Минет (Отсос) - Хоум Стюарт

– Он мочит легавых, – скандировало в ответ пара десятков Англо-Саксонских идиотов.

– Нет, нет, нет! – Кричал Сапог Хьютон. – Мы должны быть на стороне полиции. Не надо плясать под антипатриотическую дудку красных!

Но Сапог был не в состоянии побороть общее культурное наследие спальных районов, которое его сторонники впитывали в себя каждое субботнее утро. Сотни юнцов, вышедших к кенотафу для того, чтобы бить друг друга, неожиданно объединила ненависть к легавым.

– Верните его на улицы, пусть он еще кого-нибудь убьет, – ревели они.

В этот короткий миг единения тысяча сердец билось как одно – члены Классовой Справедливости, Партии Отсутствующего Будущего, Движения Управляемой Активности, Партии Насилия, Невидимого Стяга и Англо-Саксонского Движения вместе скандировали в поддержку убийцы полицейского в Шепердс-Буш. Однако ни один из троцкистов им не подпел, ибо марксизм-ленинизм – учение для детишек из колледжа, которые не прошли испытаний тяжелыми ударами судьбы. Наслаждаясь парниковым существованием, эти мудаки так и не научились ненавидеть закон.

Фашистские и троцкистские «распорядители» с обеих сторон полицейского кордона пытались сдержать молодняк, который рвался к полицейским. Идеологи потеряли власть над рабочей молодежью и над выходцами из низшего среднего класса, осознавшими в тот момент необходимость объединения, как против полиции, так и против людей, осуществляли политическое руководство над ними самими.

Быстрый Ник Картер воспользовался этим самым моментом для того, чтобы вырваться из толпы и пробраться к кенотафу. Но в считанные секунды перед ним вновь выстроилась цепь фашистских «распорядителей». Картеру пришлось предпринять тактическое отступление. Майк Армилус с радостью отметил, что легавые зассали. Он также заметил, что бывший вождь Классовой Справедливости Ник ретировался со сцены.

Пока было много толкотни и перепихивания, но до серьезной драки ни с одно из сторон полицейского кордона дело не доходило. В большинстве случаев обмен ударами происходил между молодняком и «распорядителями». Участие полиции ограничивалось тем, что легавые время от времени выдергивали наобум какого-нибудь парня из толпы.

Патриция Гуд только что вышла с выставки авангардной керамики в Институте Современного Искусства и очутилась в гуще событий. Стив Драммонд засек эту птичку, когда та пыталась прорваться к станции метро Вестминстер. Патриция ему понравилась. Как бисексуал, он высоко котировал худых телок с длинными белыми волосами.

Но пока Драммонд придумывал, с какой фразой ему обратиться к биксе, чтобы склеить ее, взорвалась заложенная фашистскими провокаторами бомба. Завеса огня закрыла на миг кенотаф, и, когда стих дикий грохот, на несколько секунд воцарилась шокирующая тишина. Дальнейшие события развивались именно так, как и планировали лидеры нацистской террористической организации Спортклуб Тор 33. Они предположили, что даже придурок-конспиролог не догадается обвинить крайне правых во взрыве кенотафа, изувечившем массу фашистской молодежи. Во всем будут винить красных, и вот тут-то мягкотелые патриоты превратятся в непримеримых националистов за одну ночь! Даже тюфяки тори будут требовать крови коммунистов!

Тинэйджеры с расплывчатым нацистским мировоззрением, которые за несколько минут до этого были готовы ринуться по полицейских, теперь сомкнули с ними ряды для того, чтобы избивать демонстрацию анти-националистов. Всех правых объединило желание отмстить за разрушение кенотафа! Забыв на время старые распри, силы реакции решили заняться сведением более свежих счетов.

Но после того как первой волне нападающих не удалось смести противника, объединенный фронт нацистов и полицейских быстро начал терять свой задор. Они ожидали, что красные развернутся и убегут. Но если до того левакам не хватало смелости, чтобы прорваться через полицейский кордон, то сейчас, когда напали на них, они продемонстрировали полную решимость защищать свою территорию всеми видами импровизированного оружия. Вскоре передовые ряды блока реакционных сил развернулись и ринулись назад, сметая накатывавшие следом ряды собственных братьев по расе.

