Плохо быть бестолковой - Ирина Комарова

Мое внимание привлек негромкий разговор в соседней комнате.

– Паш, он хоть говорил, когда вернется? – спрашивал молодой и нервный голос. Именно его я слышала перед тем, как потерять сознание. – Там всех дел на три копейки, где его носит до сих пор?

– Расслабься, Санек, – посоветовал незнакомый бас. – Бери пример с девчонки: лежит тихо, ногами не сучит.

– Еще бы ей тихо не лежать, ты ее так отоварил! Но что теперь делать будем, Паша?! Черт, откуда она только взялась, зараза!

– Костя придет, решим.

– Когда он придет, тот Костя! – взвизгнул мой знакомый, Санек. – А если ее искать начнут?

– Пусть. – Паша был по-прежнему спокоен. – Ты ее разве видел? Я – нет.

Ситуация начинает проясняться. По крайней мере, я теперь имею основание предположить, что в квартире, кроме меня, двое мужчин: Санек, с которым я уже имела сомнительное счастье общаться, и Паша, обладатель густого баса. И теперь я точно знаю, что именно Паша поджидал меня за дверью. Что ж, надеюсь, он еще повернется ко мне спиной, чтобы я смогла отплатить любезностью за любезность. Кроме того, оба они, и Паша и Санек, ждут третьего, некоего Костю, который и должен будет решить, что со мной теперь делать.

М-да, информация, конечно, интересная, но какая-то невнятная. А главное, у меня есть подозрение, что, когда Костя появится, мне очень не понравится способ, которым он предложит разрешить возникшую в моем лице проблему. Значит, пора начинать шевелиться, чтобы в дальнейшем иметь возможность играть по своим правилам.

Я немного поерзала, определяя границы подвижности и способность шевелить пальцами. Связали меня на совесть, старательно, и веревки явно не пожалели. Но не профессионально – некоторая свобода движения все-таки осталась. И если я перекачусь на левый бок… так, хорошо, теперь изогнуться, немного вывернуть руки и пошарить в районе талии… оп-па!

Одной из первых вещей, которую подарил мне Гошка, мой напарник и старший товарищ, был специальный пояс, незаметный под одеждой и хранящий массу полезных мелочей. Например, там есть тонкая пилочка такой хитрой формы, что ее очень удобно использовать, когда руки связаны. Для чего использовать, я думаю объяснять не нужно – резать ту самую веревку, которой связаны руки.

Я нащупала кармашек с пилкой и проверила, могу ли ее достать. Оказалось – легко! Хорошо, теперь надо продумать свои дальнейшие действия. Перепилить веревку сейчас? Заманчиво, но вряд ли мне позволят спокойно заняться этим делом. Наверняка Паша или Санек скоро заглянут проверить, чем я тут занимаюсь. Да и Костя, как я поняла, вот-вот должен подойти – он тоже захочет на меня посмотреть. А связали меня, как я уже упоминала, на совесть: освободить руки одним движением пилки не удастся.

Значит, имеет смысл пока полежать тихо, послушать разговоры и подождать более удобного для избавления от веревки времени. Вот только когда оно наступит, более удобное время? И наступит ли? Кто знает, какие глупости могут прийти в голову этому Косте, когда он наконец явится и узнает, что приятели приготовили ему меня в качестве сюрприза? Пожалуй, стоит немного поработать, подпилить веревку: слегка, чтобы на первый взгляд было незаметно.

Хорошо бы подать сигнал Гошке, сообщить, в какую передрягу я попала, – только каким образом это сделать? Или не нужно никаких сигналов? Зачем торопиться, зачем нервировать напарника? Тем более пока я понятия не имею, что происходит.

Впрочем, если в ближайшие два часа Гошка не получит от меня никаких сообщений, он заподозрит неладное. Я, конечно, уже больше года работаю самостоятельно, но все равно остаюсь «младшенькой», и напарник требует, чтобы я регулярно ему отзванивалась. И что это в нашей ситуации означает? Что Гошка позвонит мне сам. Я, естественно, не отвечу. Район, где я должна находиться, ему известен, следовательно, Гошка явится сюда и учинит в поисках меня разгром и беспредел – мой старший товарищ очень не любит, когда кто-то, скажем так, некорректно обращается с его ученицей. А подобное нападение он сочтет оскорбительным выпадом против себя лично. И не завидую я этим ребятам, когда напарник до них доберется. Себе я тоже не завидую – как только Гошка закончит с похитителями, он займется мной.

Подставить затылок под удар – это, с его точки зрения, верх непрофессионализма. Чему, спросит Гоша, он учил меня столько времени? На что тратил свои молодые годы? Ответам на эти вопросы будут посвящены ближайшие две недели плюс дополнительные тренировки плюс общефизическая подготовка… Пожалуй, имеет смысл поднапрячься и постараться справиться с ситуацией самостоятельно. Причем желательно сделать это в ближайший час, максимум два, чтобы успеть позвонить Гошке и отменить «боевую тревогу».

