы, с которыми пока самый простой разговор наладить проблематично по причине языкового барьера. А английский многие наши знают. К тому же, эти англичане вполне обученные вояки. А из туземцев когда мы еще боевые части создадим? Наверняка, не особенно быстро.
Колясников выслушал молча. А вот Саркисян все-таки поддержал Соловьева:
— Ты прав, Яша. Надо нам начинать ассимиляцию аборигенов с организации языковых курсов. И не только для военных целей их надо учить грамоте, а, чтобы народное хозяйство можно было развивать. Нам специалистов обучать надо срочно во всех отраслях. Огромные территории предстоит облагораживать.
Тут и Колясников высказался:
— Я предлагаю для начала организовать призыв местных молодых парней на военную службу. Вот и будут они под руководством инструкторов не только русский язык учить в обязательном порядке, но и боевые навыки сразу же получать. А на службе жесткая дисциплина не даст им откосить: не можешь — научим, не хочешь — заставим! Полное погружение в нашу языковую среду им обеспечим. Есть у меня тут на эсминце несколько бывших морских пехотинцев на примете, кто может обучение личного состава на берегу организовать, как положено.
Так они и решили. Детали, конечно, предстояло еще прорабатывать, но это пока отложили, потому что концерт закончился, и Соловьев повез Лауру обратно на «Богиню» под собственной охраной.
* * *
Пока командование решало важнейшие вопросы управления в новых условиях и занималось организацией торжественного построения с праздничным концертом на эсминце, простые матросы озаботились весьма неприятным и неприглядным делом, эвакуируя на берег мертвецов. Тела английских моряков, погибших вчера в абордажной стычке, начальство наконец-то приказало закопать на острове, чтобы не воняли. И моторный баркас временно превратился в труповозку.
Дело осложнялось еще и тем, что среди раненых англичан выискался священник, капеллан «Золотой лани» Флетчер, который, несмотря на свою простреленную правую ногу, порывался служить погребальную службу. И оба доктора, Ефремов и Квасницкий, неожиданно пошли у него на поводу, не только положительно рассмотрев его просьбы, а даже выискав где-то для него на борту «Богини» инвалидное кресло с электроприводом, отчего этот священник получил возможность свободно перемещаться по главной палубе. Все на яхте диву давались, насколько быстро человек из шестнадцатого века сумел освоить управление электрической каталкой.
Выехав на корму в белой госпитальной пижаме, Флетчер, сидя в своем удобном инвалидном кресле, долго читал молитвы и пел псалмы над каждым покойником, прежде, чем позволял матросам забирать тело для погребения. «Ну вот, только этого иностранного попа нам здесь и не хватало», — роптали советские моряки. Но, все же, они смирились, поскольку другого начальства над ними на корме «Богини» не имелось, а доктор Ефремов, приказавший ублажить прихоть англиканского священника прочитать молитвы, все-таки числился целым лейтенантом, хоть и медицинской службы.
* * *
Советские матросы, которых заставили таскать в баркас трупы, хорошо уже завонявшие на жаре, переговаривались друг с другом, пока шли от «Богини» к берегу. Доренко и Петров сидели на баке баркаса, который громко тарахтел мотором, да и говорили они негромко, потому их разговор никто и не