В последовавшей суматохе те нацисты и полицейские, которых не свалили с ног наступающие леваки, принялись драться между собой, в попытке избежать возмездия революционеров. Но и в этой схватке нацисты потерпели сокрушительное поражение: немало крепких фашистских черепов треснуло под ударами дубинок.

Стив Драммонд в тот день не принимал активного внимания в акции. Он переключил все свое внимание на Патрицию Гуд… Стив завел девушку, сильно перепуганную взрывом, в кафе Института Современного Искусства, и начал утешать ее за чашкой чая.

– Я бы ни за что не догадался, что ты журналист, – вздыхал Стив.

– Это вовсе не такая блестящая профессия, как полагает большинство людей, – отвечала Гуд. – Я работаю в католической газете и нам неинтересна та грязь, которая заполняет желтую прессу. Мы занимаемся только теми новостями, которые интересуют людей, посвятивших себя истиной религии.

– Ненавижу журналистов и христиан, – сказал Драммонд, словно выплюнул.

– Бог ты мой! – воскликнула Патриция. – Надеюсь, что это не помешает нам остаться друзьями.

– Ни в коем случае, – доверительно протянул Стив. – Ты мне нравишься, честное слово.

Молл и Хорз-Гардз-Парэйд очистили от демонстрантов. У большинства анархистов хватило здравого смысла исчезнуть после того, как они нанесли сокрушительный удар по силам реакции. Тех, кто не сделал ноги, полиция забрала быстро. Полицейские подкрепления все еще входили на Молл, поскольку пронесся слух, будто запланирована атака на Букингемский дворец.

Лидер Группы Рабочих Спартаковцев Мартин Смит помогал полицейским в расследовании. Смит добровольно оказывал помощь полиции, дабы британская публика не путала беззаконных анархистов с настоящими наследниками короны Троцкого. Полицейские разрешили Мартину сотрудничать с ними, понимая, что он защитит правоохранительные органы от возможной критики за их работу во время беспорядков у кенотафа.

– Спрашиваю тебя в последний раз, – проблеял Смит после того, как полицейский ударил анархиста по кличке Пес по почкам. – Как зовут членов Классовой Справедливости, которые заложили бомбу под кенотаф?

– Классовая Справедливость к бомбе не причастна, – сказал Пес, выплевывая кровь и осколки зубов.

– Не лги мне! – взвизгнул Мартин и лягнул подозреваемого в живот. – На этот раз анархисты зашли слишком далеко, и я сделаю все, чтобы ваших вожаков надолго упрятали за решетку!

Пес не ответил. Он потерял сознание, отчего допрос пришлось сразу прекратить. Два констебля оттащили обмякшее тело в камеру. Только Смит закурил, как на столе зазвонил телефон.

– Да, – рявкнул спартаковец в трубку.

– Мартин, это инспектор Ньюман. Мы, похоже, знаем, кто подложил бомбу. Несколько распорядителей Партии Отсутствующего Будущего видели, как этот тип вился рядом с наваленными у кенотафа венками. К сожалению, тогда они этого козла не узнали. Однако только что мы опознали его по фотографиям в архивах.

– Да, да, – радостно взвился Смит. – Кто он?

– Ник Картер, – ответил инспектор.

– Господи! – Мартин был вне себя. – Я-то думал, что он ушел из политики.

– По всей видимости, нет, – констатировал очевидное Ньюман. – Предположительно он устранился от руководства Классовой Справедливостью лишь для того, чтобы уйти в подполье.

– Как ты собираешься представить его прессе? – поинтересовался троцкист.

– Как лидера Классовой Справедливости, – хихикнул полицейский. – Если начать объяснять, что он уже не член организации, то это только запутает общественность. Сейчас, когда у нас есть возможность получить широкую народную поддержку, педантичность ни к чему. Я собираюсь уничтожить анархистское движение. Голова Быстрого Ника будет лежать у меня на подносе!

– Хорошо, – ответил Смит.

– Я думаю, мы оба согласимся в том, что Британию надо защитить от сумасшедших боевиков и подрывных политических идеологий, – петухом пел инспектор.