Мои размышления прервал звонок в дверь. Я вздрогнула и едва не уронила пилку. Надо же так задуматься – чуть не перепилила веревку! Ничего, пилочку мы сейчас в кармашек на поясе спрячем, вот так, а разлохматившуюся часть веревки в кулаках сожмем, да покрепче! Никто и не догадается, что мои руки почти свободны.

Пока я возилась, Санек (довольно бестолковый, по-моему, парень) попытался изложить новоприбывшему последние новости:

– Костя, слышь, тут такое дело… ты чё так долго-то? Тут понимаешь, телка такая…

– Какая еще телка? Нам сейчас не до них, – откликнулся незнакомый голос. Костя, которого все мы так ждали. Хм.

– Да ты не понял, блин, это не просто телка! Паша ее, конечно, сразу, того… в общем, она на кухне лежит…

– С ума сошли! – зло рявкнул Костя. За стенкой процокали каблуки, подбитые металлическими подковками, и дверь, до сих пор слегка приоткрытая, распахнулась. Но я успела снова закрыть глаза и расслабиться. Я ведь все еще лежу без чувств и никаких криков не слышу, разве не понятно?

– Двух дней без бабы обойтись не можете? – прогремело над моей головой. – Зачем вы ее сюда-то притащили?

– Не пыли, Костя, – примирительно прогудел Паша. – Она сама пришла. Санек за сигаретами выскочил, открыл дверь, а она на пороге. Будто дожидалась.

– Может, и дожидалась, – обиженно вякнул Санек. – Сыщица.

– В каком смысле сыщица?

Ах, как жаль, что я лежу без сознания с закрытыми глазами, очень уж хочется посмотреть сейчас на физиономию этого сердитого Кости.

– На столе сумка, посмотри, – снова подал голос Паша. – Там удостоверение.

Снова топот – я по-прежнему не шевелюсь и не дышу, только слушаю:

– Черт! Фотография, точно ее! «Шиповник» какой-то еще на нашу голову! Как они на нас вышли?

– Да ни хрена непонятно, Костя. – Саня говорил обиженно, словно жаловался на меня. – Пришла и начала туфту какую-то гнать.

– Что она говорила?

– Да ничего толкового! Спрашивала Романа какого-то.

– Зачем вы ей вообще дверь открыли? Я велел тихо сидеть!

– Так мы не открывали! Я за сигаретами выскочил…

– А без сигарет нельзя было потерпеть?

– Нельзя, – коротко и веско ответил Паша.

Несколько мгновений полной тишины (жаль, что для меня это только радиопьеса, что я ничего не вижу!), и Костя уже чуть спокойнее говорит:

– У тебя же есть.

– Санек сбегал, купил.

– Все-таки сбегал! – сплюнул Костя. – Мало вам… Ладно, что эта девка у нашей двери делала?

– А мы знаем? – снова заныл Санек. – Караулила, наверное, под дверью, войти хотела. А может, подслушивала. Я, как дверь открыл, прямо налетел на нее! А она сразу начала про какого-то Романа спрашивать…

– Про какого еще Романа?

– Вроде живет где-то в этом доме, я не понял. Но главное, она сказала, что сыщица, и корочками махать начала. Вот тут мне и поплохело, конкретно. Хорошо, Пашка сообразил, что делать, дал знак впустить ее. А как только она вошла, шандарахнул по башке.

– А как она про нас узнала? Что хотела? Зачем пришла? Вы что, вообще у нее ничего не спросили?

– Как спрашивать, блин? Пашка как вырубил ее, так она и валяется.

Несколько мгновений тишины, потом Костя уточнил:

– А ты ее не убил?

Скрип дивана, неторопливые тяжелые шаги, кто-то присаживается рядом со мной на корточки. Табачный дым прямо в лицо – терпеть не могу! И даже поморщиться нельзя, я ведь без сознания, ничего не чувствую… Жесткие пальцы берут меня за подбородок, поворачивают голову налево, потом направо. Я безвольно, словно кукла, позволяю произвести все эти манипуляции. Увы, похоже, я не была достаточно убедительной куклой.

– Жива, – прогудел Паша и больно дернул меня за ухо. – Жива. Очнулась уже, лежит, нас слушает.

Подавив вздох, я открыла глаза и наконец увидела Пашу. Большой радости мне это, признаюсь сразу, не доставило. Уж больно здоровым оказался этот тип. В честной драке, один на один, против такого бугая мне не выстоять.

– Слушает? – снова дробный топот, и я наконец увидела Костю.

Этот понравился мне гораздо больше Паши. Не в смысле внешности – лицом он, по-моему, больше походил на крысу, но общая стать только радовала. Этого задохлика я одной левой уложу, даже если преданный Санек бросится ему на подмогу.